– Да уж. Пожалуй, даже слишком быстро. Посмотри хотя бы, с какой скоростью он обрастает мышцами, – я глазам своим не верю. Жаль, что я его не взвесил сразу, как вы сюда приехали. Ладно, сейчас мы разбираемся не с ним, а с твоим пропавшим приятелем. Как сообщил Кавендиш, Бен высадил его и адвоката, парня по фамилии Фрисби, в девять тридцать одну, а сам остался в такси. Неизвестно, куда Бен после этого отправился, но через час он – или некто, назвавшийся его именем, – передал в Паоли эту самую факсограмму.

– Так ты не думаешь, что это был Бен?

– Не думаю. Кавендиш сообщил номер машины, и мои агенты попытались заглянуть в память ее автопилота. Если Бен пользовался кредитной карточкой, на пленке должен был остаться номер его счета, но даже если он платил наличными, очень интересно узнать, где эта машина побывала в четверг.

– Ну и что?

– Ну и ничего. Судя по записям, в четверг интересующее нас такси было в ремонте и никуда не летало. Так что одно из двух: либо Честный Свидетель неверно запомнил номер, либо кто-то подчистил запись. Не знаю, – пожал плечами Джубал, – может, присяжные решат, что даже Честный Свидетель способен ошибиться, особенно если никто не просил его запомнить этот номер. Лично я в такое не верю, особенно когда Свидетель – Джеймс Оливер Кавендиш. При малейшем сомнении он бы ничего не сказал… Ты, Джилл, буквально принуждаешь меня лезть в эту неприятную историю, а мне это совсем не нравится, – хмуро добавил он по размышлении. – Допустим на минуту, что звонил в Паоли сам Бен; даже и тогда вряд ли он стал бы мухлевать с памятью такси, и уж совсем невероятно, чтобы у него были к тому причины. Бен куда-то направился, а затем некто, имеющий доступ к архивам общественного транспорта, приложил все старания, чтобы скрыть, куда именно он направился… а вдобавок не поленился послать липовую факсограмму с целью убедить всех, что с Беном ничего не случилось и никуда он не исчез.

– Исчез! Скажи уж лучше, его похитили!

– Поосторожнее, Джилл, не надо таких громких слов, «похитили» – это уголовное преступление.

– А как же еще это называть? Не понимаю, Джубал, ну как ты можешь сидеть тут и спокойно рассуждать, когда нужно кричать с каждой…

– Ну-ка, замолчи! Видишь ли, Джиллиан, нельзя исключать, что Бен не похищен, а убит.

– Да, – мгновенно поникла Джилл. – Вот этого-то я и боюсь.

– Но раз мы не видели трупа – нужно считать твоего дружка живым. Ты знаешь, Джилл, чего при похищении нельзя делать ни в коем случае? Поднимать шум и крик – перепугавшись, похититель почти наверняка угробит свою жертву.

Джиллиан с трудом сдерживала слезы.

– Должен признаться, – виновато продолжал Джубал, – очень похоже, что Бена убили. Слишком уж долго его нет. Но мы решили считать, что он жив, пока не удостоверимся в обратном. Ты хочешь его искать. Ну и каким же, интересно, способом намерена ты это делать? Причем – не увеличивая риск, что неизвестные нам похитители пойдут на крайние меры?

– Как это – неизвестные? Мы же знаем, кто они такие?

– Ты так думаешь?

– Конечно! Те же самые люди, которые держали Майка в заключении. Правительство.

– Нет, полной уверенности у нас нет. Это всего лишь предположение, основанное на известных нам намерениях Бена, – пожал плечами Харшоу. – Своей колонкой Бен нажил себе уйму врагов, и не только в правительстве. Готов согласиться, что другого предположения мы сделать не можем, но что такое «правительство»? Это же несколько миллионов человек. В одном Вашингтоне – миллион чиновников. Нужно задаться вопросом: на чью конкретно мозоль он наступил? Кто его так возненавидел?

– Да ведь я же передавала тебе слова Бена, его главный противник – генеральный секретарь Дуглас.

– Нет, – покачал головой Харшоу. – Кто бы там и что ни говорил, генеральный секретарь никогда не будет замешан ни в какой уголовщине – даже в том случае, если уголовщина эта будет ему очень на руку. Никто никогда не докажет, что он знал о каких-то незаконных делах. Вполне, кстати, возможно, что он и вправду не знает, во всяком случае, о той их части, которая связана с физическим насилием. Нам нужно узнать, кто именно из порученцев генерального секретаря вел эту операцию. Задача совсем не такая безнадежная, как могло бы показаться, – во всяком случае, я так думаю. Когда Бен прилетал в вашу больницу, там был один из помощников Дугласа – сперва он отговаривал Бена, а потом сопровождал его к своему липовому «Смиту». Так вот, начиная с прошлого четверга этого высокопоставленного шестерилу никто и нигде не видел – в точности, как и Бена. Я не думаю, что это простое совпадение; судя по многим данным, именно он – главная фигура в этом деле. Найдя его, мы можем найти и Бена. У меня есть основания предполагать, что этот тип, Гильберт Берквист…

– Берквист?

– Ну да. Так вот, у меня есть все основания… в чем дело, Джилл? Ты только не хлопайся, пожалуйста, в обморок, а то придется закинуть тебя в бассейн.

– Джубал, этот твой Берквист – он один такой или есть другие Берквисты?

– Как? Похоже, что один, но зато такая сволочная сволочь, каких еще поискать. Во всяком случае, в аппарате Дугласа других Берквистов нет. А ты что, с ним знакома?

– Не знаю. Но если это тот самый… тогда его можно не искать.

– М-м-м… ну-ка, девица, колись.

– Джубал, ты уж прости меня, пожалуйста, но я не все рассказала.

– Так оно обычно и бывает. Ну ладно, хоть теперь-то рассказывай.

Спотыкаясь и запинаясь, Джилл поведала Джубалу историю о Людях, Которые Исчезли.

– Вот и все, – виновато заключила она. – Тогда я закричала, и Майк испугался, и он впал в транс, и в результате мне было страшно трудно сюда добраться. Об этом я уже говорила.

– М-м-м… да. Жаль, что ты не рассказала тогда и всего остального.

Джилл смущенно покраснела:

– Я думала, мне никто не поверит. И еще – очень боялась. Джубал, а с нами могут что-нибудь сделать?

– Что сделать? – удивился Харшоу.

– Ну… в тюрьму посадить или еще что.

– Вот ты о чем. Да будет тебе, милая, известно, за присутствие при сотворении чуда не судят, равно как и за само чудотворство. Но тут неизбежно возникает больше вопросов, чем звезд на небе и песчинок на дне морском, вместе взятых. Ты помолчи немного, а я подумаю.

Молчал Джубал минут десять, после чего открыл глаза и вопросил:

– А где это наш трудный ребеночек? Скорее всего, на дне бассейна…

– Конечно.

– …а потому тебе поручается вытащить его оттуда и препроводить в мой кабинет. Любопытно посмотреть, сумеет ли он повторить этот номер, а зрители нам не нужны. Нет, один зритель нам нужен. Скажи Энн, чтобы обрядилась в этот дурацкий балахон, – она понадобится мне в своем профессиональном качестве. И Дюка тоже позови.

– Есть, начальник.

– А по какому, собственно, праву ты называешь меня начальником? Ты мне налоговую базу не уменьшаешь.

– Хорошо, Джубал.

– М-м-м… даже и ума не приложу, кем бы можно было пожертвовать. Как ты думаешь, умеет Майк работать с неодушевленными предметами?

– Не знаю.

– Ничего, скоро выясним. Вытащи его и приведи в чувство. – Джубал на некоторое время смолк. – Но какой все-таки великолепный способ избавляться… нет, не будем поддаваться искушению. Ладно, действуй, увидимся наверху.

Одетая в предписанную гильдией белую мантию, Энн подняла голову на входящую в кабинет Джилл, но даже не поздоровалась. Джилл нашла себе стул и тихо присела – творческий процесс был в самом разгаре.

– …из-под распростертого на полу тела, – диктовал, не обращая внимания на новопришедшую, Джубал, – постепенно пропитывая угол ковра; рядом с камином уже успела образоваться темно-красная лужица, над которой кружили две мухи, не нашедшие себе, по-видимому, более интересного занятия. Мисс Симпсон прижала руку ко рту. «Боже мой! – расстроенно пробормотала она. – Папочкин любимый ковер с концами. Да и папочка вроде тоже». Конец главы, Доркас, и конец первой части. Аванс отработан, пусть платят дальше. Отошли сегодня же. И – мотай отсюда.