О появлении в России звания генералиссимуса
А теперь, уважаемые читатели, прошу обратить внимание на то, что звание генералиссимуса впервые появилось в России в 1695 году (иностранные полководцы носили такое звание с 1569 года). Что же касается России, то, когда заходит речь о звании генералиссимуса, в большинстве случаев, вспоминая отечественную историю, говорят о Суворове и о Сталине. Между тем история этого звания в России, как ни странно, начинается за 21 год до того, как было оно учреждено «Уставом воинским» 1716 года. Первым русским генералиссимусом стал в 1695 году князь Федор Юрьевич Ромодановский.
После официального учреждения этого звания его носил Александр Данилович Меншиков (1673-1729), ставший генералиссимусом лишь после смерти Петра I – 12 мая 1727 года, в царствование юного Петра II; следующим генералиссимусом был совершенно незаслуженно возведенный в это звание 11 ноября 1740 года муж правительницы Анны Леопольдовны, регентши при младенце-императоре Иване VI Антоновиче, герцог Брауншвейг-Люнебургский Антон Ульрих и, наконец, великий полководец Суворов, возведенный в чин генералиссимуса императором Павлом I в 1799 году после завершения двух блистательных кампаний в Италии и Швейцарии.
За двадцать лет до официального появления этого звания вторым русским генералиссимусом был полководец второй половины XVII века Алексей Семенович Шеин (1662-1700). Он был удостоен звания генералиссимуса 28 июня 1696 года, когда участвовал во втором азовском походе и осаждал Азов.
В сентябре 1696 года Шеин получил и первую самую большую награду в войске – золотой, весом и достоинством 13 золотых червонцев.
А когда 30 сентября 1696 года победители входили в Москву, то в раззолоченных каретах ехали впереди войска два командующих – генералиссимус А. С. Шеин и адмирал Франц Лефорт, а за ними шел в пешем строю капитан Петр Алексеев – царь Петр I.
Затем Шеин отличился при подавлении бунта стрельцов, но смерть его, последовавшая тремя годами позднее, прошла почти незамеченной…
Второй азовский поход
Постройка флота принесла пользу: русский флот загородил дорогу турецкому в устьях Дона, и Азов остался без внешней помощи.
На штурм, после двух неудачных попыток прошлого года, нельзя было решаться; начались осадные работы; но они подвигались медленно; город осыпали бомбами и ядрами, а стены по-прежнему стояли нетронутые, земляной вал по-прежнему оставался надежною охраною. Турки мешали работам. Инженеры и артиллеристы, выписанные из Австрии еще зимою, не являлись; Петр и его генералы были в нерешительности, не зная, что предпринять. Собрали большой военный совет и положили даже спросить мнение солдат и стрельцов: что делать? Тогда войско предложило построить огромный земляной вал, наравне с городским валом, и таким образом, засыпав ров, овладеть городом.
23 июня приступили к гигантской работе; пятнадцать тысяч человек поочередно работали каждую ночь и каждое утро; вал, видимо, разрастался, становился выше; ров наполнялся грудами земли; вал подходил так близко к неприятельским укреплениям, что наши солдаты очень часто вступали в рукопашный бой с янычарами.
Но такое предприятие стоило нам недешево; хотя работали ночью, но турки зорко следили за тем, что делается у нас, пользовались малейшею неосторожностью наших солдат и меткими выстрелами поражали солдат и офицеров. Когда гигантский вал доходил уже до крепостных земляных укреплений и за ним уже строили раскаты для 25 орудий, чтобы обстреливать каменные укрепления Азова, приехали наконец немецкие (цесарские) инженеры, минеры и артиллеристы. Приезжие с удивлением смотрели на наши огромные работы, но ожидали от них мало пользы, советовали ввести мины и показали, где удобнее и вернее поставить батареи. Под командою вновь прибывшего искусного артиллерийского полковника Граге дело пошло успешнее; бастион пошатнулся, и наши солдаты заняли его. Инженеры принялись вести подкопы; но войску не нравилась медленная война осадными работами. Два полка малороссийских и донских казаков сговорились и начали штурмовать крепость, под начальством своего отважного атамана Лизогуба; он быстро ринулся на земляной вал, сбил турок, вслед за ними спустился внутрь крепости и чуть вместе с ними не ворвался в каменные укрепления. Но солдаты и стрельцы оставались неподвижно в лагере и только издали смотрели на приступ. Казаки не могли удержаться в крепости, поэтому они отступили и засели на валу.
Турки опомнились от неожиданного казачьего натиска и всеми своими силами ударили на дерзких казаков, засевших в бастионе. Главнокомандующий, чтобы испугать турок, вывел все свое войско, как бы для штурма, а генерал Гордон со своими гренадерами поспешил на помощь храбрым казакам. При помощи пехоты казаки, после шестичасовой битвы, отбили турок и снова прогнали их до каменных твердынь города, остались на валу, из бастиона вывезли четыре пушки и подарили их Петру. Царь благодарил казаков за храбрость и всему войску приказал готовиться к штурму. Но неприятель не дождался его; 18 июля из Азова вышел старый турок, махая шапкой, чтобы мы прекратили пальбу; начались переговоры о сдаче, и условия, еще за две недели перед тем предложенные, были приняты. Турки уступали Азов, со всеми орудиями и снарядами, ежели им предоставлена будет свобода выйти из города в полном вооружении, с женами и детьми, да захватить с собою столько пожитков, сколько можно унести на себе; русские обязались на своих судах перевезти их Доном, до устья Кагальника. Всех пленных и невольников обязывались освободить без выкупа.
Наконец русские войска вступили в Азов; запорожцы бросились грабить оставленное неприятелем. Их буйства и зверской корысти нельзя было унять. Петр дал им волю, чтобы наградить их за их мужественный штурм; но грабить, кроме съестных и военных припасов, было нечего; город представлял печальную груду развалин; дома все были разрушены бомбами; жители и солдаты все время прятались в землянках под валом. Солдаты и запорожцы рылись в земле, отыскивая зарытые сокровища, но нигде ничего не находили.
В Москве весть о покорении Азова встретили с восторгом. 31 июля все значительные сановники московские обедали у первого министра Льва Кирилловича Нарышкина; в это время получено было письмо о сдаче Азова; известие об этом радостном событии послали к патриарху; святитель заплакал от радости, тотчас приказал ударить в большой вестовой колокол, и народ со всех концов Москвы поспешил в Кремль на молебствие; Емельян Украинцов громко, во всеуслышание читал царскую грамоту о взятии Азова, присланную на имя патриарха.
Взятие Азова одинаково принято было с радостью и приверженцами старины, и компаниею царскою; после долгого времени это было первое торжество над страшными турками. Но больше всех радовалась компания Петра; на деле теперь доказано было превосходство нового вооружения и нового военного строя; доказывалось, что постройка кораблей не прихоть, а дело необходимое: без помощи флота никогда нельзя было бы овладеть Азовом, недаром царь вызывал иностранцев, недаром учился у них и осыпал их милостями.
На другой день после взятия Азова цесарскому инженеру Лавалю Петр дал повеление в мельчайших подробностях осмотреть крепость, всю местность и составить план для того, чтобы вновь укрепить город, по всем правилам новейшей фортификации. Лаваль тотчас принялся за дело, и через три дня план был готов и представлен царю. Петр осмотрел его, обсудил и нашел, что он вполне годится, и немедленно распорядился, чтобы все войско принялось за работы под руководством инженеров, сам же, следуя своим постоянным стремлениям, принялся отыскивать место, годное для гавани, где бы мог помещаться будущий флот.
Создание кораблестроительных «кумпанств» и отправление молодых людей за границу
И вновь мы обратимся к книге А. С. Чистяковой, которая, затрагивая разнообразные сюжеты царствования Петра I, в частности, писала:
«Прошло около месяца после торжественного въезда войск и покорения Азова. Петр обдумывал свои дальнейшие предприятия; те из его советников в Боярской думе, которые полагали, что после покорения Азова все издержки уменьшатся и царь успокоится, будет жить в Кремле, подобно предкам своим, жестоко ошиблись. В пылкой душе Петра кипели замыслы, один обширнее другого. Прежде всего ему надобно было нагнать страх на турецкого султана, а это возможно было только при помощи флота; следовательно, прежде всего надобно было устроить крепость и гавань на Азовском море и завести флот.
