Эрл открыл бутылку и вылил бурбон в помойное ведро. После этого он отнюдь не почувствовал себя лучше, но по крайней мере переборол искушение, и в ближайшие часы ему не угрожала опасность снова запить. Он улегся на кушетку и лежал в темноте, слушая, как его жена дышит за двоих, и в конце концов тоже погрузился в поверхностный и неспокойный сон.

На следующее утро Джун была беспредельно счастлива. Он был дома, и больше ей ровно ничего не требовалось. Эрл слушал, как жена рассказывает, что сказал ей доктор, и по ее просьбе прикасался к ее животу, чтобы почувствовать, как их ребенок шевелится.

– Доктор говорит, что все идет прекрасно, – сказала Джун.

– Да, черт возьми, – протянул Эрл, не зная, что на это ответить. – Это здорово!

– Ты уже придумал имя? – совершенно неожиданно для него спросила Джун.

Нет. Имени он не придумал. Даже ни разу не подумал об этом. Он понял, что жена, вероятно, считала, что его мысли, как и у нее, сосредоточены на будущем ребенке. Но это было не так. Он лишь притворялся, что ребенок интересует его. На самом деле то, что она носила в себе, страшило его, как ничто иное в жизни. Думая о содержимом ее живота, он не испытывал никакого иного чувства, кроме страха.

– Я не знаю, – сказал он. – Может быть, назовем его в честь твоего отца.

– Мой отец был идиотом. А когда напивался – еще хуже, – ответила Джун и рассмеялась.

– Ну а мой отец был ублюдком. А когда он напивался, то делался хуже некуда.

И они рассмеялись уже вдвоем.

– Тогда назовем его в честь твоего брата.

– Хмм… – протянул Эрл.

Его брата? И чего ради ей понадобилось вспоминать о нем?

– Ладно, может быть, – ответил он. – В конце концов, у нас еще масса времени, чтобы подобрать имя. Почему бы нам не взять что-нибудь новенькое? Скажем, имя кинозвезды. Назовем его Хэмфри, или Джон, или Корнелл, или Джозеф, или как-нибудь еще.

– Хотя возможно, это будет девочка, – заметила Джун. – В таком случае мы могли бы назвать ее в честь твоей мамы.

– А почему бы нам не начать все сначала? – предложил Эрл. – Может быть, милая, не стоит так цепляться за прошлое?

Беременность Джун уже была заметна с первого взгляда. Ее лицо немного расплылось, и все равно она была самой милой из всех женщин, каких он когда-либо видел. И та тяжесть, какую ей приходилось таскать на своих плечах, а вернее, в животе, нисколько не портила ее.

– Милая, я ничего не понимаю в именах. Назови ребенка сама. Ты его носишь, тебе и придумывать имя. Справедливо, правда?

– Ну как же, Эрл, ты тоже должен в этом участвовать.

– Я просто не знаю! – Против своего желания он произнес эти слова повышенным тоном и потому тут же добавил: – Прости меня. Я вовсе не хотел грубить. Ты получила деньги, да? С этим все нормально? Как ты, родная? Обходишься без проблем? Черт возьми, ты же знаешь, каким злобным старым ублюдком я иногда бываю.

Джун через силу улыбнулась, и могло показаться, что маленькое недоразумение уже предано забвению, но он-то знал, что это не так.

Тем же вечером Эрл повел ее в ресторан «Уорд-отеля», где была самая лучшая кухня во всем Форт-Смите.

Ее муж был очень хорош собой. Костюм так прекрасно сидел на нем, Эрл был загорелым и вежливым и казался даже счастливым, хотя и как-то странно; таким он не был ни разу с самого окончания войны. У Джун потеплело на душе оттого, что она видела его таким счастливым.

– Что ж, – сказала она, – похоже, дела действительно начали устраиваться. Ты завел автомобиль. И мы даже выбрались в такое прекрасное место, как это.

– Верно, – согласился он. – Все идет на лад. Знаешь, ты, пожалуй, могла бы снять квартиру в городе и выехать из этого поселка. Сейчас повсюду начали строить новое жилье.

– Но мне кажется, что это просто глупо. Зачем переезжать куда-то сейчас, когда вот-вот придется снова сниматься с места и перебираться в Хот-Спрингс? Я полагаю, что когда-нибудь все же отправлюсь в Хот-Спрингс.

– Ну, в общем, я думаю, все будет именно так, – бессмысленно промямлил он.

На его лицо набежала тень. Это было поистине ужасно в Эрле: его отдаленность. Иногда он просто как бы исчезал, будто что-то забирало все мысли из его головы и вкладывало на их место воспоминания о войне или что-то еще в этом роде. Порой Джун чувствовала себя сродни тем женщинам, малозаметным персонажам «Илиады», женам греческих воинов, которые были богатырями, но за время войны потеряли слишком много крови, слишком часто оказывались на пороге смерти и вернулись домой с ее нестираемым клеймом. Ей на память пришло выражение, которое она слышала еще в детстве: «Черный, как граф смерти»[23]. Жители холмов частенько употребляли это выражение, и когда ее отец, врач, порой брал ее собой в объезды по миссурийским просторам, она слышала эти слова: «Черный, как граф смерти» – и хорошо понимала тон, с которым эти слова произносились. Как бы там ни было, это был ее собственный Эрл, и она была уверена, что должна спасти его от этого наваждения.

Подошедший официант предложил коктейли. Эрл взял лишь кока-колу, но своей жене предложил не стесняться, к Джун заказала напиток под названием «мимоза», который оказался смесью апельсинового сока с небольшим количеством шампанского.

– И откуда же ты узнала, что туда входит?

– Прочитала в журнале «Редбук».

– Он, кажется, издается в каком-то очень большом городе.

– В Лос-Анджелесе. Он очень популярен. Там пишут, что теперь, когда война окончена, Калифорния превращается в край неограниченных возможностей.

– Что ж, может быть, мы переедем туда, когда все это закончится.

Но его лицо снова заволокла тень, как будто мысль о Калифорнии вызывала у него какие-то неприятные ассоциации.

– Но я не смогу оставить мать, – поспешно проговорила Джун. – И когда я жду ребенка…

– Да я же не всерьез. Я просто не представляю, что можно делать в Лос-Анджелесе. Черт возьми, я толком не понимаю даже, что делать в Хот-Спрингсе.

– О, Эрл…

Обед получился действительно прекрасным. Они заказали жареных цыплят и ростбиф. Было по-настоящему восхитительно не просто видеть его, но видеть в цивилизованном месте и самой находиться в таком уютном помещении, заполненном другими хорошо одетыми людьми. Официанты носили смокинги, какой-то мужчина играл на фортепьяно, и все было очень парадно и приятно.

– А теперь, дорогая… – сказал он через некоторое время.

На этот раз тень омрачила ее лицо. Она прекрасно знала этот тон: он означал, что следовало ждать чего-то ужасного.

– Что это значит, Эрл? Я догадывалась, что здесь что-то нечисто.

– Ну, это просто мелочи.

– Что-то насчет твоей работы?

– Да, мэм.

– Хорошо. В таком случае расскажи мне.

– О, действительно пустяки. Мистер Паркер… Он решил, что мне нужно съездить сюда и устроить тебе праздничный обед и все такое. Он прекрасный человек. Я надеюсь когда-нибудь познакомить вас, если представится случай. Он ничуть не хуже тех офицеров, с которыми мне приходилось иметь дело в Корпусе, включая Чести Пуллера. Он думает о работе, но притом заботится и о своих людях, а такое встречается очень редко.

– Эрл? Что это значит?

– Ладно, милая. Помнишь, как я тебе говорил об этих рейдах и сказал, что не буду в них участвовать? По казино и букмекерским лавкам. Так вот, эта молодежь занималась как проклятая и действительно смогла за короткое время добиться серьезных успехов. Но две недели… Черт возьми, чтобы стать хорошим морским пехотинцем, требуется два года. Как бы там ни было, эти ребята, они…

Он беспомощно умолк, потому что никак не мог найти подходящих слов.

– Что они?

– О, просто они еще недостаточно знают.

– Недостаточно для чего?

– Чтобы этим заниматься.

– Я не…

– Вот я и сказал мистеру Паркеру, что должен еще остаться с ними. На первых порах. Просто чтобы убедиться. Приглядеть, вот и все. Я хотел сказать тебе об этом. Тогда я сказал тебе, что буду только учить их. А теперь я пойду вместе с ними. Только и всего. Я хотел сказать тебе прямо.