Время шло; Ив глубоко задумался, не замечая, что Пьетрекен слишком долго не несет ему колбаски.

Внезапно дверь распахнулась и четыре человека, толкаясь, ворвались в таверну. Один из них крикнул:

– Это он!.. Вон тот толстяк в глубине зала! Ив с изумлением отметил, что пришедшие говорят о нем. Ошибки быть не могло. Говоривший указывал на него пальцем.

– Отлично! – вскричал другой незнакомец, откидывая с головы капюшон. – Мирибель, разгони всех лишних, мы должны объясниться!

Великан такого же роста, как Ив, вышел вперед и подскочил к столу, где сидел другой посетитель.

Этот геркулес слыл одним из последних негодяев, обитавших на Центральном рынке. Его сапоги просили каши, штаны, проглядывавшие сквозь дырявый плащ, представляли собой лохмотья и даже не закрывали грязных коленок. Он постоянно задирал плащ, чтобы ему было легче двигаться, и на локтях тоже светились дыры. А посетитель едва обратил внимание на появление незнакомцев. Он, должно быть, много выпил и задремал, потому что не шевельнулся, когда к нему подошел негодяй. Тот схватил бедолагу за шиворот, и Ив услышал лишь едва различимый ропот недовольства. Силач оторвал ношу от земли и прошел с нею через весь зал. Один из незнакомцев, стоявший на пороге и загородивший вход, посторонился, пропуская великана, тот небрежно вышвырнул посетителя вон. После этого дверь захлопнулась.

– Итак, – проговорил незваный гость, что приказал Мирибелю очистить помещение, – этот тип обидел наших друзей Фультремона и Салиньяка?

Он скрестил руки на груди и не спеша двинулся на Лефора.

– Он самый! – подтвердил другой. – Мы с Леко слышали, как Пьетрекен его упрекал, поэтому и побежали вас предупредить, господин Гийемо.

Ив Лефор мгновенно сообразил, что произошло. Трактирщик не солгал, предупредив, что дни флибустьера сочтены, если он останется в «Лисьем хвосте». Негодяй, должно быть, знал, что его слышат двое разбойников из шайки «Убийц из Сен-Жермена»; он-то и выдал им Лефора как ни в чем не бывало.

Флибустьер вдруг испытал приступ веселья. Он устал от догадок и предположений; он любил действовать; а с тех пор как Ив оставил своих друзей в Лувре, ему все время приходилось себя сдерживать, и готовившаяся схватка представлялась ему лучшим занятием для того, чтобы скоротать время.

Он размял под столом длинные ноги, чтобы занять удобное положение для отражения атаки, а затем слащаво пропел:

– Уж не ищете ли вы, господа, партнера для партии в ландскнехт?[9]

– Хе-хе, скорее мы собираемся поиграть в повешенного, – усмехнулся Гийемо.

– В таком случае, ребятки, давайте сюда веревки, и пусть меня черти дерут, если через час я всех вас не повешу в лучшем виде, так что сапогами вы сможете благословлять толпу зевак!

Мирибель подался вперед и что-то проговорил, Лефор не разобрал его слов, однако догадался: разбойники над ним потешаются.

Гийемо ответил на том же жаргоне; он походил на главаря и говорил авторитетным тоном.

Лефор ухмыльнулся и произнес несколько слов на креольском наречии.

– Что это значит? – спросил Гийемо.

– О! – с видом смиренника отозвался Ив. – Что-то вроде: каждый улаживает свои дела по собственному разумению!

– Я с этим согласен.

Гийемо повернулся и подал знак Мирибелю, который в двух шагах от него разминал плечи. Великан сейчас же вышел вперед и направился к столу. У него был зловещий звериный оскал и тяжелая, выдающаяся вперед нижняя челюсть; он снова сбросил падавший на глаза капюшон. Сомнений быть не могло: он собирался броситься на флибустьера. Но тот не двигался, продолжая ухмыляться: отец Фовель, отлично знавший своего боевого товарища, сразу разгадал бы его замысел.

Иву казалось, что ему представляется отличный случай опробовать новую шпагу. Он сожалел лишь о том, что у него нет ни пороха, ни пули, чтобы зарядить пистолеты, однако рассчитывал выхватить шпагу так стремительно, что противники и охнуть не успеют.

Мирибель занес над ним кулаки. Осталось лишь обрушить их. Оловянная кружка, стоявшая перед флибустьером, вдруг взмыла вверх, будто поднятая сверхъестественной силой. Ив хватил ею мошенника по лицу, да так, что тот вскрикнул и закрылся руками.

Гийемо выругался и схватился за эфес шпаги. Ив его опередил и выхватил свой клинок.

– Ну что, ребятки! Давно эта шпага не была в деле, пришло время очистить ее от ржавчины и, как говорят в моих краях, выпустить вам кишки!

Мощным ударом ноги он опрокинул тяжелый стол. Он разлетелся в щепки, и Гийемо закричал от боли: столешница упала ему на ноги.

Гийемо с воем отполз, изрыгая ругательства и жестом приказывая троим своим приспешникам напасть на флибустьера.

Ив же не терял времени даром: он наносил страшнейшие удары направо и налево. Его шпага угодила Мирибелю в лицо, и без того изрядно пострадавшее от удара кружкой; однако геркулеса не так-то легко было вывести из строя; он ринулся на противника с новой силой.

Ив будто только этого и ждал: чуть шевельнул запястьем, и его шпага вонзилась разбойнику в плечо.

Гийемо перестал вопить. Он окружил себя двумя сообщниками, а Мирибель встал у него за спиной. Из его неподвижной руки сочились капли крови и падали на пол. Лефор приготовился к серьезной осаде.

Его внимание привлек шум у входной двери. Лефор сообразил, что пришел посетитель, но, услыхав шум борьбы, поспешил прочь.

Флибустьер бросил взгляд по направлению к двери, что вела на кухню, и увидел Пьетрекена, притаившегося за приоткрытой дверью.

«Отлично! – подумал Ив. – Времени терять нельзя!»

Теперь он жалел, что сразу не прикончил геркулеса: врагов стало бы на одного меньше. Однако это не охладило его пыла, и он бросился навстречу разбойникам. Гийемо не шевельнулся. Он не сводил с Лефора глаз, словно пытаясь разгадать его мысли. Вдруг он крикнул:

– Внимание! Все вместе! Прижимаем его к земле!

Ив отразил нападение четырех противников. Он парировал их выпады и действовал так напористо, что заставил Пьетрекена отскочить назад: тот не сразу вернулся к своему наблюдательному посту.

– Ему крышка! – заорал Гийемо. – Вперед, ребята, он наш!

Это было похоже на правду. Ив взбесился.

Его шпага, старая рухлядь, купленная у старьевщика, должно быть, имела дефект. Несомненно, она была искусно запаяна, чтобы скрыть недостаток, но сейчас треснула и в руках у Лефора остался лишь короткий обломок.

Лефор растерянно озирался. Ему казалось, что он угодил в западню, как крыса, которую вот-вот убьют, а он даже не может защищаться.

В бешенстве он запустил обломком в лицо разбойнику, стоявшему к нему ближе других. Потом отскочил назад, чтобы выиграть время. Перед ним оказался стул, на котором он недавно сидел. Ив схватил его за ножку, раскрутил над головой и швырнул в нападавших. Стул едва не задел голову Мирибеля, бывшего выше других ростом, и ударил в полку, на которой стояли оловянные кружки, медные кастрюли, котелки с красными днищами, – все это обрушилось с оглушительным грохотом.

Ив почувствовал, как его царапнула шпага. Теперь разбойники не спешили. Они знали, что Лефору некуда деться, и хотели его немного помучить.

– Не вздумайте прикончить его одним ударом, – предупредил Гийемо. – Не забывайте, что у Фультремона и Салиньяка есть еще друзья, им будет приятно пощекотать ему пятки! Подрежем ему подколенные сухожилия, потом свяжем нашего красавца и повесим его перед Дворцом правосудия!

– Неужели?! – вставил Ив.

– Да, – кивнул Мирибель. – Я сам перережу сухожилия и отволоку на себе, да еще перевяжу, как колбасу!

– Поберегитесь, мессир, – храбрился Лефор, – моя нога совсем рядом с вашим сухожилием!

Он попятился и сумел приблизиться к другому столу, столь же тяжелому, как и первый. Флибустьер наклонился и без видимых усилий оторвал стол от пола. Это был щит внушительных размеров, против которого бессильна любая шпага. У Гийемо перехватило дыхание. Он не ожидал, что положение так неожиданно изменится, не предполагал, что в этом человеке столько сил, несмотря на его рост и стать.