Вы видите, что часы были очень хитроумные. Но вам нетрудно будет разобраться в их устройстве, если вы внимательно прочтете то, что я сейчас расскажу, и при этом не забудете о картинке, на которой нарисованы часы Ктезибия.
По другую сторону колонны стояла фигурка другого крылатого мальчика, который все время лил горькие слезы, горюя, по-видимому, о потерянном времени.
Вода попадала в него по трубке из водопровода, а выливалась в виде слез из глаз. Капля за каплей слезы мальчика падали к его ногам и отсюда по особой трубочке текли в узкую коробку, расположенную как раз под другим мальчиком. В этой коробке находился поплавок, сделанный из пробки, а на нем была укреплена та самая трубочка, на которой стоял мальчик с палочкой.
По мере того как вода в коробке накоплялась, поплавок поднимался, а вместе с ним и мальчик с палочкой. Когда мальчик поднимался доверху и конец палочки останавливался против цифры XII, вода из коробки быстро выливалась по коленчатой трубочке, сделанной в виде буквы Л, поплавок падал вниз, а вместе с ним и мальчик. Начинался новый день, и мальчик опять пускался в свое путешествие.
Снова вода приходила по трубке из водопровода и опять выливалась из коленчатой трубки.
Надо еще разобраться, как было устроено, что колонна сама вращалась вокруг оси.
Из коленчатой трубки вода выливалась на мельничное колесико, которое, вращаясь, заставляло вращаться насаженное на ту же самую ось маленькое зубчатое колесико,
или, как говорят, шестеренку. Шестеренка своими зубцами захватывала зубцы другого колесика и заставляла его тоже вертеться. А это колесико, в свою очередь, вертело вторую шестеренку, а вторая шестеренка вертела второе зубчатое колесо. Так с помощью четырех зубчаток мельничное колесо заставляло вращаться ось, на которой была укреплена колонна.
Каждые двадцать четыре часа вода выливалась из коленчатой трубки, поворачивала немного мельничное колесико, а от этого поворачивалась немного и колонна. За год она делала полный оборот, и через год все начиналось сначала.
Как видите, это были вечные часы, и, для того чтобы они шли, достаточно было простого водопровода. Такая клепсидра вполне заслуживала название автоматической.
После Ктезибия стали делать еще более искусные и сложные часы. Сохранилась, например, картинка, на которой нарисованы водяные часы, снаружи ничем почти не отличающиеся от наших: с круглым циферблатом, вращающейся стрелкой и даже гирей. Только гиря эта была не тяжелая, как в наших часах, а легкая — из дерева. Она плавала, как поплавок, в маленьком бассейне, из которого все время вытекала струей вода. По мере того как уровень воды опускался, опускался и поплавок, приводя в движение механизм.
Часы из "Тысячи и одной ночи"
В то время как по берегам Средиземного моря — в Италии, Греции, Египте — жили образованные народы, почти вся Европа была населена полудикими, варварскими племенами.
Но время шло.
Понемногу изобретения, обычаи, порядки проникали с берегов Средиземного моря на север, в толщу отсталых народов.
Около семисот лет прошло со времен Ктезибия, прежде чем во Франции появилась первая клепсидра. Это были часы, присланные королем Италии Теодорихом соседу его и союзнику королю Бургундии Гондебо.
У короля Теодориха, который жил в прекрасном городе Равенне на севере Италии, был мудрый и ученый советник, по имени Боэций. Этот Боэций был, кроме того, искусным ме
хаником. По заказу короля он делал часы, которые показывали не только время, но и движение светил.
Услышав об этом, король Бургундии Гондебо, царствовавший в городе Лионе, приказал написать Теодориху письмо с просьбой прислать ему: 1) солнечные часы и 2) водяные часы, которые показывали бы и время и движение светил.
По приказу Теодориха Боэций изготовил весьма искусные часы, которые были посланы в Лион с письменным наставлением, как надо с ними обращаться.
Переписка Теодориха с Гондебо сохранилась до настоящих времен.
Водяные часы долго еще после этого продолжали считаться во Франции величайшей редкостью. Делать их здесь не умели. Изредка тот или другой король получал в подарок водяные часы из Италии или с Востока, где сохранилось еще часовое искусство.
Так, в 761 году король Пипин Короткий получил в подарок от папы римского водяные, или «ночные», как тогда говорили, часы. Но самыми удивительными были часы, которые халиф Гарун-аль-Рашид, властитель государства арабов, прислал из далекого Багдада в Аахен королю франков Карлу Великому.
О том и о другом сложено множество рассказов, песен, баллад.
Многие из нас увлекались сказками "Тысячи и одной ночи" и помнят халифа, который нередко переодевался в платье бедняка и бродил со своим визирем — главным министром- по улицам Багдада.
И вот этот самый Гарун-аль-Рашид прислал Карлу Великому водяные часы, которые были для того времени чудом искусства.
Друг и советник Карла Великого Эгингард так описывает эти часы:
"Абдала, посол персидского короля, и два иерусалимских монаха предстали перед императором. Монахи Георгий и Феликс поднесли Карлу несколько подарков от персидского короля и, между прочим, золоченые часы, изготовленные весьма искусно. Особый механизм, приводимый, в движение водой, указывал часы. Каждый час раздавался бой. Несколько медных шариков, а именно столько, сколько нужно, падало в медный таз, расположенный у подножия часов. Каждый час открывалась одна из двенадцати дверей, ведущих внутрь часов. В полдень из всех двенадцати дверей выезжало двенадцать маленьких рыцарей, которые закрывали за собой двери. Было здесь много других удивительных вещей, которые никогда еще не приходилось видеть нашим французам".
Огненные часы и огненные будильники
Водяные часы долго еще оставались во Франции, да и в других европейских странах, редкостью. Лет через триста после Карла Великого можно уже было найти кое-где в богатых монастырях и во дворцах князей клепсидры с боем. Но большая часть монастырей и почти все население деревень и городов по-прежнему обходились без часов.
Особенно трудно было жить без часов монахам. Восемь раз в сутки, через каждые три часа, колокола монастырей призывали монахов к молитве. За утренней молитвой шли молитвы первого церковного часа (по-нашему, 7-й, 8-й и 9-й час утра), потом третьего часа (по-нашему, 10-й, 11-й и 12-й час дня) и так далее, круглые сутки.
Ясно, что бедняге звонарю приходилось плохо. То и дело выглядывал он со своей колокольни, чтобы определить время по солнцу или по звездам. Но если солнца или звезд не было видно, приходилось ему поступать так, как поступал наш старый приятель монах Августин, — мерить время числом прочитанных псалмов.
Был, правда, и другой, лучший способ. Время определяли по количеству масла, сгоревшего в лампе, или воска в свече. Одно время "огненные часы" стали настолько употребительны, что на вопрос "сколько времени?" отвечали "одна свеча" или "две свечи". Ночь разделяли на три свечи, и сказать, что сейчас две свечи, было все равно что сказать: прошло две трети ночи. Были в ходу также лампы и свечи с делениями, которые служили для более точного отсчета часов.
Но масляные лампы того времени горели неровным, коптящим пламенем, свечи были неодинаковой толщины. Поэтому для измерения времени они не годились. С ними мирились потому, что других часов не было: на безрыбье и рак рыба. Некоторые монастырские уставы, не мудрствуя лукаво, попросту советовали звонарям прислушиваться ночью к пению петухов.
В Китае, говорят, и сейчас еще пользуются "огненными будильниками". Из опилок и смолы делают прутик, который кладут в небольшую лодочку. Поперек лодочки на нитке вешают два медных шарика. Один конец прута зажигают. Когда пламя доходит до нитки, она сгорает, и шарики со звоном падают в стоящую под лодочкой металлическую тарелку.
По церковным колоколам распределяли в Париже свой день горожане. Сапожники, обойщики, суконщики, позументщики кончали работу с первым ударом к вечерне.
