Спустя полвека после Минина и Пожарского торжественно открыли памятник Пушкину, созданный академиком Опекушиным. Статуя с первого взгляда полюбилась москвичам. То был случай, единственный в истории города: все другие памятники подвергались пересудам в обществе, резкой критике в печати. Император заказал тому же Опекушину монументы Александра II и Александра III для Москвы. Их установили в Кремле и перед храмом Христа. И по этому поводу никто публично в газетах не возмущался, не высказывал протест в связи с тем, что один скульптор построил три самых известных памятника.

Всего до 1917 года кроме названных — появилось несколько памятников Гоголю, первопечатнику Ивану Федорову, генералу Скобелеву, врачу Пирогову. Ленин приказал сломать памятники императорам и генералу. Он же распорядился составить "план монументальной пропаганды", включив в него имена революционеров, ученых и писателей, по оценкам большевиков, считавшихся прогрессивными, народными.

Советская власть устанавливала главным образом монументы "пламенным революционерам". Последним в этом ряду и был памятник Ленину, который открывал Горбачев. Монумент чуть было не повалила толпа в августе 1991 года. Ее пыл погасил Лужков. Но три монумента — Дзержинскому, Свердлову и Калинину — отстоять не удалось от гнева масс. Их отвезли в парк у Крымской набережной… Пьедестал памятника Калинину попал в руки Церетели. Этот большой камень был заложен на месте будущего "парка чудес" в Нижних Мневниках.

Как видим, наш герой начинал деятельность скульптора в городе, испытывавшем потребность в памятниках. На центральных улицах и площадях, за редким исключением — их не существовало. Утолить "монументальный голод" выпало на долю Лужкова и Церетели. Первый выступал в роли заказчика. Второй в роли исполнителя.

Триумф в Лондоне произошел в 1989 году. В том самом году Грузия приковала к себе внимание мира другим страшным событием. У здания ЦК, где бил фонтан под золотыми шарами, 9 апреля камни проспекта Руставели залила кровь. На улицы вышли толпы демонстрантов. Среди многих лозунгов был и такой: "Пусть мать Тереза посетит Грузию". На власть в Кремле веры не осталось. Пришлось Зурабу заняться поездкой матери Терезы и сестер ордена милосердия. Визит состоялся. Мать Тереза побывала в мастерской. Зураб написал ее портрет. Он хорошо запомнил жесты, улыбку легендарной монахини и изваял ее статую в реалистической манере.

— Никогда не забуду, как она поднялась по трапу, сказала речь, взмахнула рукой, повернулась и улетела. Я в Тбилиси сделал дом для ее сестер. Там сейчас живут монашки. Помогают бездомным. Больным. Это мой скромный вклад. Я ведь посол доброй воли…

(Модель памятника стоит в московском дворе. Бронзовая фигура матери Терезы подарена первому московскому хоспису.)

Церетели, прежде не интересовавшийся политикой, став народным депутатом, оказался в центре исторических событий. И тех, что происходили в Кремле, и тех, что будоражили мир.

СССР и США договорились не воевать друг с другом, начали уничтожать запас ракет с ядерными зарядами. В Америке их окрестили «Першингами». Аналогов этих монстров в Советском Союзе американцы назвали СС-20. Казалось бы, тема разоружения, далекая от творческих устремлений поклонника чистого искусства, не должна была вызвать желание найти ей монументальное выражение. Но именно эта важнейшая политическая акция пробудила фантазию, которая нашла образ, покоривший американцев.

— Однажды я увидел цветной сон — Георгия Победоносца, поражающего змея, — рассказал Зураб корреспонденту «Огонька» в начале 1990 года. — На две недели заперся в мастерской — никто не мог меня найти, все думали, что я за границу уехал. За это время сделал эскиз. Как осуществить замысел сам даже не знал. Он мне казался безумным…

Этому сну предшествовала идея более реальная — двух композиций из уничтоженных ракет — одну для СССР, другую для США. То был замысел парного монумента, наподобие установленного по случаю 200-летия Георгиевского трактата. Об этой идее рассказал корреспонденту «Известий» весной 1989 года.

В какой день осенила мысль копьем Георгия Победоносца, носителя Добра, поразить ракеты, носителей Зла? Фантазия соединила, казалось бы, несовместимые символы. В результате столкновения полярных понятий с разными знаками произошел творческий взрыв, родивший гениальный образ — воина, поражающего дракона, начиненного деталями смертоносных ракет.

То, что казалось поначалу безумием, практически реализовалось быстро. Идею поддержал Советский комитет защиты мира, обратившийся за содействием к министру обороны СССР маршалу Язову. Нужны были несколько списанных ракет. Армия по команде министра прислала в Багеби шесть ракет СС-20. Они стали игрушкой детей, ползавших по туловищам обезглавленных чудовищ, пока отливалась фигура Георгия.

С аналогичной просьбой — предоставить выпотрошенные от ядерных зарядов американские ракеты — Зураб обратился, будучи в США, к Генеральному секретарю ООН Пересу де Куэльяру. Идея ему понравилась. Он предложил установить монумент перед штаб-квартирой ООН в Нью-Йорке, у подножья небоскребов.

Дальше события развивались с нарастающей скоростью. В дни визита в Москву госсекретарь США Бейкер посетил мастерскую на Тверском бульваре и одобрил показанную ему модель. Георгий с деталями «СС-20» перелетел океан и в Нью-Йорк воссоединился с «Першингами».

— Я был поражен, не ожидал, что «Першинги» такие малюсенькие по сравнению с нашими «СС-20». Просто дюймовочки.

Ракеты вдохновляли художников с того дня, как они полетели в небо. На проспекте Мира ракета венчает обелиск в честь пионеров космонавтики. Но по проторенной дороге Церетели не пошел, использовал для монумента не саму ракету, а ее механическую начинку.

Столь же новаторской была мысль изваять Георгия Победоносца. За всю историю СССР никто из признанных художников не отважился на такой шаг после того, как церковь была отделена от государства и поставлена в приниженное положение. В 1917 году все гербы Москвы и России с образом Георгия Победоносца — низвергли. Георгиевские кавалеры, рискуя головой, упрятали ордена с образом святого Георгия в сундуки, откуда власть позволила их вынуть в Отечественную войну. Не бывая на политических митингах, Зураб интуицией художника почувствовал — пришло время вернуть Георгия народу.

Сколько иконописцев творили образ Георгия, сколько живописцев изображали всадника, поражающего дракона, сколько песен и стихов сложено в его честь! Этот древний воин стал символом Добра, побеждающего Зло. Этот образ вдохновлял творцов многих стран и народов. Статую Георгия создал Донателло. Его писали Дюрер, Кранах Старший, Рафаэль… С давних времен чтила святого Грузия, со времен Дмитрия Донского считался именно он покровителем Москвы, украшая гербы столицы и России… Казалось, что на одной шестой земного шара, на территории СССР, этот древний образ отслужил свое, навсегда ушел в прошлое.

Георгий Победоносец предстал глазам публики 5 октября 1990 года в Нью-Йорке. Никто не додумался до монтажа, казалось бы, несопоставимых образов — всадника на коне и ракет. Эта стыковка живых существ и изделий высоких технологий ХХ века производит мощный эмоциональный разряд в душе каждого, кто видит среди американских небоскребов рыцаря, поражающего чудовище. Этот прием искусствовед Олег Швидковский назвал "авангардистской смелостью". Такая смелость возникала не раз: и когда сплетались в ленту Мебиуса титановые кольца, и когда сливались воедино грузинская вязь и славянская кириллица, и когда герой проходил сквозь стену из глыб…

— Я знаю художника лично много лет, — начал речь Эдуард Шеварднадзе на церемонии открытия. — Он рассказал мне об этом проекте, когда никто не мог быть уверен, что советско-американский договор станет реальностью. Тем не менее, он начал работу вне сомнений, что эта цель будет достигнута. Таким образом, политические цели совпали с видением художника и волей и стремлением народов.