Ив потирал руки. Насколько неуютно он чувствовал себя по прибытии в Париж, настолько теперь ему было хорошо в обществе четверых сотрапезников, готовых есть за его столом и за его счет. Однако внутренний голос велел ему прицепить к поясу кошелек, до тех пор еще лежавший на столе. Незнакомцы поднялись из-за стола, но пока не решались перейти к Лефору, так как не верили в такую удачу, и неловко переминались с ноги на ногу.

– Подходите, подходите, черт возьми! – пригласил их Лефор. – Садитесь за этот стол, и пусть этот проклятый трактирщик принесет всем вина! Вот как принято угощать у нас на островах!.. Гостеприимство – священный долг каждого в тропиках!

– Меня зовут Салиньяк, – представился один из посетителей, приближаясь к Иву и приветствуя его взмахом шляпы, украшенной перьями. Это мои друзья: Гараби, Орлиак и Фультремон…

Трое представленных гостей тоже отвесили поклоны, а Салиньяк продолжал:

– Сразу видно, сударь, что вы умеете красиво жить. Видимо, острова, о которых вы говорите, находятся далеко отсюда?

– Дьявольщина! – вскричал Лефор. – Я вижу, вы понятия не имеете о тропиках, господа. Но если вы когда-нибудь туда попадете, то стоит вам произнести имя Ива Лефора, и вас встретят лучше, чем его величество, если, конечно, он оказался бы в Сент-Кристофере.

Четверо собеседников переглянулись удивленно и вместе с тем растерянно.

– Чем же вы занимаетесь на этих островах? – полюбопытствовал Фультремон.

– Я – флибустьер, – признался Ив.

– А что это за ремесло?

– Я веду судно с сотней готовых на всё агнцев с оружием в руках, с саблями в зубах; на ногах у них соль, которой посыпают палубу…

– Солью посыпают палубу? – изумился Орлиак. – А зачем на судне посыпать палубу солью?

– Когда течет кровь, – не моргнув глазом, пояснил Ив, – меньше рискуешь поскользнуться. Любой человек, который поскользнется во время абордажа, все равно что мертвец…

Салиньяк и Фультремон переглянулись с понимающей ухмылкой.

– Что же вы делаете с оружием в руках и с саблей в зубах? – усмехнулся Гараби.

– Поджидаю вражеское судно, а когда вижу его, пускаюсь за ним в погоню. Мои агнцы его захватывают, и мы делим добычу.

Салиньяк звонко шлепнул себя по ляжкам и захохотал:

– Вы забавны, милейший! Ставлю сто пистолей против лиарда, что вы – гасконец!

– Вы проиграли, – невозмутимо заметил Ив. – Я родом из Бретани.

– Ах, бретонец! – подхватил Орлиак. – В Бретани живут хитрецы да ненормальные. Я не знаю ни одной проделки, которая бы обошлась без бретонца…

– Да, мы все такие, – подтвердил Ив.

Трактирщик принес бело-розовый окорок с золотистой корочкой. Он разрезал его на толстые ломти, а прибежавшая на его зов служанка наполняла оловянные кружки.

Ив пил. Он был счастлив, что обрел компанию, которая, как ему казалось, не только была довольна соседством с таким необыкновенным человеком, как он, но и покорена его щедростью. Он щеголял и держался так, словно привык иметь восхищенных слушателей. Если бы ему сказали, что четверо случайных сотрапезников решили посмеяться над ним, его краснобайством и хвастовством, он ни за что не поверил бы. Разве он не был уверен в себе? Разве не был он Ивом Лефором, от одного имени которого дрожали целые народы? Увы, он забыл, что находится в Париже и что острова далеко!..

Так за разговором, занятый окороком, он не замечал, что Салиньяк и Гараби косятся на кошель, которым он хвастался трактирщику. Тот ходил кругами возле посетителей и восторженно поглядывал на Ива, то и дело привскакивавшего с места и выпускавшего нож разве для того, чтобы потереть от удовольствия руки.

– Стало быть, так вы захватываете суда, грабите их… и все это, верно, после того, как команда уничтожена?

– Как когда, – отвечал Ив скромно, однако с удовлетворением исполнителя, который видит, что его ремесло вызывает чей-то интерес. – Бывает, вся команда сдается после первого же пушечного выстрела, а других приходится перерезать всех до одного. Так или иначе, а победа всегда остается за нами!

– Чертяка! – вскричал Орлиак и заметил с издевкой: – Вы не гасконец, но заслуживаете этого почетного звания. Зачем же вы явились в Париж?

– Повидаться с его величеством, – сообщил Ив. Салиньяк восхищенно присвистнул и вскричал:

– Черт! Повидаться с его величеством… Примите мои поздравления, уважаемый…

– А если не увижу его величество, меня примет кардинал.

– Для нас величайшая честь, – с серьезным видом заявил Гараби, – быть гостями прославленного моряка. Я не сомневаюсь, что вы явились ко двору для получения награды, несомненно заслуженной вами на островах, о которых вы рассказывали.

– Совершенно справедливо! – подтвердил Ив: от распаленного воображения он и сам начал все путать. – Совершенно справедливо: я приехал за полковничьим патентом.

– Я бы с удовольствием послушал рассказ об одном из ваших подвигов, полковник, – заметил Салиньяк. – Вероятно, сражения, в которых вы принимали участие, были ужасны. Ваше тело, очевидно, покрыто шрамами, судя по шпаге, что висит у вас на боку; наверное, не поздоровится тому, кто вздумает искать с вами ссоры!

– Святая правда! Однако зовите меня капитаном: именно это звание я имел на Сент-Кристофере. Да, я капитан «Пресвятой Троицы», а до того – «Атланты», шестидесятичетырехпушечного фрегата, отлично оснащенного, с прекрасной осадкой.

– Пью ваше здоровье, капитан, – провозгласил Гараби, поднимая кружку. – За ваши победы и полковничьи эполеты!

Орлиак, Фультремон и Салиньяк последовали его примеру. Ив величаво взялся за свою кружку, поднес ее к губам, а затем чинно произнес:

– За короля!

– За короля! – подхватили четверо приятелей.

– Вина! Еще вина! Трактирщик! – потребовал Ив.

– Вина! – повторили все четверо.

Хозяин заведения проворно побежал прочь и скоро вернулся, нагруженный кувшинами. Кружки были наполнены снова. Лефор опять оживился, но держался с огромным достоинством.

– Ах, капитан! – вскричал Салиньяк. – Я уверен, что на ваших островах нет человека, равного вам; я имею в виду не ваш рост… Даже здесь, в этом городе, никто не сможет с вами соперничать в любезности и прекрасном воспитании.

– Нет, черт возьми! – уверенно сказал Ив. – На островах такой человек был, да теперь уже нет, с тех пор как я оттуда уехал, только они меня и видели… Никто не уходил от меня, не получив по заслугам!

– И многих вы таким образом перебили? – поинтересовался Гараби.

– Однажды – сразу двадцать человек.

Фультремон громко захохотал. Потом вдруг поставил локти перед собой, склонился к Иву и выдохнул ему прямо в лицо:

– Не знаю, кто вы: капитан, флибустьер или что-то еще, но могу сказать, что такого болтуна я не встречал за всю свою жизнь. Такого даже у меня на родине не сыщешь!

– Что вы сказали?! – нахмурился Лефор.

Фультремон не успел повторить свое оскорбление. Трактирщик метнулся к столу. Был ли он в сговоре с гостями Лефора или нет, но он в любом случае хотел, чтобы ему заплатили за ужин.

– Почтенный дворянин! – обратился он к Лефору. – Уже поздно, и я хотел бы лечь спать. Будьте добры, с вас два ливра…

– Это справедливо, – подтвердил Салиньяк. – Очень справедливо!

– Два ливра, – повторил трактирщик боязливо, словно сомневаясь, что Лефор еще раз покажет свой кошель.

Однако флибустьер снова отстегнул кожаный мешочек, полный золотых монет, вынул оттуда три из них и бросил на стол, проговорив:

– Вот вам с избытком! Трактирщик принял деньги и спрятал их в карман. Ив собирался убрать кошелек, как вдруг Фультремон с наглым видом заявил, злобно ухмыляясь:

– Оставьте, пожалуйста, этот кошель на столе.

– Как?! – не понял Ив.

– Я говорю, – твердо повторил Фультремон, – оставьте кошелек на столе, если не хотите, чтобы я пощекотал вам кинжалом бока, почтенный дворянин!

Лефор мгновенно понял, как ошибался на счет своих случайных сотрапезников. Он имел дело с мошенниками, плутами; сейчас они обступили его со всех сторон, и их глаза светились алчностью и угрозой.