В одном не в каком царстве был царь-император, и было у него три сына: старшаго сына звали Васильем, середняго звали Степаном, а меньшого звали Иван-царевич. Этот цярь на цярстве цярствовал. Не стало мочи. Исходят ему года, стал сыновей просить слетать в Подсолнешной град, «в Подсолнешном граде есь молодецкие яйця, а хто достанет эфти молодецкие яйця и хто съест молодецкие яйца, в двадцать лет будет молодой и в лице будё красив». Захотелось цярю омолодиться и друго столько поцярствовать, как сиби, так и государыни.

Отправляв старшаго сына на своим быстрым кони. Старший сын уезжает, проходит времени полгода, домой он приезжат. Отправляв сына Степана, второго, дават еще быстрее коня, и второй уезжает; прошел год, ни котораго их нет. Просится меньшой сын Иван-царевич:

— Я тиби, папа, помогу; дай мни конька-горбунка, который лететь может по воздуху.

И взял конька-горбунка, и заседлал его, и отправился в Подсолнешный град. Видли Ивана-цяревича сядучи и не видли его поедучи <…>.

Иван-царевич, приезжает к одной старушке, построена у ей избушка на веретеной пятки, на солнце лицем, а на сивер крыльцем. Попросился он ночевать; бабушка его пустила и спросила:

— Куда ты идешь, куда путь держишь?

— Я еду в Подсолнешной град, за молодецкими яйцями. Бабушка-старушка ответила, што «если я тебе не помогу, нигди теби не бывать. В Подсолнешном гради 12 доцерей белаго царя, подсолнешных красавиц, от их достать яйця крепко трудно, они мои племянницы. Заежай ко мни, так я теби и помогу, оставь своего коня, а возьми моего; приедешь к моей сестры, — такая же сестра, как я, и такая же фатерка у ей, как моя, — попросись у ей ночевать».

Поехал Иван-царевич, приезжает к бабушки-задворенки, просится у ей ночевать, она спрашивает его строго:

— Куды едешь, куды путь держишь?

Отвечал Иван-царевич, што «я еду в Подсолнешной град». Бабушка отвечала, што «если я не помогу, то негди теби не бывать. Там живут мои племянницы — белаго царя дочери, их 12 доцерей, я тиби накажу. Покуль оставляй сестринаго коня здесь, поезжай на моем. Приедешь в Подсолнешной град, — стена и крепость 12 сажен кверьху, — вткни шпорами под бока моего коня, и с разбегу мой конь перескочит эфту каменную крепость, ноги яво не заденут, струни не зазвонят, кобели не залают, соловьи не запоют. На племянниц на родных наложу смертельный сон; двенадцать племянниц в смертельном сну спят и все они разлягавши и вси они распинавши, рубашки на их травчатые, скрозь рубашки видно тело, скрозь тело видно косья, сквозь косья видны мозги, как жаркий жемчуг пересыпается». Бабка наказывает строго, што «делай дело скоро, не пакости, не пролей крови; если ты прольешь кровь, нигди теби не бывать».

Пришел он, а одиннадцать дочерей царских, и вси они разлягавши, и вси они распинавши, — удержал он свое сердцо; пришел к 12-й сестры, спит она в белом браном пологу, и всих ее сестер сестра красивее в свите нет; как она сдохня от себя, так полог бранный себя, как она сдох возьмет в себя, белый бранный полог прелягается к сиби. Не стерпело серце, приздынул он бранной полог, царску дочь обнасильничал ю скоро. Выходит он с белого браннаго пологу, на столи — чернило и бумага, он написал скорописаную запись, што «кот тут был и молоко пил, и стола не закрыл».

Взял молодецкие яйца, пару, для своих родителей, положил в правой карман, обкатился обы, и с конем, живой водой, одны задний шипы не хватили воды, вткнул шпорам под бока резваго коня, — как скочил через крепость, задел шипами за струну. Струны эти вси зазвенели, соловьи запели, кобели залаяли, цярские доиери вси выстали, прохватилась главна доць Настасья:

— Кровь пролита, и рубашка в кровь замарана! Какой был хитрец, я ничего не слышала. Ставайте, сестры любезные, поедем в погону.

Кака была поляниця нетленная, недосуг было разглядывать скорописные записи. Иван-царевич утекал на бабкином добрыим кони, только леса гнутся, а конь бежит, што птиця летит, а 12 сестер вси вслед. Приезжат Иван-царевич к бабки-задворинки, отдават коня, берет другого. Бабушка-задвор-ница наказыват:

— Коль можь, рой записки на ходу, пиши в записках: «Хто меня догонит, того до смерти за…у».

Роет записки, задние сестры увидали на ходу записки, разглядели, строго:

— Какой-то Иван-царевич у…т сестру да у…т нас, если догоним.

Возвратились одиннадцать сестер вси взад, 12-я сестра, которая была главная и им была оппакощена, тая не спрашиват ничего, гонится вслед. Соединились у второй бабушки:

— Постой, царский сын, ты мни будешь дрогоценный муж, ты меня оппакостил, оставил мни два яблока, два сына любезных.

Отвечал Иван-царевич, што «ты умно сделала, поступила со мной как следует. Приезжай ко мни через год, привози двух сыновей» (сичат двоинку заковырнул с одного разу). Отвечала царская дочь ему, што «приеду на двенадцати кораблях, и вси будут наполнены приданаго живота». Распростились оны прикрасно.

Иван-царевич поехал домой, а Настасья-царевна — в Подсолнешное царство, свиданье сделать через год. Поехал Иван-царевич домой, приезжает недалеко от дому, напала на него большая тягость, захотел он приуснуть на зеленом лугу. Спускает своего конька-горбунка, роскинул белый шатер, свалился на чесной покой, заснул долгонько.

Поехал родной брат Степан, зашел без всякаго докладу в белый шатер, оглядел, и зашел в правой карман, и взял молодецкие яйца, и увез впереди родителям, оммолодить своих родителей.

Приезжает Иван-царевич домой, и так он не весел. Спрашиват его родитель:

— Отчего ж ты, Иван, не весел?

Отвечает Иван-царевич, што «я был в Подсолнешном гради и добрался до молодецких яиц. Хто вас, родители, оммолодил?». Государь и отвечает, што «нас оммолодил Степан». Обротился Иван-царевич жалкими словами своему отцю и матери, што «я был в Подсолнешном граде и достал молодецкие яйца, и родители стали молоды». Не взял от его внимания царь.

— Вам известно будет, — отвечал Иван-царевич.

Церез год и является жена на 12-ти кораблях с грузом. Государь отправил сыновей, и из трех котораго признает хозяином.

— Старший сын Василий, стретай государыню-цярицю во всём фрунти.

Государыня его не признает, што «это не мой возлюбленный, не этот оставил мни два голуба». Отправляет государь сына Степана. Него не признала:

— Это не мой возлюбленный, не драгоценный муж.

На третий раз отправляет Иван-царевича; является в самой простой одежи, вилла государыня, — цярска дочь брала его за руки белый, целовала его в уста сахарный:

— Это мой муж возлюбленный, он оставил мни два голуба.

Стретил ю Иван-царевич за любовь, корабли поставил на место, вывел государыню в свои покои, выгрузили цярские трои слуги корабли, и потом повирили родители, што «Иван-царевич нас оммолодил, и он достал молодецки яйца, когда возвратился с Подсолнечнаго граду».

Пожила невеста полгоду, не полюбилось ей в эфтом царстве, и уезжает она в Подсолночное царство с своим с драгоценным мужем и к своему белому цярю. Стали жить в своем Подсолнечном граде и забыли все мужа царство, не бывая на своей стороне. Привыкнул к Подсолнечному граду, к теплой стороны и тогда будут жить хорошо.