— Ну хорошо, попробуй так: «Недуг не хочет выпускать меня безумно любящей подругой, совокупляясь с сердцем в сотый раз…»

— Подожди! — перебил ее Солдат. — Голгат не проснулся, а его давно уже разбудили бы наши крики и споры. Значит, это сон. Сейчас я откачусь в тлеющие угли и проснусь от боли. Изыди с глаз моих.

Смерть сложила на груди руки.

— Тебе все равно не избежать меня, пойми. Я приду за тобой через два дня, в Олифат.

— И тогда поймешь, что ошиблась.

— Надейся. Прощай, до скорой встречи.

— Хотел тебя спросить, — промолвил Солдат, припоминая неясную тень, которая шла следом за костями и волосами ХуллуХ'а.

Смерть удивленно на него посмотрела.

— Да?

— Я не тебя видел на похоронах чародея?

Смерть сложила трубочкой губы и покачала головой:

— Нет, это была моя сестра, Забвение.

Солдат проснулся от резкой боли, вскрикнул и уселся на земле, потирая обожженную ладонь. Должно быть, во сне он случайно откинул руку и попал ладонью в тлеющий костер.

— Что такое? — всполошился Голгат.

— Руку обжег. Во сне в костер попала.

— Нужно ложиться подальше от… Богиня Кист, волки!

Солдат заметил, что Голгат бешено озирается. Вокруг лагеря виднелось множество отпечатков лап. Больше двух дюжин огромных волков всю ночь ходили вокруг спящих кругами. Звери старались подобраться ближе, постоянно сужая круги. Но на людей они так и не напали — в самый последний момент их, видимо, что-то отпугнуло. Голгат стал смотреть в небо — нет ли где поблизости крылатого льва.

— Интересно, что их напугало?

Солдат, потирая ладонь, торопливо поднялся.

— Нам давно уже пора идти. Давай, собираем вещи. Осталось совсем немного.

Голгат кивнул.

— Тебе надо наложить на ожог масло — это лучшее средство. И перевязать чем-нибудь сухим.

— Я сам знаю, как лечить ожоги, — раздраженно ответил Солдат. — Только в этой глуши масло разве раздобудешь?

Спутники выкопали несколько корешков и пожевали их, чтобы чуть утолить жажду и голод, а потом снова пустились в дорогу.

Наконец они дошли до высокого утеса, рассеченного единственной продолговатой щелью. Этот естественный проход охраняли с два десятка вооруженных до зубов солдат. Они остановили друзей и спросили, по какому делу те пожаловали. Солдат сообщил стражам, что два закаленных в боях воина пришли записаться в армию Халифа Сильнейшего.

— Закаленных в боях, говоришь? — сказал огромный, покрытый шрамами человек — видимо, главный. Он неожиданно сделал выпад коротким мечом, целясь в шею Солдата. Солдат отскочил в сторону, уворачиваясь от удара, и одновременно ударил здоровяка по ногам. Тот свалился прямо на спину в пыль, чем немало позабавил своих товарищей.

— Закаленных, — подтвердил Солдат.

Не получив повреждений, если не считать задетого самолюбия, глава охраны отряхнулся и сказал путникам, что те могут проходить. Им выделили пятерых сопровождающих, и все семеро направились в длинный, извивающийся между утесами проход. Между двумя отвесными совершенно гладкими скалами, будто рассеченными гигантским мечом разгневанного божества, змеился проход шириной в две вытянутые руки и длиной в милю.

Наконец путники в сопровождении охраны добрались до другой стороны ущелья. Перед ними раскинулась пологая равнина, простирающаяся на две мили в длину и милю в ширину. Со всех сторон ее окружали высокие стены утеса, в которых были вырезаны дома-пещеры с декоративными входами. Дома, что размещались выше остальных — приблизительно на середине стены утеса, — соединялись с другими широкими каменными мостами, а вырезанные в скальной породе ступеньки вели от входов к земле.

Солдат мимоходом заглянул внутрь одного из домов. Убранство здешних жилищ было достаточно простым: в мягкой породе вырезали одну-две комнаты, часто посередине разбивали очаг. Зато снаружи дома выглядели настоящими произведениями искусства.

У входов бродили козы и собаки, пожирая отходы, которые могли привлечь крыс. Среди животных с визгом и криками бегали дети.

Посреди долины стоял форт из прочного красного песчаника; его башни доходили до середины утесов. Единственными отверстиями, через которые проникал дневной свет, были узкие высокие бойницы на укрепленных стенах. На флагштоках развевались черно-красные знамена. Вход представлял собой маленькое полукруглое отверстие, сквозь которое можно было пройти лишь согнувшись. Солдат не заметил никаких других ворот или дверей.

И действительно, когда друзья приблизились к форту, сопровождающие заставили их встать на четвереньки, и, протиснувшись сквозь отверстие в стене, Солдат с Голгатом оказались во дворе форта.

Им навстречу вышел воин — явно офицер.

— Что такое?

— Новые рекруты, — ответил один из сопровождающих.

Стража удалилась, оставив Солдата и Голгата на попечении офицера из караула.

— Вы откуда? — последовал вопрос.

Голгат сказал:

— Я дезертировал из имперской армии Гутрума. А он — не здешний.

— Я так и подумал, — сказал офицер, с любопытством рассматривавший лицо Солдата. — У него глаза цвета неба. Ты с неба, воин? Из королевства на облаках?

— Да, — ответил Солдат. — Но я служил офицером в Красных Шатрах.

— А-а, понял. Карфаганская армия? Ну что ж, вам придется заслужить место в армии Халифа Сильнейшего… Мне всегда было интересно, какие они, люди с неба. Я постоянно спорю со своими соседями по бараку о небесных воинах. Кое-кто считает, что их не существует, но наконец-то я нашел доказательство. — Офицер довольно кивнул и обратился к Солдату: — А ты с какого облака? Где твои крылья?

— Отвалились. Когда проводишь слишком много времени внизу, на земле, они опадают с плеч, как осенние листья.

— Понимаю. Да, так и должно быть. Вероятно, сморщились и потемнели. Какая жалость. Вот если бы они увидели крылья, точно поверили бы. Ну да ладно. У тебя же синие глаза.

— Можно встретиться с вашим правителем? — сказал Солдат, который уже начал терять терпение.

— В этом нет необходимости. Я здесь решаю, кого принимать, а кого нет. Я вас поселю в барак…

— У нас есть новости из внешнего мира, — пояснил Солдат. — Я уверен, что Халиф захочет знать, что творится за пределами его королевства.

— Скажи мне, а я ему передам. Эй! — Офицер подозвал проходящего мимо стражника. — Вот небесный воин. Я же говорил, что они настоящие. Если есть летающие львы, значит, есть и летающие люди. Теперь я вам доказал.

Стражник покачал головой и пошел дальше.

— У него же синие глаза! — пронзительно закричал офицер из караула. — Глаза цвета неба!

Стражник лениво отмахнулся, даже не обернувшись.

В этот момент откуда-то сверху донесся голос. В голосе звучали музыкальные нотки — должно быть, в прошлой жизни он принадлежал певчей птице. Наши друзья и офицер караула как один подняли головы. И тут глазам Солдата предстало самое красивое лицо, какое он видел в жизни. Чудесный лик украшал длинную шею, которая грациозным изгибом уходила в белые, точно лепесток лилии, плечи с тонкими изящными ключицами. Темные завитки волос с вплетенными в них золотыми нитями обрамляли белоснежное лицо с рубиновыми губами и безупречным носом. Два темных бездонных глаза внимательно изучали троих стоящих внизу мужчин.

— Кто с неба?

Некоторое время офицер караула не отвечал — стражника захлестнула внутренняя буря. Когда он заговорил, его голос звучал хрипло и взволнованно:

— Моя госпожа, с неба этот человек. У него глаза цвета лазури.

— В самом деле? Могу ли я с ним поговорить? Приведи его в мои палаты.

Как только лицо в окне исчезло, офицер начал приходить в себя. Казалось, он не знает, как поступить.

— Я не смею ослушаться, — сказал офицер, обращаясь больше к себе, чем к двум рекрутам. — Но, если султан увидит меня в ее комнате, не сносить мне головы. Проклятая женщина.

— Не пристало рыцарю так говорить о даме! — зарычал Солдат, у которого голова пошла кругом от увиденной в окне красоты.