В свое время Сенека сказал: "Для меня нет интереса знать что-либо, хотя бы самое полезное, если только я один буду это знать. Если бы мне предложили высшую мудрость под непременным условием, чтобы я молчал о ней, я бы отказался".

За свои сорок лет жизни Юлиан Семенов успел узнать многое, и это многое он щедро отдает в своих книгах многомиллионному читателю. Историк и востоковед по образованию, он начинал как преподаватель афганского языка на историческом факультете МГУ и как исследователь Среднего Востока. Распространенное мнение, что труд историка — труд кабинетный, тихий, спокойный, — мнение отнюдь не верное. Историк подобен хирургу, зодчему, военачальнику — он всегда в поиске, он ощущает в себе страстное столкновение разностей, из которых только и может родиться единая и точная концепция того или иного эпизода истории. Казенное определение "эпизод истории" на самом деле включает в себя борение страстей пушкинского или шекспировского накала, сопряженность миллионов и личности, подвижничества я прозябания, прозрения и обыденности, добра и зла.

Чехов утверждал, что тот, "кто выше всего ставит покой своих близких, тот должен совершенно отказаться от идейной жизни".

Юлиан Семенов, высаживавшийся на изломанный лед Северного полюса, прошедший в качестве специального корреспондента «Правды» пылающие джунгли героического Вьетнама, сражавшийся бок о бок вместе с партизанами Лаоса, передававший мастерские репортажи из Чили и Сингапура, Лос-Анджелеса и Токио, из Перу и с Кюрасао, из Франции и с Борнео, знавший затаенно-тихие улицы ночного Мадрида, когда он шел по следам бывших гитлеровцев, скрывшихся от справедливого возмездия, живет по-настоящему идейной жизнью.

Именно поэтому его герой Максим Максимович Исаев-Штирлиц стал любимым героем советской молодежи — писатель отдает своему герою частицу своего «я», и чем больше он отдает себя своему герою, тем ярче, жизненнее и объемнее он становится.

Писатель, посвятивший себя созданию политических романов, в подоплеке которых — реальные факты истории, оказывается в положении особом: давно прошедшее он должен сделать сегодняшним, в былое он обязан вдохнуть живую реальность. Вне героя, который шел бы сквозь пласт истории, труд писателя обречен — обычная фотоиллюстрация в век цветной фотографии смотрится беспомощно и жалко.

В политических хрониках Юлиана Семенова категория интереса. то есть острый сюжет; информация, то есть широкое знание и понимание проблем; чувства, то есть душевное наполнение героев, — сплавлены так, что не видно «швов», это словно работа мастера горячей сварки. Исследование истории, политики и человеческих судеб в условиях нашего великого времени, потрясшего мир, — вот что такое романы Ю. Семенова о Штирлице.

Писатель проводит своего героя сквозь грозные и прекрасные годы революции. Романы "Бриллианты для диктатуры пролетариата" и "Пароль не нужен", написанные на одном дыхании, как, впрочем, и все у Семенова, не есть плод одной фантазии — писатель следует за строками документов той эпохи.

От романа к роману Ю. Семенов прослеживает становление и мужание Максима Исаева, коммуниста, солдата, антифашиста. Мы видим Исаева-Штирлица во время гражданской войны в Испании: в дни боев под Уэской и Харамой мы вместе с Михаилом Кольцовым встречали таких Штирлицев — замечательных дзержинцев, принявших бой с гитлеровцами, первый бой, самый первый. Читатель будет следить за событиями, разыгравшимися в тревожные весенние дни сорок первого года, когда Гитлер начал войну против Югославии, — роман «Альтернатива», написанный Ю. Семеновым в Белграде и Загребе, открывает множество неизвестных доселе подробностей в сложной политической структуре того периода; мы увидим Штирлица в самые первые дни Великой Отечественной войны, мы встретимся с ним в Кракове, обреченном нацистами на уничтожение, мы поймем, какой вклад внес Штирлиц в спасение этого замечательного города, помогая группе майора Вихря, мы будем следить за опаснейшей работой Штирлица в те "семнадцать мгновений весны", которые так много значили для судеб мира в последние месяцы войны, когда я, фронтовой киножурналист, шел с нашими войсками по дорогам поверженного гитлеровского рейха, и, наконец, спустя двадцать лет мы вновь встретим Максима Максимовича Исаева, когда он, демобилизовавшись, вернулся к мирному труду ученого и журналиста, по жизнь столкнула его вновь — лицом к лицу — с последышами гитлеризма, с теми, кто делает "бомбу для председателя", с маньяками, обуреваемыми идеями расового превосходства и слепого националистического неонацизма.

Создавая свои политические хроники, Юлиан Семенов прошел вое дороги своего героя: я помню, с какой настойчивостью он выступал против "отца душегубок" Рауфа, скрывавшегося от справедливого возмездия в Пунта-Аренас, столице Огненной Земли, я помню, как вместе с перуанским антифашистом Сесарем Угарте он разоблачал подручного Кальтенбруннера — гестаповца Швендта, затаившегося в Лиме.

Именно поэтому «Альтернативу» отличает скрупулезное знание материала, именно поэтому так бескомпромиссна авторская позиция писателя-антифашиста.

Название книги точно определяет весь ее идейный стержень: борьба против фашизма — это борьба против национализма во всех его проявлениях. Альтернатива: национализм или интернационализм — вот ключ к пониманию главной проблемы, которой занимается советский писатель, воспитанный на замечательных идеалах нашего общества интернационалистов.

Особенно мне хотелось бы отметить язык романов: емкий, приближенный к манере современного кинематографа, насыщенный огромным зарядом информации, рапирный — в острых и динамичных диалогах, доказательный — в раздумьях, лирический — в акварельных и тонких описаниях природы.

Все это — в значительной мере — объединяет романы Семенова единым стержнем, ибо эклектика, формализм, склонность к языковому «модерну» чужды нашей советской литературе.

Именно это вкупе, естественно, с открытием новых пластов истории, с глубокими философскими раздумьями, с интереснейшими человеческими характерами сделало прозу Ю. Семенова объектом пристального интереса наших кинематографистов — такие фильмы, как "Семнадцать мгновений весны", "Майор Вихрь", "Пароль не нужен", пользуются заслуженной и доброй славой в нашей стране и за рубежом.

Юлиан Семенов выступает в этой хронике-эпопее как социолог, историк, политический журналист — этот сплав породил новое качество романа, политического романа, построенного на факте, а написанного в жанре мастерского детектива.

Через судьбу Максима Исаева-Штирлица прослеживаются скрытые пружины важнейших исторических событий. Судьба Исаева — одна из миллионов судеб тех, кто внес свой вклад в великий подвиг советского народа, спасшего мир от коричневой чумы.

Образ Исаева-Штирлица — собирательный: в нем угадываются черты Николая Кузнецова, Рихарда Зорге, Льва Маневича, Рудольфа Абеля. Именно поэтому «Альтернатива» словно бы рождена замечательными словами, звучащими клятвой: "Никто не забыт, и ничто не забыто".

Роман Кармен.

лауреат Ленинской премии,

Герой Социалистического Труда.

1975