Круг тем широк. Казакевич много думает о влиянии общественной жизни, характера времени на писательский труд. Его волнуют судьбы тех художников, у которых были непростые отношения со временем. Размышления о власти его над художником и об обязанностях последнего перед ним, о трудностях постижения современной жизни с близкого расстояния человеком, являющимся и сыном и невольником своей эпохи, не были отвлеченными, они для Казакевича актуальны и подсказаны собственной работой, в частности, сложными отношениями с критикой.

Писатель убежден в силе искусства слова, у него есть здесь свои небожители, свое представление о вершинах, о их загадочности. Одна из них — Шекспир. Писатель предлагает собственную версию разгадки. Аргументов для нее немного, но попытка проникнуть в тайну интересна.

Вместе с тем великие загадки не мешают будничным литературным заботам, которые то и дело заставляют втягиваться в обсуждение дискуссионных проблем: положительного героя, сатиры, типического, бесконфликтности, художественной правды, шире — отношений литературы с действительностью. Казакевич специально не занимается разработкой теоретических проблем, его суждения конкретны, но нередко направлены против теоретического упрощенчества.

Дневниковые записи дают многочисленные подтверждения разносторонности эстетических интересов писателя. Заметки, сделанные во время поездок в Италию, во Францию, в скандинавские страны, отражают не только естественное внимание к политическим, культурным, бытовым особенностям страны, впервые увиденной, но и взгляд на ее прошлое, на сохранившиеся следы ее истории. Историческая ее память ощущается писателем остро, он словно вживается в нее, убеждаясь, как богат и прекрасен европейский мир, и мы — его наследники, "наследники событий живой жизни многих столетий".

Многие страницы дневников — это записи о творчестве, о работе над произведениями. Приоткрыта дверь в писательскую лабораторию, обычно остающуюся недоступной читательскому взору.

Казакевич рано ушел из жизни, оставив нереализованные замыслы, задуманные, но не написанные или лишь частично написанные произведения. Дневники щедро знакомят с ними. Заготовки, наброски, наметки сюжетов, их «конспекты» позволяют догадываться, в каком направлении суждено было писателю развиваться.

Осуществление замысла эпопеи в нескольких книгах ("Новое время" "Новая земля") осознавалось писателем как решение новых для него задач. Возникает имя Л. Н. Толстого. Желание проникнуть в секреты писательского обаяния Льва Николаевича сочетается с наблюдением над тем, как происходит у него создание огромного самостоятельного мира. Аналогичную задачу ставил перед собой и Казакевич. Эпопея была задумана масштабно, должна была вместить разные исторические пласты с конца 20-х до начала 50-х годов, широкий круг лиц разных социальных слоев, исторических и вымышленных. Действие романа предполагалось развернуть на большой территории: в столице, Московской области, Ярославле, на Урале, Дальнем Востоке, часть повествования должна была быть перенесена в послевоенную Германию. Предполагалось отразить события международной жизни.

В дневниках даны и общие очертания грандиозного замысла, и первоначальные наметки к романам. Наконец, судить о романе позволяют помещенные в записных книжках, отделанные набело главы начала первой книги эпопеи.

"Московская повесть" — это тоже прорыв за привычную тему "человек и война". В центре — трагическая судьба большого русского поэта, Марины Ивановны Цветаевой и ее семьи. Записей к повести меньше. Работа над ней была продвинута менее, чем работа над "Новой землей". Но основные очертания прояснены, как и идея, ради которой повесть была задумана.

Совсем немного записей о замысле "Мифов классической древности", однако и в этом случае речь должна идти о новых исканиях писателя. "Мифы…" определены как повесть, но повесть эта необычная, ока носит характер сказания, легенды, так что и по материалу, и по жанру явно отличается от предыдущих произведений. Главный герой — певец, и Казакевич знакомит читателя с его песнями. Прозаический текст должен был сочетаться в ней с поэтическим, для чего пришлось вспомнить опыт собственной довоенной работы над стихом.

Как видно из дневника, у Казакевича было задумано автобиографическое произведение, и он хотел назвать его "Моя жизнь". Интересно, хотя и не во всем бесспорно, писатель размышлял о том, какое принципиальное оправдание может иметь обращение к автобиографическим заметкам, этому, как он считал, "полуфабрикату искусства". Для себя откладывал подобную задачу на будущее — время и силы должны быть отданы сочинениям, которые уже созрели, настойчиво просились на бумагу, мучили его воображение. "Моя жизнь" к ним не относилась, не была первоочередной, могла подождать. Страницы дневников до некоторой степени можно рассматривать как заготовки к будущим автобиографическим заметкам, как их «полуфабрикат». "Капля морская состоит из той же материи и мыслит так же, как и океан". По автобиографии, исповеди можно судить о бурно развивающемся мире вокруг. Правда, "требуется немало воображения, чтоб по этой капле воссоздать огромную толщу океана". Воображения требуют и дневники Казакевича. Но они позволяют воссоздать и образ сложной переходной эпохи, и образ человека, ищущего способ ее осмыслить, сказать о ней правду.

Все тексты даются по автографам, дополненные текстологом слова воспроизводятся в квадратных скобках, авторские датировки сохраняются, редакционные даты заключены в угловые скобки, в угловые же скобки взяты отточия, обозначающие сокращение текста.

Стр. 216…письмо от Л. Брик: сестре ее, Эльзе Триоле, и Арагону понравилась «Звезда», они переведут ее для журнала «Europe». — Брик Лиля Юрьевна (1891–1978), близкий друг В. Маяковского, в известном завещании поэта ("Всем") названа членом его семьи. Триоле Эльза Юрьевна (1896 1970) и ее муж Луи Арагон (1897–1982) — французские писатели и общественные деятели. «Звезда» Казакевича во французском переводе была напечатана в «Europe» (Париж) в 1949 г.

…пятую главу «Огаркова». — Речь идет о повести "Двое в степи".

…первые части "Весны в Европе". — Первоначальное название романа "Весна на Одере".

Стр. 217…колорит (…) свинемюндевский… — от старого немецкого названия гавани и морского курорта на балтийском побережье бывшей Пруссии.

Шлиссельбуржец Н. Морозов… — Морозов Николай Александрович (1854 1946), революционер, народоволец, находившийся в заключении в Шлиссельбургской крепости 21 год, известен также как ученый, занимавшийся, в частности, историей религии и христианства.

…в литературе XX века Галсуна, Банга и др. — Гамсун Кнут (1859 1952), норвежский писатель. Банг Герман (1857–1912), датский писатель, театральный деятель и критик.

Стр. 218…спиралями Бруно… — Речь идет об особом виде проволочного заграждения (военный термин).

Стр. 219…(чувство Кекушева)… — Кекушев — персонаж, в процессе работы исключенный из романа "Весна на Одере".

Стр. 220. "Крик о помощи"… — замысел повести не осуществлен.

…города, созданного французом… — Создание Одессы в 90-х годах XVIII в. связывают с именем герцога Ришелье, который в 1796 г. занял должность градоначальника. При нем Одесса стала большим благоустроенным городом, с 1805 г. — административным и торговым центром всей южной России.

Стр. 221…или Гракхов… — Братья Гракхи, Тиберий (162–133/132 до н. э.) и Гай (153–121 до н. э.), политические деятели Древнего Рима, народные трибуны, провели ряд важных государственных реформ.

…роман не закончен, а пьеса только начата, и две маленьких повести существуют только в голове. — Речь идет о романе "Весна на Одере", повестях "Крик о помощи" и "Человек, пришедший издалека" (впоследствии рассказ "При свете дня"). К пьесе "Русские в Германии" был написан ряд сцен.

Стр. 222…о влиянии критики «Двоих»… — Повесть "Двое в степи" вызвала разноречивые отзывы, среди которых были и отрицательные, например, статья А. Марьямова в "Литературной газете" (1948, 10 июня), Б. Соловьева "Поощрение натурализма" (Новый мир, 1948, № 10), Т. Остапенко "Советский суд в кривом зеркале" (Социалистическая законность, 1948, № 12).