Для закоренелого холостяка нет ничего опаснее, чем замужняя женщина, которая счастлива в браке.

Для такой женщины мужчина с положением в обществе да еще с достатком и без жены точно грубо торчащий камень из гладкой стены. Ей почему-то кажется, что этот камень нужно пригладить и отполировать, чтобы он ничем не выделялся, тогда он станет таким же счастливым, как и ее ненаглядный муженек.

Должно быть, именно поэтому на званом обеде виконтессы Леклер Джулиан Хэмптон оказался за столом в обществе некоей миссис Моррисон – не в меру разговорчивой вдовы. В сторону самой виконтессы Джулиан старался специально не смотреть, однако, что называется, кожей чувствовал: она сейчас пристально наблюдает за каждым его словом и движением.

– Должно быть, у вас очень интересная работа, мистер Хэмптон! – возбужденно воскликнула вдова-болтушка.

Ее предыдущая тема – изобилующий подробностями рассказ о том, как она провела лето в Брайтоне, – очевидно, истощилась.

– Честно говоря, мэм, работа адвоката весьма рутинна. На самом же деле Джулиан вовсе не считал свою работу скучной. Но объяснять миссис Моррисон, чем, собственно, его работа интересна, он не собирался. Такие, как она, этого все равно не поймут.

Миссис Моррисон рассмеялась, повернув к Джулиану раскрасневшееся лицо. В глазах ее горели задорные огоньки.

– Ни за что бы ни поверила, мистер Хэмптон, что вы способны заниматься чем бы то ни было скучным!

– Боюсь, у вас сложилось слишком хорошее мнение обо мне, мэм. Уверяю, перед вами человек, ровным счетом ничем не примечательный. Я сам себе бываю порой так скучен, что меня клонит в сон.

– Зато меня от вас в сон не клонит! Миссис Моррисон улыбнулась ему многозначительной улыбкой.

Сам же Джулиан, слушая болтовню миссис Моррисон, лишь с трудом удерживал зевоту. Интересно, почему виконтесса на этот раз решила «подсунуть» ему эту занудную, хотя, впрочем, весьма недурную собой, особу? Может быть, после того, как Джулиан несколько раз оставался равнодушен к навязанным ему виконтессой дамам с более развитым, чем у этой клуши, интеллектом? Вероятно, его непрошеная благодетельница решила, что ему и не нужно, чтобы его избранница была интересной собеседницей. Во всяком случае, как показалось Джулиану, хозяйка вечера не особо благоволила к этой Моррисон, пригласив ее исключительно ради него. Чтобы не обидеть виконтессу, Джулиан, словно исполняя некий долг, окинул вдовушку пристально оценивающим взглядом. Что ж, недурна, ничего не скажешь, можно даже назвать красавицей. Оказавшись с ней в постели, Джулиан скорее всего не был бы разочарован. Весьма откровенное декольте, соблазнительная грудь. Миссис Моррисон держалась уверенно, будто знала себе цену как женщине, желанной для мужчин. Если бы Джулиан искал в семейной жизни только уюта и комфорта, эта пташка была бы, пожалуй, весьма неплохой партией...

Но Джулиан Хэмптон отнюдь не принадлежал к тем мужчинам, кого прельщает мещанский уют.

Чтобы перевести разговор на другую тему, Джулиан поинтересовался ее маленьким сыном. Как и следовало ожидать, миссис Моррисон принялась взахлеб рассказывать о том, какой у нее не по годам умный и способный мальчик. Но Джулиан лишь делал вид, что внимательно слушает рассказы дамы о ее «гениальном ребенке», сам же мысленно сочинял письмо виконтессе Леклер.

Дорогая виконтесса!

Я искренне признателен вам за заботу о моей судьбе. Благодаря вашим стараниям за последние несколько месяцев передо мной мелькала целая вереница женщин, отличавшаяся пестротой и многообразием. Я весьма польщен, можно даже сказать, глубоко тронут вашей заботой обо мне. Вынужден разочаровать вас: все ваши старания напрасны. Бесполезны и старания графини Эвердон, и более тонкие намеки миссис Сент-Джон – женитьба в мои планы не входит. И все же я весьма благодарен вам за предоставленную мне возможность наблюдать целую галерею женских образов.

Ваш покорный слуга...

Вдруг раздался чей-то насмешливый голос:

– Я полагаю, мистер Хэмптон уже успел поверить вам, миссис Моррисон, что ваш сын просто гениален! Хотя в столь юном возрасте такие способности вряд ли можно проявить. В это верится с трудом!

Не оборачиваясь, Джулиан мог безошибочно определить, от кого исходил этот бархатный, грудной голос, помешавший ему поставить мысленную подпись под своим письмом. Сеньора Перес – жена Рауля Переса, дипломата из Венесуэлы. Сеньор Перес приехал в Лондон, надеясь выбить деньги для нужд недавно образовавшегося государства у кого-нибудь из здешних заправил. Присутствие же Пересов на сегодняшнем обеде объяснялось тем, что обед был устроен по случаю недавно принятого закона, отменяющего рабство на всей территории Британской империи. Цветное население обеих Америк, разумеется, приняло этот закон с огромным воодушевлением.

Сеньора Перес, пожалуй, представляла для Джулиана не меньшую опасность, чем виконтесса, но опасность иного рода. В отличие от виконтессы сеньора Перес, судя по всему, находила неженатых мужчин чертовски привлекательными. Об этом красноречиво говорили недвусмысленно томные взгляды знойной латиноамериканки, которые она весь вечер бросала на Джулиана.

Будь на то воля Джулиана, он не удостоил бы назойливую красотку даже взглядом, но этикет требовал от него хотя бы какого-нибудь ответа на ее реплику.

– Отчего же с трудом, сеньора? – улыбнулся он. – Уверяю вас, талант – не столь уж редкое явление! Да взять хотя бы ваши способности. Разве они по-своему не достойны восхищения? Вы совсем недавно в Лондоне, а уже научились так хорошо говорить по-английски!

– Я уже много лет изучаю язык и обычаи вашей страны, сэр.

– Ваши успехи потрясающи, сеньора!

Сеньора Перес начала рассказывать что-то об уроках английского языка и этикета, которые она брала в своей Венесуэле, но Джулиан уже не слушал ее. Вид этой смуглой, знойной уроженки далекой южной страны вызывал в его воображении экзотические картины.

Пиратский корвет появился в бухте в тот момент, когда отважные загорелые рыбаки уже собирались выйти за добычей в открытое море. В одно мгновение воздух наполнился звоном и лязгом оружия. Воды, еще минуту назад безмятежно бирюзовые, окрасились первой кровью... С берега за исходом схватки напряженно наблюдали женщины с бронзовой кожей и черными как ночь волосами...

– Что-то вы сегодня неразговорчивы, мистер Хэмптон! В томном голосе сеньоры Перес Джулиану почему-то послышался не только испанский акцент, но и нотки какой-то первобытной культуры. Черные маслины глаз бросали на Джулиана озорные взгляды; смуглость бархатной кожи приятно выделялась на небесно-голубом фоне изысканного платья из воздушного шелка.

– Что поделать, – пожал плечами он, – видимо, светские вечера – не моя стихия.

– Не скромничайте, сэр! Я видела, как вы только что держались в гостиной. Готова засвидетельствовать перед кем угодно, что ни светского лоска, ни остроумия вам не занимать. А впрочем, порой вы и впрямь держитесь немного отстраненно. Это создает у некоторых не совсем точное мнение о вас.

– В самом деле? Я-то думал, что моя отстраненность волнует любого из здесь присутствующих ничуть не больше, чем меня интересует то, волнует ли она кого-нибудь или нет. Оказывается, ее способны не только замечать, но даже составлять о ней какое-то мнение!

– Уверяю вас, способны, сэр. Одни считают вас гордым, другие – скучным, таким каким вы только что сами себя описали.

– Что ж, возможно, и те и другие правы, сеньора.

– Должна сказать, что подобного мнения придерживаются в основном мужчины. Что же до дам... Думаю, многие из них готовы все отдать, чтобы узнать, что за думы таятся за вашим внешне безразличным ко всему видом. Узнать, что вы думаете обо всей этой человеческой комедии, что развертывается перед вашим проницательным взором.