Закончив тираду, лейтенант поудобнее перехватил пакет и повернулся в сторону казармы, но потом, резонно предположив, что непосредственное начальство сегодня так же будет занято дегустацией привезенных продуктов, изменил траекторию движения, перешел через дорогу и зашел внутрь вышки, стоящей слева от бетонных блоков. В правой вышке находился «матюгальник» и круглосуточно дежурили радисты-сверхсрочники, поэтому «накрывать поляну», по мнению лейтенанта Марченко, там было не с руки.

Грузовик проехал в ворота и остановился возле бетонных блоков, перегораживающих дорогу.

— Слышь, сержант, ты не обижайся. Мне просто про здешние места таких ужасов нарассказывали, вот и дергаюсь, засветло все хочу успеть. Вот, держи.

Выпрыгнувший из машины мужчина протянул характерно звякнувшую тряпичную сумку.

— Да ладно. — Боец перекинул автомат через плечо и протянулся к сумке. — Слушай, а что у тебя с руками?

Черная кожа обрезанных перчаток на руках водителя резко контрастировала с розовой в белых прожилках шрамов, уходящих под манжеты куртки, кожей рук.

— Да припалился малеха, двигатель у машины загорелся, тушил — чем под руку подвернется. А про какое это еще начальство лейтенант говорил? Тут же вроде всего начальства — ваш майор.

Подобревшего в предвкушении халявной выпивки сержанта потянуло поговорить с оказавшимся не таким уж и жадным водилой.

— Да притащились тут с утра, в штатском какие-то, шуму навели. Говорят, какие-то важные документы приволокли, всех застроили, три часа мозги парили, а сами этот чемодан с этими «важными» документами в казарме бросили и смотались. Уроды штатские. Вечно ни поспать ни пожрать со своими закидонами не дадут. Тут и так ни днем, ни ночью нет покоя — то зверье, то бандюки, то гражданские через блокпосты лезут,- сержант припрятал сумку в ближайших кустах и подошел вплотную к мужчине, открывающему задний борт грузовика.

— Нет, я бы тут точно не остался. И как вы это все терпите? Хорошо, что я сейчас разгружусь и уеду. Ящики сбросить поможешь? — водитель ловко запрыгнул в кузов и оттуда внимательно посмотрел на сержанта.

— Помогу, подавай давай.

Через несколько анекдотов, перекур и рассказ про местное зверье, разгрузка была закончена, борт закрыт, машина аккуратно объехала блоки и поехала по дороге. Серая лента асфальте поднималась на пригорок и бежала вдаль, оставляя по бокам минные поля по обеим сторонам, ржавые кузова машин и развалины домов, жутковатого вида развалины, пригодные для декораций среднекассового фильма ужасов, навсегда пустую автобусную остановку, и упиралась в развалины железнодорожного моста, украшенного порванной посередине гирляндой железнодорожного состава. Именно здесь, в самом узком месте, подобном перемычке в песочных часах, находился единственный безопасный проход, взятый, не без выгоды для некоторых, военными под свой контроль. Сержант посмотрел машине вслед, дождался, пока она скроется за пригорком, забрал из кустиков сумку и пошел обратно к воротам.

Как только пригорок скрыл грузовик из вида, машина тут же свернула влево, на неприметную грунтовую дорогу. Медленно проехав мимо покосившихся щербатых заборов, огораживающих такие же разваливающиеся домишки, машина остановилась около костра, горевшего в пустой металлической бочке. Небольшой поселок из десятка одноэтажных домов дал приют людям, позволяя им укрыться от зверья и взглядов военных, не любивших присутствия посторонних на контролируемой территории. Сидевшие у костра люди, в большинстве своем одетые в куртки-энцефалитки, замолчали, внимательно разглядывая самостоятельно передвигающееся чудо техники, что в здешних местах, полных ржавеющих остовов, было редкостью, и ее водителя. Один из них, одетый в камуфляжную форму, отделился от сидящих у костра, встал к стене дома, сразу попадая в «слепую зону» водителя, взял автомат наизготовку.

— Волк, ты чего там прячешься? — Радостно улыбаясь, водитель выпрыгнул из кабины и обошел машину.

— Паленый!?! Вот так новость! Живой, бродяга! А говорили — того…

— Выкарабкался. Оно конечно, сталкеров в рай без очереди пропускают ©, да на меня, видать, билетов не хватило. А ты все с молодняком? Какие тут у вас новости? — руки собеседников перехлестнулись в крепком рукопожатии.

— Выдра того… Ушел в Зону и …

— Земля ему пухом. Дальше в Зону, ближе к небу…(*), — Паленый помрачнел, широкую улыбку за ниточки стянуло в уголки рта. — Сидорович все так же, в бункере сидит?

— Конечно, как крот, носа на поверхность не показывает. Ты к нему?

— Ну. Машину разгрузить поможете?

— Не вопрос. Чего привез то? — Волк взмахом руки подозвал сидевших у костра.

— Болты, гайки, водку, тушенку, вообщем, всего понемногу, что для жизни надо. Вон те дальние ящики берите, — указав ящики в кузове, которые нужно сгрузить, Паленый прошел по тропинке за дома, спустился по ступеням спрятанного за домами бункера вниз и толкнул железную дверь.

В бункере располагался магазин, он же клуб по интересам, он же приемный пункт артефактов и всего того, что сможет притащить из Зоны сталкер. Сталкерами, с легкого пера писателей Стругацких, стали называть отчаянных людей, которые на свой страх и риск, в одиночку и небольшими группами, стали исследовать загадочную, а зачастую и смертельно опасную, территорию, образовавшуюся после выбросов на Чернобыльской АЭС, и таскать оттуда разные диковины, названные артефактами. Заведовал этим заведением бессменный Сидорович, про которого злые языки поговаривали, что залез он в этот бункер еще до первой аварии, сразу как от батьки Махно ушел.

— Сидорыч, живой?

— О-о-о! Паленый! Сколько лет, сколько зим! Значит, раньше ты мне артефакты, а я тебе продукты, а теперь наоборот? — грузный Сидорович приподнялся со стула и через прилавок протянул правую руку. — Все привез, что я заказывал?

— Все, Волк с ребятами разгружают.

— Про Выдру слышал? — Сидорович сочувственно посмотрел на Паленого. Тот молча кивнул головой.

— Да-а, судьба. С Зоной ведь так: с хабаром вернулся — чудо, живой вернулся — удача, патрульная пуля мимо — везенье, а все остальное — судьба…(*). — Сидорович вздохнул и достал из-под стола бутылку водки. — Помянем?

— Я потом. Мне еще на блокпосты ехать. Давай о деле — есть заказы на артефакты «Медуза», «Каменный цветок» — этих возьмут много. Медики готовы скупить все «ломти мяса». Есть покупатели на «вспышку» и «кристальную колючку»…

— «Вспышку» и «кристальную колючку» в окрестностях не найти.

— Так ты договорись с Барменом. Вы же в приятелях вроде ходите. Сталкерам тему закинь. Народ на Большой Земле неплохие деньги готов платить за вещицы из Зоны. И мутанта на вкус хочет попробовать. Раньше бабы мутоновые шубы хотели, а теперь мутантовые. А если сумеем с вояками договориться, то и экскурсии организовать можно. Да много чего — народ на Большой Земле на Зоне помешался. С вояками договорено, к вам лезть особо не будут, майор все так же денежку любит. Товар я буду привозить и забирать сам. А про Призрака слышал что-нибудь? — Паленый облокотился о стойку, которую в незапамятные времена Сидорович соорудил самолично, перегородив поперек подвал, и которая, с тех пор, являлась предметом его гордости.

— Нет. Как ушел он тогда — с тех пор ни слуха, ни духа. Через пару деньков приезжай, артефакты будут, и с Барменом я свяжусь. А пока вот — пара «медуз». — Над поверхностью стойки плавно заколыхались два серо-коричневых парашютика, извлеченные Сидоровичем из тумбы стола.

— Вот так прямо и хранишь их в открытую? Не боишься?

— А кого бояться-то? Вояки то сюда если и придут — то за водкой, у меня ж тут винная монополия, а с мародерами я дел не имею. Да и потом, хоть здесь еще и не Зона, но уже и не Большая Земля. Так, предбанник-беззаконник.- Сидорович усмехнулся.

— Ладно, ушел я. До встречи. — Паленый аккуратно завел ладони под колыхающиеся парашютики, казалось, что они не касаются кожи перчаток, стараясь то взлететь, то вновь опускаясь для нового пражка. — Да, вот еще. У вояк в военном городке чемоданчик какой-то очень интересный образовался. Вроде — в казарме под охраной держат.