Конечно, Катерина должна была больше всего любить Елизавету, потому что девочка была очень похожа на свою мать, хотя была блондинкой в отца. Елизавета сидела с ними за столом, занимая почетное место рядом с Марией. Катерина просила короля, чтобы Елизавете оказывались почести.

– О! – воскликнул Генрих. – Кажется, в Англии появился новый правитель, королева Катерина!

– Нет, – отвечала она ему, – как я могу, такая молодая и глупая, править этой страной? Это должен делать сильный и умный человек.

Но он старался показать ей, что любит ее.

– Делай все, что хочешь, милая. Ты же знаешь, что я ни в чем не могу отказать тебе.

Ему нравилось видеть их вместе, любимого ребенка и любимую королеву. Видя их, он испытывал радость и удовольствие. Ребенок Анны счастлив при новой королеве, говорил он себе. И, думая, что в душе он просит у Анны прощения, он старался убедить себя в том, что ни в чем перед ней не виновен.

Они гуляли вместе с Катериной по Виндзорскому парку. Раньше он никогда не гулял без придворных. Он наслаждался каждым днем, который проводил с этой очаровательной и любящей девушкой. Было приятно отбросить все государственные заботы и стать просто возлюбленным. Он хотел бы стать худее, хотя ему никогда не нравились худые мужчины – но он страдал от того, что задыхался и пыхтел, а она, его возлюбленная, была такой молодой и проворной. Но Катерина делала вид, что не замечает его пыхтения, и следила за тем, чтобы он не очень утомлялся, стараясь не отстать от нее. Она была само совершенство, эта роза без единого шипа.

Он был почти доволен, что недостаточное количество денег в казне не давало ему возможности устроить пышную церемонию, – зато он мог наслаждаться миром и покоем вместе со своей любимой молодой женой.

Они отправились из Виндзора в Грэфтон, где провели время до сентября. И именно в это время произошел довольно волнующий инцидент.

Крэнмер взял его на заметку и решил на нем сыграть, хотя, зная, каким бывает король, когда он влюблен, не мог пока на что-либо надеяться. Крэнмер был не в своей тарелке. Он чувствовал себя так с момента ареста Кромвеля, потому что они очень долго шли по одной дороге и ликвидация одного не могла не испугать другого. Влияние Норфолка усиливалось. Норфолк и Крэнмер вели между собой тайную войну, принадлежа к разным религиозным сектам. Такие фигуры, как Катерина Ховард, могли быть использованы в этой борьбе, причем обеими сторонами, а борьба ведь велась не на жизнь, а на смерть. Крэнмер, хотя он и был довольно умен, в душе был трусом. Его основная цель заключалась в том, чтобы спасти голову от плахи, а тело от дыбы. Он не мог забыть, что потерял своего союзника, Кромвеля, и должен был бороться теперь с этим коварным Норфолком в одиночку. Крэнмер был полон решимости убрать Катерину Ховард с трона, как до этого католики были полны решимости освободиться от Анны Болейн. Но пока он кланялся новой королеве, льстил ей, восхищался ею в разговорах с королем, шепча ему, что он уверен, что наконец-то Его Величество выбрал жену, достойную его величайшей добродетели. А теперь, когда он узнал об этом инциденте, случившемся через месяц после королевской свадьбы, Крэнмер молился, чтобы ему удалось это использовать в полной мере и уничтожить Катерину Ховард, послужив тем самым Богу так, как тот, без сомнения, хотел бы этого.

Началось все с нескольких слов, произнесенных священником в Виндзоре. Он презрительно отозвался о королеве, говоря, что однажды, когда королева была еще ребенком, ему говорили, что она ведет распутную жизнь. Этого священника немедленно арестовали и посадили в Виндзорский дворец в качестве пленника, тогда как Риотесли был послан по просьбе совета к королю, чтобы изложить ему это дело.

Катерина сидела в маленькой комнате, находившейся рядом с комнатой короля, когда прибыл этот человек, и слышала, как король громко его приветствовал.

– Какие новости? – воскликнул он. – Боже, ты выглядишь ужасно!

– Плохие новости, Ваше Величество. Мне очень неприятно рассказывать вам о них, ваша милость.

– Говори! Говори же! – раздраженно приказал король.

– Прошу Ваше Величество отнестись ко мне с терпением, потому что это касается Ее Величества королевы.

– Королевы! – в страхе заревел Генрих. Лукавые манеры и притворная грусть в глазах посетителя были ему знакомы. Он не хотел, чтобы что-то могло нарушить любовную идиллию, которую он разделял с королевой.

– Очень сомнительные слухи, но совет решил довести их до сведения Вашего Величества. Один священник в Виндзоре говорил о вещах, касающихся королевы. Совершенно недостойных вещах.

Катерина схватилась руками за занавески, и ей показалось, что она теряет сознание. Она подумала, что должна была все рассказать ему раньше. И он бы не женился на ней. Тогда она могла бы выйти замуж за Томаса. Что теперь будет с ней? Что будет? – размышляла она в страхе.

– О чем это ты? О чем ты говоришь?

– Этот глупый священник, бесспорно, маньяк, говорил о безнравственном поведении Ее Величества, когда она жила в Ламберте у вдовствующей герцогини, ее бабушки.

Король так посмотрел на Риотесли, что этот честолюбивый молодой человек вздрогнул. А король подумал, что если Катерина, до того как он ее встретил, была развязной девчонкой, он готов простить ее. Он не хочет, чтобы его райская жизнь была нарушена. Она очаровательна. Характер у нее спокойный, он счастлив с ней, она прекрасный друг и замечательная любовница. Она его пятая жена. А его четвертый брак научил его не принимать поспешных решений. Он хотел, чтобы Катерина была такой, какой он ее представлял себе. И он накажет тех, кто попытается развеять его иллюзии!

– Послушай, – сказал он сурово. – Я думал, вы не осмелитесь беспокоить меня по поводу глупых россказней пьяного священника. Ты сказал, что священник только повторил то, что слышал от кого-то. Вы правильно сделали, что арестовали его. А теперь освободите его и строго предупредите. Расскажите ему, что делают с людьми, которые выступают против короля. А те, кто выступает против королевы, выступает против короля! Языки отрезали и за меньшие преступления. Скажи это ему, Риотесли. А того, кто рассказал такие ужасные вещи священнику, посадить под арест до моих дальнейших распоряжений.

Риотесли был рад, что легко отделался.

А Катерина, дрожа всем телом, думала, что следует поговорить с бабушкой и все объяснить королю.

Она почти ожидала, что король немедленно прикажет ее арестовать, что ее отвезут в Тауэр и заставят, как и кузину, положить голову на плаху. Она была в истерике, когда прибежала к королю. Она дрожала от страха. Она импульсивно обняла его за шею и поцеловала.

Он крепко прижал ее к себе. Он все еще мог сомневаться в ней, но не хотел из-за этого терять свое счастье. Клянусь Богом, думал он, если кто-нибудь скажет что-то плохое о моей королеве, он заплатит за это!

– Что, дорогая? – спросил он, повернув ее голову к себе и желая прочесть по ее лицу то, что ему хотелось. Такая невинность! Те, кто выступает против нее, заслуживают, чтобы головы их были выставлены на Лондонском мосту! И это следует сделать! Она чиста и невинна, как уверяли его лорд Уильям и ее бабушка. Ему повезло, хоть он сам король, что он получил такой бриллиант женственности.

Счастливый медовый месяц продолжался.

Вдовствующая герцогиня заперлась в комнате с королевой.

– Должна сказать вам, – говорила ей Катерина, – что я очень испугалась. Я слышала каждое слово. И я так дрожала, что едва осмелилась пойти к королю, когда этот отвратительный человек ушел!

– И что сказал тебе король?

– Он ничего не сказал.

– Будь уверена, он решил не обращать на это внимание.

– Я чувствую себя так ужасно. Я хотела бы все рассказать ему. Понимаете, ведь с Дерхэмом все было так, как будто бы мы были женаты.

– Тише! Молчи об этом. Я старая и опытная женщина, а ты молодая и глупая. Прислушайся к моему совету.

– Я сделаю, как вы считаете нужным. Конечно, сделаю. Ведь я послушала вас и ничего не рассказала королю до свадьбы.