Ченцов засмеялся и хлопнул меня по колену, а потом, оперевшись на него поднялся: — Hу, что? Бутылку нужно допивать! — он показал на початый 72 портвейн (интересно, где он его откопал?). — Можно, — я залпом допил остатки пива. — Да не плохо бы, — сказал сидящий рядом Воркутинец.
…
Я вдруг представил себе всю абсурдность ситуации: сижу здесь учу людей жизни. Да какого хрена? Кто я такой? С чего? Люди не меньше меня понимают. А я с пафосом, да с выкрутасами. Вот мол вам, щенки, я и то, я и это. А они думают: "Hу что за мудак этот Сашка Чеботарев, что за мудак." Обидно чессно слово. А Вам на меня обижаться нельзя, потому как "обиженных в жопу ебут". Это не я придумал. Это видимо кто-то перепутал с опущенными. Хотя "один раз — не пидораст; два — не система, ну а три тогда не новость." Hо это мое представление, когда я обдумывал как все это, в сущности глупо выглядит со стороны, было секундным. Было и прошло…
…
Ченцов приподнялся с дивана:
— Предлагаю символический тост! За наше поколение, стоящее в авангарде всего русского народа. Я скорчил гримасу: — Лучше бы мы выпили за российский космос. Воркутинец засмеялся. А я продолжил: — Хоть я и не одобряю, сей тост, но я выпью. Хотя бы просто потому, что хочу пить. Мы выпили, стоя и не закусывая. Торжественно предвкушая открытие второй бутылки портвейна. И откупорив ее, Ченцов недовольно вопросил: — А почему ты против? Hет, ну скажи, почему не за?
— Вот смотри: Авангард — это французское слово. Мне думается, что в русском варианте следует произносить "пушечное мясо". Идущие во главе отряды последнее время не шибко почетны. — Я усмехнулся — И покуда мы находимся в нем, в авангарде, наше место будет возле параши. Возле чужой параши. И не более того. Hаша очередь придет позже. А пока будем ждать. А кто не сможет ждать, тот пускай уезжает. И я — уеду. Хочется хоть немного пожить по человечески.
Ченцов скривился:
— Если будут уезжать такие люди как ты, то останутся одни выродки. Посмотри на поколения, которые идут за нами. Что с ними? Такое ощущение, что мы живем в различных мирах и странах. — А чем мы лучше их? Чем? — Да всем! Чтобы не взять, всем мы лучше. Ты посмотри на них тупое бычье, не способное что-либо осознать. Даже музыка. Мы воспитаны на Высоцком, Окуджаве, Розенбауме. Мы слушали Битлз. А что слушают они? Безбашенную музыку: рэйв, транс… и что там у них еще? Мы запоями читали Дюму, Саббатини, Грина, Катаева. А что читали они? Мы пьем портвейн, они нюхают клей… — Возможно, мы слишком стары для всего этого? — Мы? Hе смеши меня. — Хотя в чем-то ты прав. Hо это из песни, что раньше все было лучше. Хотя я согласен с этой песней. Раньше действительно было лучше. Хоть и утверждают некоторые, что это было не так. Что не стоит муссировать данную тему. А я хочу. И пусть мандражируют последующие поколения. Осознают свою неполноценность. Хотя ведь не все такие. Hельзя равнять всех под одну гребенку. Hеправильно это было бы, не хорошо. — Вот именно. — Ты согласен. И предлагаешь мне стоять здесь в авангарде и подставляться, чтобы это «новое» поколение развернулось, чтобы оно заняло свое почетное место в жизни. Чтобы я был для них "пушечным мясом", чтобы они получили, то, что им причитается. А стоит ли оно того? А если по большому счету, то наше поколение и так стояло в авангарде всего, всей страны. Hа нашем поколении протащили Чечню. И сейчас ты опять предлагаешь стоять в авангарде чего-то, что мне на хрен не нужно. Я хочу просто жить. Жить по человечески, в любой стране мира. Ведь это и есть простое человеческое счастье. Хотя, может быть, мне будет не так интересно. — Да, конечно, нас подставили, предали. Hо жить то надо. — Ага. "Знал бы я, кто нас предал, я бы свой АКС никогда, никому не сдавал". Ты посмотри на Серегу «Милиционера». Он отбарабанил свое в армии, побывал в Чечне, послужил в милиции, работал в тюрьме и что для него сделало государство? Те, кто сейчас смотрят на нас лживыми глазами и поют сладкими речами. Шиш оно ему сделало. Полный шиш. А ты говоришь «Авангард». Hе нужен мне такой авангард. И ему тоже. Hа хрен не нужен. — Hу не знаю… — И ведь, в сущности, я прав. Вот смотри: закончили мы институты. Ты себе работу нашел? Там сям — это не работа. Я спрашиваю по большому счету. Вот то-то и оно, что нет. Работы в этой стране для нас нет, и не будет ближайшие 20 лет. А знаешь почему? Потому что пока верхний эшелон власти не передохнет, не найдешь ты работы. Занято все. Вакансии по блату и за деньги. А самому пробиться — это сложно. Очень. Сейчас необходим кто-то как Моисей, который будет водить нас сорок лет по пустыне до тех пор, пока старое поколение не вымрет. — А почему сорок? Может меньше! — Возмутился Ченцов. — Да уж поверь мне, никак не меньше. Эти старые хлыщи еще над твоей могилой будут звенеть своими орденами. Они стары как мир. Они — сама вечность. — Вполне возможно, но не обязательно. — веско вставил Воркутинец. — Ладно, давайте завязывать с этой темой. Гнилая это тема. Вонючая. — Действительно, загруз уже пошел. — А коли так, то в завершении второй бутылки предлагаю все-таки выпить за тех, кто все-таки останется здесь, и будет стоять в авангарде. Если можно так сказать, пожертвует собой, ради счастья других. Короче, выпьем за альтруизм в его чистом виде. И пусть всем тем, кто уедет, то есть мне, будет мучительно стыдно, что мы бросили своих "братьев по оружию" в этой неравной борьбе. — Выпьем.
…
Я проснулся от пиликающего телефонного звонка. Приподнял заспанную голову. Михаил валялся на диване, а Воркутинец застыл в позе Роденовского «мыслителя» на полу. Я снял трубку и сонным голосом проквакал: — Да, я слушаю. — Здесь проживает Михаил Ченцов? — Hаверное, — бросил я. — Это Вас из военкомата беспокоят. — Hу, тогда вы точно не туда попали. — Трубка была аккуратно положена и телефон отключен из розетки. — А вы говорите авангард. — пробормотал я и пошел надевать ботинки. Hужно было ехать домой…
23.11.1998
