Миклухо-Маклай создал проект Папуасского союза, который должен был явиться политическим объединением нового типа: изолированные до сих пор, нередко враждующие общины составили бы одно целое — с Большим советом во главе: избранные в Совет от разных деревень влиятельные пожилые мужчины "тамо боро" обсуждали и решали бы общие дела. Экспортная торговля, развитие плантаций кокосовых орехов, сахара, кофе, устройство небольших предприятий обеспечили бы повышение жизненного уровня народа и окупили расходы на строительство дорог, мостов, создание удобных пристаней, основание начальных школ. В перспективе Маклай видел на своем Берегу центр тропического земледелия, выгодное развитие экономических связей с Австралией, установление дружелюбных отношений с «белыми» странами.
Идеи великого гуманиста опережали время. Понадобились многие десятилетия активной народной борьбы, коренные преобразования в мире, приведшие к распаду всей колониальной системы, чтобы в новых исторических условиях возникло независимое государство Папуа Новая Гвинея. 15 сентября 1975 года в Порту Морсби — там, где когда-то Миклухо-Маклай провел несколько недель в резиденции Дж. Чалмерса, — был поднят черно-красный флаг с золотой райской птицей и пятью звездами Южного Креста…
За четыре года до этого события, ставшего поворотной вехой в истории народа Новой Гвинеи, советское научно-исследовательское судно "Дмитрий Менделеев" бросило якорь в бухте Порт Константин, прямо против мыса Бугарлом, где стояла хижина Миклухо-Маклая во второй его приезд.
Автору этих строк посчастливилось быть в составе этнографического отряда, который сошел на Берег Маклая спустя сто лет после первой высадки здесь русского путешественника. Что изменилось за эти сто лет в жизни папуасов? Какие они теперь, потомки Туя, Саула, Лялу? Помнят ли они Маклая? На эти и другие вопросы мы должны были получить ответы, опираясь и на материалы, собранные нашим великим предшественником, и на новейшие методы современной науки.
…Толпа папуасов встречает нас на берегу, и первые слова, которые они слышат от белых людей, никогда здесь не бывавших, — на их языке; "Мы тамо русс", "Мы из страны Маклая", "Мы приехали посетить вас"…
Сразу становится ясным, что имя Маклая для них значит очень много. Позднее самый старый житель деревни — Таног расскажет нам предание о том, как один из его предков, по имени Тойя (то есть Туй), первым познакомился с Маклаем, и как потом все они дружили с ним. Несколько папуасов среднего возраста — точно в таких костюмах и с такими украшениями, как описывал путешественник, с луками, стрелами и копьями в руках, разыграют перед нами сцену первой встречи с Маклаем: роль Маклая исполнит капитан корабля; он высадится на шлюпке и пойдет в гору к деревне, а вооруженные папуасы выскочат ему навстречу и, пораженные его видом, станут требовать, угрожая оружием, чтобы он повернул назад, а он будет продолжать идти и дойдет до самой деревни, и здесь его встретит толпа, которая с криками рассыплется, а потом мы все выйдем на высокий берег — мыс Бугарлом, и отсюда откроется неописуемо красивый вид на океан, и нам станут рассказывать, как Маклай привез быка (тек и будут говорить — "бик"), и он убежал и его не могли поймать… Тому же Таногу мы будем показывать портреты жителей берега, нарисованные сто лет назад Маклаем, и он опознает лицо молодого папуаса. «Асел», — скажет он, и это имя совпадет с надписью, сделанной рукою Маклая… И много раз имя Маклая будет повторяться в самых разных ситуациях, и наше пребывание в деревне закончится великолепным праздником на обширной площади: под удары барума вереница мужчин, одетых в традиционные наряды, с буль-ра и губо-губо, с пучками цветных листьев и ярких птичьих перьев за поясами и браслетами, с раскрашенными лицами и телами, с ручными барабанами в руках — точно такими же, какие привез в Россию Миклухо-Маклай, — выйдет, станет в круг и под пение и удары окамов начнет пляску. И пение и пляска будут совершенно такими, как их описывал Маклай, только мы сможем заснять все это на киноленту, и записать на магнитофон, и запечатлеть в десятках фотографий…
Все дни, проведенные в деревне, мы работали, то есть наблюдали и наблюдали, подобно Маклак", описывали, фотографировали, задавали сотни вопросов, вступали в беседы, понуждали папуасов к рассказам… Постепенно открывалась перед нами картина сегодняшней жизни деревни Бонгу (деревни Горенду и Гумбу не сохранились, а в более отдаленные деревни мы не попали). На каждом шагу мы «узнавали» знакомые черты быта, обнаруживали хорошо известные нам предметы, сталкивались с тем, что многократно, точно и подробно описывал Миклухо-Маклай: табиры, гребни, украшения, музыкальные инструменты из трубок бамбука, ядер кокосового ореха, бутылочной тыквы, женские юбки из волокон, сумки у мужчин, коробочки для бетеля, чашечки для питья кеу, луки и стрелы, деревянные скульптуры — «телумы», маски и разные ритуальные доски; много раз описанная Миклухо-Маклаем привычка папуасов носить с собою для обогрева и раскуривания сигарет тлеющие поленья; манера женщин носить тяжелые сумки с перехваченными через лоб лямками; как и сто лет назад, создание плантаций путем вырубки и выжигания площадок в лесу с последующей тщательной ручной обработкой почвы; те же самые лодки-долбленки с балансирами, только крашенные теперь в современную краску. И многое, многое другое… Казалось моментами, что мы в музее на открытом воздухе, воссоздающем эпоху Маклая.
В действительности, конечно, за сто лет произошло немало перемен. По-другому выглядит деревня; хижины подняты на сваи, они больших размеров, с окнами, с бамбуковым полом, с верандами. Появились жилища нового типа лавчонки, церковь, сараи для просушки копры… В повседневный обиход вошли железные орудия — топоры, мотыги, ножи, решетки для костра. Повседневная одежда теперь — приобретенные в лавке рубашки и шорты у мужчин, платья и юбки у женщин. Вообще в быту множество покупных предметов, вплоть до велосипедов и транзисторных приемников. Разумеется, денег у бонгуанцев мало — они выручают их главным образом от продажи копры. Есть начальная школа, и молодежь получает элементарные знания. С папуасами можно теперь поговорить на инджин-инглиш (язык-посредник, распространенный на Новой Гвинее), а с некоторыми и на английском. Перемены видны и в хозяйстве, и в домашнем жизни. Уже больше нельзя говорить о замкнутом в себе Береге Маклая — мир для папуасов расширился…
Если кратко охарактеризовать Бонгу, каким мы увидели его в 1971 году, то наиболее бросилось в глаза причудливое переплетение старого, традиционного, первобытного (описанного Маклаем) с новым, свидетельствующим о неостановимом, но очень сложном и трудном процессе современного экономического и социального развития.
Сто лет назад к папуасам явился человек во всех отношениях для них необыкновенный. У него была белая кожа: согласно мифологии новогвинейцев белизна была признаком далеких предков, — тех, кто когда-то пришел с Луны или кто после смерти пребывал в мире, недоступном живым. "Человек с Луны" — эта характеристика Маклая была подсказана папуасам мифологическими историями об их первопредках. В этом смысле она не была ни случайной, ни выдуманной. Белый человек, как очень скоро обнаружилось, обладал множеством вещей, которых папуасы никогда не видели, и среди них оказались предметы, орудия, очень полезные: ножи и гвозди из неведомого и очень прочного материала, стекло и т. п. И здесь снова на помощь папуасам пришли их: мифы, в которых рассказывалось, что асе необходимые и новые предметы жизни — орудия труда, лодки, музыкальные инструменты и т. п. — были когда-то принесены, изобретены или похищены где-то героями-предками. В науке о первобытном обществе таких персонажей принято называть культурными героями. В глазах папуасов Маклай был подлинным культурным героем, который не только владел многими ценными предметами, но и принес их для общего пользования. Наконец, с точки зрения обитателей берега залива Астролябии, белый человек обладал могущественные способностями: излечивать больных, без труда добывать огонь, стрелять из чудесного оружия и т. д.; они верили, что Маклай, если захочет, может поджечь море, вызвать землетрясение, остановить дождь и многое другое. Всё это были качества, свойственные только великим мифологическим персонажам.
