- Да я связан, привязан по рукам и ногам, - согласился он. Не видя на себе этих пут, вор их чувствовал.

- Вот и ответ на твой вопрос, Хэсс.

- Я глупый, но не понимаю зачем?

Матушка загадочно посмотрела по сторонам и наклонилась вперед. Хэсс придвинулся.

- Тебя привязали, чтобы ветер не унес тебя в ненужную опасную даль, - шепотом сообщила она. Хэсс отпрянул.

- Ненужную? - но матушки Валай не было рядом. Хэсс не увидел, как она пропала. - Ненужную опасную даль. Все эти проблемы это как оберег что ли? Ну, вы даете.

Рядом послышался смешок и голос:

- Где-то так, Хэсс.

Хэсс мог поклясться, что это его любимый учитель Шаа веселится.

Вунь появился через секунду.

- Опять твой призрак? Он плохого не посоветует. Что она сказала? - Вунь лопался от любопытства.

Благодаря реплике учителя, Хэсс принял все, что сказала маленькая женщина. Теперь он учился не воспринимать свои обязательства, обязанности и вещи, как тяготы.

- Она сказала, что все у меня хорошо, - личный дух стал спокойнее, Вунь был рад, что догадался привести матушку Валай.

- А ты сомневался? - маленький человечек Вунь сделал круглые глаза.

Их радостный смех прозвенел над лагерем и лесом.

Мать и дочь молчали после тихого разговора. Анна и Най после разговора стали где-то ближе друг к другу, а где-то разошлись навсегда. Представить себе последствия, к которым приведет состоявшийся разговор, не одна из них была не в силах. В голове у Анны было пусто, будто сильный ветер ураганом вынес все мысли оттуда. Уходить не хотелось, думать и говорить тоже. Слезы перестали литься. Анна смотрела на дочку.

Удивительное дело Най расхорошелась. Профиль, похожий на отцовский, делал Най немного экзотичной и чуть загадочной. В длинной черной юбке с вышитыми крупными красными и серыми розами Най смотрелась восхитительно. На руке дочери мать заметила новый браслет, явно подарок того самого. Мать покривилась.

Дочка тоже разглядывала маму. Най, конечно, корила себя за то, что так резко выпалила все матери, но сказать надо было. При разговорах с чужими почти всегда обретаешь спокойствие и уверенность. Со своими же говоришь все, как складывается в голове, и часто это весьма чревато обидами и недовольством. Най пока не научилась без крика разговаривать с матерью. Сама себя она считала себя умной и продвинутой в отношениях, но с матерью все ее знания сходили на нет.

Анна смогла подняться, решив, пока не думать об упреках дочери.

- Най, ты бы пошла, прости, - Анна не могла найти верный тон для своей новой дочери. - Я хотела сказать, Най ты бы привела своего охранника. Мы бы познакомились, поговорили. И еще дочка, я попробую хоть что-то сделать с собой, но ...

- Хорошо, что ты мне это сказала, мама, - девушка поднялась с колен. - Мамочка, я пойду? Крысу я скажу, мы тоже поговорим. Ладно, мам?

- Конечно, доченька, - Анна прятала под ресницами слезы, так не вовремя вернувшиеся.

Илиста случайно слышала разговор гримеров. Ей понравилось, что Най не спасовала под некрасивой истерикой матери. Актрисе захотелось подбодрить, но кого она пока не решила. Най вылезла из повозки, оглядевшись вокруг, она увидела любовника. Крысеныш пошел к ней.

Илиста поняла, что в утешении больше нуждается мать.

- Анна? - Илиста предупреждала о своем приходе.

Анна вытирала глаза. Платок она не нашла, пришлось воспользоваться рукавом своей кофты. Илиста нарочно кряхтела на лесенке, чтобы дать подруге секунды привести себя в порядок.

- Анна?

- Заходи, - разрешила Анна. Голос все еще дрожал. - Ты слышала?

- Слышала, - не стала отрицать Илиста. - Орали вы не тише, чем в прошлый раз Джу с Лаврентио.

- Не ожидала от нас такого? - Анне удалось улыбнуться.

- Не ожидала, но у каждого бывают разные состояния, дорогая, - актриса заняла место Най. - Чаю что ли налей. Поговорим?

- О чем здесь говорить? - Анне было стыдно за свое и дочкино поведение.

- Здесь есть много о чем поговорить, дорогая, - актриса попробовала вытянуть ноги, но мешали ящики и сундуки.

Анна хлопотала, наливая чай, ставя на стол заначенные ранее сладкие орехи. Илиста погрузилась в дремоту.

- Меня всегда так успокаивает совместное наше чаепитие, - призналась Илиста.

Анне было очень приятно услышать подобное признание, она порозовела.

- Спасибо за доброе отношение.

- За такие вещи не благодарят, дорогая, - Илиста попробовала орех. - Вкусный.

- Ты хотела мне что-то сказать по поводу моей дочки? - Анна верила, что Илиста не будет говорить гадости, не будет ее стыдить и указывать на промахи. Илиста в таких случаях делала вид, что ничего особенно не произошло, чем смягчала самолюбие Анны.

- Да, Анна, хотела. Давай допьем чай и пойдем ко мне.

- Зачем? - гримерша не понимала, почему нельзя поговорить здесь.

- Посмотришь, тебе должно пойти мое красное платье, - невозмутимо объяснила Илиста.

- Зачем мне твое красное платье? - Анна испугалась, сама не понимая чего. - Оно мне мало будет.

- Во-первых, оно было для роли, и как раз будет на тебя. Это на первое время. У тебя может вечером общение с будущим сыном, и дочка должна видеть, что ты меняешься. Прическу я помогу тебе сделать, грим наложишь. Туфли можно посмотреть подходящие у костюмеров. Потом закажешь себе с десяток нарядов, а старые выкинешь, или нет, лучше отдай их Рис с Монеткой в счет пошива новых.

- Зачем? - Анна поставила чашку, чуть плеснув на руку. Горячий чай обжег руку, но она не заметила.

- Чтобы жизнь начать сначала, дорогая моя, - актриса допила свой чай, и сейчас увлеченно нацелилась съесть все орехи.

- Но я...

Все сомнения были отодвинуты на потом, Илиста убедила Анну измениться на сегодняшний вечер, а там пусть смотрит сама. Красное платье удивительно пошло Анне. Она создало иллюзию пухлости, скрыв излишнюю толщину. Грим убрал унылость с губ, глаз и скул. Прической удалось добиться пропорциональности фигуры. Туфли, как предсказывала Илиста, нашлись у Риса. Анна посмотрела на себя в зеркало и расправила плечи, выставив вперед грудь, а не живот.

- А теперь улыбнись, - посоветовала Илиста.

- Зачем? - Анна постоянно боялась подвоха.

- Будешь неотразимой, - актриса знала, о чем говорила. - Лишний вес можно скинуть с помощью правильного питания, одежда тоже успешно помогает маскировать проблемные места. Кожа достойна кремов и масок, сама разберешься, волосы тоже подкорми.

- А мне это надо? - в Анну вселялся ужас от слов подруги.

- Это надо твоей дочери, твоему будущему сыну Крысенышу, их детям и твоим внукам. Ты же не хочешь, чтобы внуки стыдились бабушки? Да и дети тоже? Ты можешь стать другой, совсем другой. Попробуй.

- Ты думаешь у меня получится? - Анна отчаянно трусила. - Разве в сорок лет можно измениться?

- Можно, конечно. Я вот каждый день новая. Знаешь, дорогая моя, я бы посоветовала тебе сменить деятельность. Не бросать грим, конечно, а, скажем, пойти учить, или стать личной гримершей знатной дамы или ее супруга. А актерами заниматься время от времени. Я думаю, это будет сменой привычек, и не даст тебе закиснуть.

- И все? - Анна прекрасно понимала, что это все невыполнимо для нее.

- Ты сама не знаешь на что способна, - Илиста то уже видела другую женщину в своей старой знакомой. - Спину прямо, грудь у тебя выдающаяся. Главное никого и ничего не бойся. Будут у тебя любовники, будут мужья, будет работа, семья, деньги, здоровье. Не бойся ничего, тогда у тебя все это будет, Анна.

Анна не верила ни одному слову, но так хотелось, чтобы хоть на один миг это все стало правдой. Ошеломленные и одобряющие глаза дочери, когда она вечером пришла с женихом, заставили ее почувствовать, что Илиста возможно и права.

- Ты все такая же добрая, - Инрих сидел с Илистой, и слушал ее рассказ о превращениях Анны.

- Я недобрая, ты не понимаешь, я счастливая, поэтому не вижу в других себе соперниц. А так мне нравится быть в окружении красивых и довольных собой, - поправила его Илиста.