В поисках других примеров зеленого — а их здесь множество — наш взор вновь переносится на ландшафт, где группы апостолов, пророков, святых и мучеников, пап и епископов собраны во всем ритуальном великолепии. Среди епископов есть одно, почти полностью скрытое лицо: видны лишь левое веко и правая бровь. Но мы все равно можем идентифицировать его, поскольку лишь на нем одном митра густозеленого цвета. Это — св. Патрик.

88. КЛАРЕТ[66]

Вы не слишком удивитесь, если я скажу, что ван Эйк лично встречался со св. Патриком. Как я уже упоминал, вселенную можно скатать или сложить в несколько раз, словно карту; несложно представить себе, что она помещается в ореховую скорлупку, подобно одной их тех Библий, что написаны буквами, неразличимыми невооруженным глазом. Насколько я понимаю, Бог вполне может носить вселенную в кармане, как часы. И устройство это замечательно тем, что любую точку в пространстве и времени можно совместить с любой другой.

Совершить скачок из одной точки в другую нелегко, хотя порой мы делаем это в своих сновидениях. Но наяву необходимо выполнение определенных условий. Уже давно признано, что иконы и другие святые образы являются воротами в межвременные миры. Ладан здесь хорошее подспорье. А также монотонное распевание молитв и дымка органной музыки. Весьма действенно выбрать в качестве отправного пункта день памяти подходящего святого. И еще есть Чай из трилистника. Из своих книг вы знаете, что ван Эйк некоторое время прожил во фламандском городке Гел, где под эгидой св. Димпны получил лак, который с тех пор никому так и не удалось воспроизвести. Причина проста: в рецептуру, помимо скипидарного связующего, входил также отвар Чая из трилистника; отсюда галлюциногенная ясность его картин.

Путешествие из Лиссабона на север Испании в 1429 году было долгим и тяжелым. К тому времени, когда бургундские послы достигли Компостелы, на дворе была уже середина марта. Семнадцатого числа ван Эйк посетил храм апостола Иакова. То был день не только св. Патрика, но еще и св. Гертруды из Нивеля в Бельгии, которую ирландский миссионер св. Фоиллан Хеннегауский в день ее смерти уверил в заступничестве св. Патрика. Гертруду призывают в помощь против крыс и мышей, поэтому она считается покровительницей кошек. Ее эмблема — посох со взбегающей по нему мышью. Св. Патрика обычно изображают с трилистником в одной руке, в другой у него посох, которым он изгоняет змей, корчащихся на заднем плане. Патрик и Гертруда — могучий союз.

Готовясь к посещению, ван Эйк выпил порцию Чая и помолился обоим святым. Солнце только что село за горизонт, и Компостела погрузилась в зеленоватые сумерки. Колокола церкви Сантьяго звенели громко и чисто, им вторило эхо красных стен города и синей стены гор. Внутри огромного собора пришло в движение пятифутовое серебряное кадило, подвешенное на веревках к центральному куполу и раскачиваемое четырьмя служителями в бордовых одеяниях. По нефу поплыл длинный шлейф благовоний. Апостол Иаков в полутемной нише над главным престолом мерцал отблесками тысячесвечного созвездия. Затем вступил хор — тем горловым гулом басов-профундо, какой услышишь только в Испании, — и, казалось, от этого пения завибрировали колонны. И тут, на глазах у ван Эйка, голова статуи Иакова шевельнулась: апостол кивнул ему. Ван Эйк поднялся с холодного каменного пола и взглянул вверх. Крыша храма исчезла, и на ее месте были звезды, мириады звезд, роящихся, словно пчелы. Пока он пытался осознать их множественность, одна звезда отделилась от общего роя и устремилась к нему вниз.

Всё быстрее и быстрее приближалась она, словно роза заполоняла своим цветением его окоем, раскрывая громадные лепестки; в конце концов она охватила ван Эйка со всех сторон, и ее нестерпимо яркое сияние поглотило его.

89. ДУБ

Придя в себя, он обнаружил, что лежит под дубом. Над ним стоял какой-то человек, одетый в овчину, и разглядывал его лицо. Он обратился к ван Эйку с какими-то непонятными словами, потом нахмурился и начал снова на латыни. Странная это была латынь — искаженная, гортанная, картавая, со смещенными ударениями, — но ван Эйку всё же удавалось уловить суть сказанного.

Ты прибыл издалека, сказал человек в овечьей шкуре.

Верно, ответил ван Эйк. Где я?

Ты в Гибернии[67]. Так эту страну нарекли римляне, потому что считали, что здесь всегда зима. Однако, как видишь, сейчас начало весны. Человек нагнулся и сорвал какой-то зеленый росток. Это растение мы зовем «шамрок», сказал он, а меня зовут Патрик. Мне уже приходилось использовать его для наглядности, и думаю, ты об этом еще не слыхал. Как видишь, здесь три листика на одном стебле. Они изображают прошлое, настоящее и будущее, которые образуют то, что мы называем Троицей. Это значит, что один человек может быть тремя: тем, кто знаком ему по воспоминаниям, тем, кем он себя считает, и тем, кем он хотел бы быть. Я верю, что это истина, и хочу, чтобы и другие верили. Так ты со мной?

Да, ответил, ван Эйк, где же еще мне быть?

Я хочу сказать, ты хочешь быть со мной? Верить в то, во что верю я?

Если вы верите в то, что сейчас сказали, снова ответил ван Эйк, то я тоже вам верю. Я должен быть с вами.

Тогда надо выполнить один несложный обряд; правда, для него потребуется вода, которой поблизости не имеется, однако это легко исправить, сказал св. Патрик. Он ударил о землю посохом, и оттуда забила струя чистой воды.

Как тебя зовут? спросил он ван Эйка.

Иоанн, ответил тот.

Патрик повторил это имя и окрестил ван Эйка. Ван Эйк почувствовал, как вода хлынула в его купель, словно сноп света ворвался прямо в сознание и раскрыл его. Вокруг качались лиловые горы. В кристально чистом небе плясало солнце. На мгновение он увидел прошлое, настоящее и будущее. Что было потом, он не помнил.

Когда он очнулся во второй раз, то снова был в Компостеле, в соборе Сантьяго, на безмолвном полу, лежал и бился в конвульсиях в свете оплывающих свечей.

Отец Браун помолчал. Это был один из самых важных моментов в нашей истории, сказал он.

С того времени ван Эйк совершенно преобразился; а через него, через его видение мира, преобразились и мы.

Ван Эйк вернулся во Фландрию точно на Рождество 1429 года. 15 января 14 30-го празднества по случаю бракосочетания Филиппа Доброго завершились учреждением рыцарского ордена Золотого руна. Случилось это в день Павла Фивейского, святогопокровителя ткачей, и ирландской монахини св. Иты, прославившейся беззаветным служением Пресвятой Троице. Связь с Ирландией здесь очень важна, поскольку орден Золотого руна был не чем иным, как ответвлением Древнего ордена гибернийцев. Среди посвященных в рыцари был и сам ван Эйк, а также Джованни Арнольфини, итальянский торговец, давно обосновавшийся в Брюгге.

90. ДРАКОНЬЯ ЗЕЛЕНЬ

Ни одно из ныне существующих человеческих сообществ не обладает столь блестящей и достоверной родословной, как Древний орден гибернийцев. Франкмасоны весьма неубедительно возводят историю своего Братства к зодчим Вавилонской башни, египетских пирамид и соломонова Храма; тамплиеры указывают на мифическое происхождение от крестоносцев; а различным объединениям, утверждающим, что они основаны в «темные», или Средние, века, несть числа. Ни одно из этих притязаний не подкреплено историческими документами, и выдвигаются они единственно из стремления скрыть сравнительно недавнее происхождение этих организаций под покровом мнимой старины.

Анналы Древнего ордена гибернийцев являются частью истории Ирландии с 1 331 года до Рождества Христова, что неопровержимо установлено самыми уважаемыми исследователями, и благородный дух братства неугасимым огнем пылает на алтаре ордена с тех самых пор, как Мугмедон, самодержец всей Ирландии, основал орден Золотой цепи. На темном ландшафте ирландской истории неизменно сверкали сомкнутые ряды копий Древнего ордена гибернийцев, в авангарде каждой приливной волны патриотизма. Фингал, Кухулин, Оссиан, Конн Ста Битв, Ниалл Девяти Заложников — все принадлежали к славному ордену; среди его святых членов были Колман, Бригитта[68], Киаран и Брендан, и первым из них — сам св. Патрик.