Дэвис отправился в Латинскую Америку и провел переговоры с директорами и управляющими местных филиалов. Однако, изучая «сложившуюся ситуацию», он смотрел на многие факты сквозь пальцы, либо неприкрыто лгал с целью обелить своих коллег. Несмотря на то что во всех без исключения филиалах «Трансрадио» работали многочисленные нацистские агенты или лица, не скрывающие своих симпатий к нацизму, он почему-то обнаружил лишь двоих: Анри Пэнсемэна, представителя вишистской «Компани женераль» в Буэнос-Айресе, и уже известного Ганса Блюме из «Трансрадио» в Вальпараисо. Генерал Дэвис просто не заметил Эрнесто Агирре, хотя тот не только возглавлял совет директоров в БуэносАйресе, но и занимал руководящие посты в контролируемом нацистами филиале «Дженерал электрик» и нескольких других итальянских, японских и немецких компаниях.
На весьма ответственных должностях в Рио-де-Жанейро, Буэнос-Айресе и других крупных городах Дэвис оставил видных нацистов. Например, одного из них, Георга Рихтера, сотрудника компании «Сименс», постоянно кочевавшего якобы по делам службы из одного филиала фирмы в другой, в ФБР давно знали как агента шпионской сети, созданной верховным главнокомандованием нацистского вермахта.
По завершении своей миссии 18 августа 1942 года генерал Дэвис телеграфировал Лонгу из Сантьяго (Чили), что воочию убедился в абсолютном "моральном здоровье «Трансрадио» и может констатировать: эта корпорация находится «всецело под контролем союзников». Однако выводы доклада, подготовленного через полгода ФБР, резко контрастировали с оценкой Дэвиса. Из доклада явствовало, что «Трансрадио» сохранила четыре мощные радиостанции, настроенные на волны Токио, Берлина, Лондона и Нью-Йорка. Руководил их деятельностью Курт Блюме, родной брат уволенного за пронацистскую деятельность Ганса Блюме.
По возвращении в Вашингтон Дэвис 25 августа 1942 года отчитался об итогах своей поездки все в том же кабинете Лонга в госдепартаменте. Вокруг были знакомые лица: Сарнофф, Уинтерботтом и, конечно, сам хозяин кабинета. Дэвис докладывал: «Положение дел сейчас следует признать вполне удовлетворительным… Филиалы „Трансрадио“ в южноамериканском регионе находятся в надежных руках друзей». Чьих друзей? — возникает резонный вопрос. Но у Лонга такого вопроса не возникало. В разговоре со своим шефом, госсекретарем Корделлом Хэллом, он не пожалел ярких красок, рисуя впечатляюще радостную картину деятельности американских корпораций связи в Латинской Америке, иногда даже греша против истины. Так, упомянув об Эрнесто Агирре, он явно перегнул палку: «Д-р Агирре и душой и телом на стороне союзников и свою преданность подкрепляет делами».
Через неделю генерал Дэвис выступил еще с одним отчетом о своей миссии, на этот раз на общем собрании акционеров РКА, с понятным восторгом внимавших его цветистым речам о блестящем положении дел в корпорации. Он огласил послания, направленные от имени госдепартамента представителям Италии и Германии в совете директоров РКА (и это в разгар войны!). Немецкие и французские директора выразили общее мнение руководства корпорации, потребовав не прибегать в дальнейшем к практике перестановки кадров (читай, к увольнению фашистов) в латиноамериканских филиалах. И в самом деле, все остались на своих местах, за исключением одного американца, Джорджа Хейса, занявшего важное место в Буэнос-Айресе. Он возглавил правление аргентинского филиала корпорации, членами которого были представители обеих воюющих сторон. Заняв этот пост, Хейс вплоть до октября 1943 года даже не заикался о необходимости порвать связи с компаниями, принадлежавшими фашистской Германии.
Прямые линии связи со странами «оси» функционировали по-прежнему на полную мощность, и Брекинридж Лонг либо не смог, либо не захотел добиться их закрытия. Да и правительство Великобритании, как оказалось, не стремилось покончить с бесконечными проволочками и решить наконец этот вопрос. Игра в кошки-мышки шла по всем правилам: стоило Лонгу высказать мнение о том, что англичанам необходимо закрыть эти линии связи для того, чтобы американцы смогли последовать их примеру, как сэр Кэмпбелл Стюарт заявлял: первый шаг должны сделать США, а Великобритания не замедлит поступить точно так же. Иными словами, Сарнофф кивал на Стюарта, а Состенес Бен на Сарноффа. Тянули резину как могли, а ответственность за это пытались свалить то на правительства латиноамериканских стран, то на Лондон, то на Нью-Йорк. А тем временем доллары продолжали скапливаться в руках тех, кто более всех был заинтересован в бесконечных словопрениях и менее всего думал о том, что широкое русло для утечки информации по-прежнему не перекрыто.
Члены «Ю. С. коммершиал компани», действовавшей под эгидой федеральной комиссии по вопросам связи, не забывали, чего ждет от них общество, и подвергли данный вопрос всестороннему рассмотрению на заседании 25 сентября 1942 года. Хью Ноултон докладывал на заседании, что руководство РКА отдало распоряжение филиалам «Трансрадио» в Аргентине и Чили закрыть линии связи со странами «оси» только после того, «как их закроют англичане». Британский посол в Вашингтоне заверил Дурра, исполняющего обязанности председателя федеральной комиссии, что «соответствующее распоряжение правительство Великобритании направит своим представителям в обоих филиалах корпорации, видимо, в самом ближайшем будущем». ИТТ также обязалась «закрыть все линии связи с противником, как только это сделает Великобритания».
Однако в октябре того же года с места так ничего и не сдвинулось. Характерно, что именно тогда на одном из совещаний в госдепартаменте Сарнофф заявил о готовности «добровольно поступиться соображениями финансовой выгоды в пользу интересов государства». Такая «щедрость» была, конечно, вынужденной в условиях военного времени. При этом он предпочел умолчать, что британские представители в совете директоров его корпорации давно уже выразили готовность закрыть все линии связи в Латинской Америке, как только Сарнофф даст соответствующее распоряжение, учитывая, что большинство правительств стран региона уже присоединилось в то время к антигитлеровской коалиции. Он продолжал упорно настаивать, что дело якобы за согласием английских членов руководства корпорации и выражал сомнения, подчинятся ли его распоряжению местные филиалы… Но все прекрасно понимали: в его власти приказать Дэвису уволить любого, кто откажется повиноваться.
И в 1943 году «Трансрадио» продолжала осуществлять выгодные сделки. 10 февраля вице-президент РКА Уинтерботтом телеграфировал в Лондон ответственному сотруднику БКУ Мартину Холлоуэру, что хотел бы убедиться, получает ли РКА все полагающиеся дивиденды от «Трансрадио», находятся ли по-прежнему все счета «Трансрадио» под ее контролем, а кроме того, каково положение дел в лондонском филиале корпорации. В самый разгар войны БКУ и РКА принадлежал солидный пакет акций «Трансрадио». В марте 1943 года, через семь месяцев после вступления Бразилии в войну с Германией, бразильский филиал РКА «Радиобраз» владел 70 659 акциями немецких компаний — лишь частью из 240 тыс. таких же акций с правом голоса, хранившихся в отделении «Нэшнл сити бэнк» в Рио-де-Жанейро. Примерно в то же время, 22 марта 1943 года, лондонская контора БКУ сообщала в письме госдепартаменту США, что в руках шведов, представляющих интересы нацистов, оказались протоколы последнего заседания совета директоров РКА, которые тут же были отосланы в Париж и Берлин.
Это досадное происшествие, впрочем, никак не омрачило отношений корпорации с госдепартаментом. Некоторое время спустя, правда, Лонг позвонил Сарноффу и мягко упрекнул в том, что представители стран «оси» при передаче своим правительствам шифрованных телеграмм из Буэнос-Айреса нарушают договоренность о том, что объем содержащейся в них информации не будет превышать семисот кодовых групп. Лонг добавил: «Я не сомневаюсь, что ваш представитель в Аргентине Джордж Хейс имеет серьезные основания держать в тайне действительный объем информации, передаваемой каждым из представителей стран „оси“ своему правительству. Вместе с тем представляется, что Хейс правомочен и, более того, должен требовать ежедневные сводки об объеме информации, переданной представителями всех воюющих государств. Госдепартамент был бы крайне признателен, если бы вы предоставили в наше распоряжение такие сведения. Но ни в коем случае не прибегайте к услугам телеграфа или телефона. Вы сможете использовать нашу дипломатическую почту». Сарнофф в ответ выразил полную готовность исполнить просьбу. Но, судя по сохранившимся документам, дальше обещаний дело не пошло.
