Следующим на заседании выступил сенатор Роберт Лафолет-младший. Он говорил, что Тигл и Фэриш, эти «мастера обмана общественного мнения», ради узких интересов своего концерна предпочли не появляться лично на заседаниях комиссии. Они боялись «выйти с открытым забралом», ибо прекрасно понимали: перед дачей показаний сенатской комиссии будут приведены к присяге и подвергнуты перекрестному допросу. Вместо этого они предпочли тактику голословного отрицания всего, что говорится не в их пользу, анонимно, через подставных лиц. Руководство «Стандард ойл» использовало старый демагогический прием: оно предпринимало все возможное, чтобы дискредитировать противников и тем самым компенсировать неубедительность доводов в свое оправдание.

6 мая представитель министерства юстиции Джон Джэкобс в своей речи аргументированно утверждал, что «Стандард ойл» приложил немало сил, чтобы противодействовать производству взрывчатых веществ на предприятиях. Концерн блокировал освоение нового способа изготовления синтетического аммиака, по просьбе опятьтаки «И. Г. Фарбениндустри». Новая технология еще долго оставалась недосягаемой для американской промышленности. Вдобавок в США по вине «Стандард ойл» было ограничено производство из природного газа водорода и смазочных материалов, необходимых авиации при полетах на больших высотах. Затем он представил комиссии документ, из которого явствовало: 1 сентября 1939 года, в день, когда Германия вторглась в Польшу, руководство «Стандард ойл» в срочной телеграмме «И. Г. Фарбениндустри» услужливо предлагало выкупить за 20 тыс. долларов 20-процентную долю участия немецкого концерна в одном из располагавших важными патентами филиалов «Стандард ойл». В письме, отправленном вслед за телеграммой, пояснялось: «Единственно, чем мы руководствуемся при этом, — желанием застраховать пусть небольшой интерес „И. Г. Фарбениндустри“ от неприятных последствий, которые может повлечь вступление США в войну против Германии, ибо очевидно, что в этом случае, если не принять предложенных нами мер, 20-процентная доля немецкого участия в нашем филиале перейдет целиком под опеку управления по охране иностранной секвестрованной собственности в США и окажется, таким образом, вне нашего контроля».

Выяснилось также, что между этими промышленными гигантами существовала договоренность, в силу которой «И. Г. Фарбениндустри» должен был под прикрытием «Стандард ойл» оформить заявки на постройку нефтеперерабатывающих предприятий во Франции и Великобритании во время войны. Это последнее разоблачение шокировало сенатора Боуна. «Просто непостижимо, — сказал он. — Единственная польза, которую несет война, — разоблачение этих чудовищных вещей».

Почуяв, что ситуация крайне обострилась, Фэриш 7 мая прислал в адрес сенатской комиссии длинную и сердитую телеграмму. В ней Фэриш опровергал утверждение, будто он не решился лично предстать перед сенаторами и отмести все наветы. Ему было отказано, как следовало из телеграммы, в доступе на заседания. (На самом деле никто и никогда не препятствовал его присутствию.) Текст телеграммы был составлен таким образом, что понять, о чем идет речь, никому не удалось. Это была не первая телеграмма, отправленная Фэришем с единственной целью — максимально запутать расследование и увести его в сторону с верно найденного пути. Очередная увертка профессионального интригана!

Слушания в комиссии Боуна возобновились 7 августа. Первым выступил инженер одного из нефтеперерабатывающих заводов в Техасе, Р. Старнс, который рассказал, что все его попытки наладить производство синтетического каучука со времени событий в Перл-Харборе неизменно наталкивались на противодействие со стороны «Стандард ойл». Прочитав отчет об этих показаниях, Фэриш тут же отправил очередную телеграмму сенатору Боуну с выражением недоумения относительно того, почему сенатор позволяет превращать заседания возглавляемой им авторитетной комиссии сената в арену для «грубых и необоснованных выпадов» против возглавляемой им корпорации.

Выступление Старнса он назвал «беспардонной ложью и подтасовкой фактов». По словам Фэриша, никакого саботажа со стороны «Стандард ойл» не было — зря Старнс старается убедить членов сенатской комиссии в обратном. Фэриш продолжал:

«Наиболее клеветнические утверждения мистера Старнса почерпнуты из распространенных комиссией пресс-релизов, откуда эта подтасованная информация попала в печать при содействии самих членов сенатской комиссии. Таким образом, вы вряд ли возьметесь утверждать, будто не знали заранее об оскорбительных для нашей корпорации обвинениях, с которыми готовился выступить этот свидетель. Кроме того, само его появление перед членами комиссии обращает на себя внимание и говорит о многом: даже если, как вы утверждаете, этот свидетель предстал перед комиссией по собственной инициативе, трудно поверить, что лишь в силу случайного совпадения его показания попали в тот же бюллетень заседаний комиссии, что и речи ранее выступавших свидетелей».

Вся эта риторика Фэриша с единственной цельювыйти сухим из воды — не произвела особого впечатления ни на Боуна, ни на членов специально созданной Рузвельтом комиссии по вопросам производства дефицитного для США синтетического каучука. Кстати, во главе комиссии стоял известный сенатор Бернард Барух. Заседание комиссии проходили в несколько необычной обстановке: ее члены в сорочках с короткими рукавами, без галстуков, обычно располагались на садовых скамейках площади Лафайет, то и дело обмахиваясь носовыми платками — душное лето в Вашингтоне! В центре живописной группы, удобно откинувшись на спинку скамьи, сидел сам Барух, неторопливо излагая сенаторам свой план выхода из острого «резинового кризиса» и бросая хлебные крошки слетавшимся к его ногам голубям.

12 августа с опровержением обвинения Старнса выступил Ричард Дирборн, представитель федерального агентства «Раббер резерв компани», которое ведало вопросами производства и распределения синтетического каучука. Его показания, впрочем, едва ли можно отнести к разряду объективных, ведь он тесно сотрудничал со «Стандард ойл» и «Тексас компани». Затем перед членами комиссии снова предстал Джон Джэкобс, на этот раз в форме рядового американской армии (он лишь накануне надел погоны). Джэкобс рассказал, что по уговору с «И. Г. Фарбениндустри» «Стандард ойл» преднамеренно сократил производство метанола, использовавшегося иногда в качестве горючего и весьма ценного в условиях нехватки бензина.

Кульминационным моментом расследования стало заседание комиссии Боуна 20 августа, когда ее члены имели счастье лицезреть Фэриша и Говарда. Последний заученно отбарабанил традиционные доводы о том гигантском вкладе, который концерн вносил в эффективность военных усилий США, снабжая вооруженные силы горючим, синтетическим каучуком и множеством других материалов, без которых ни один самолет, автомобиль или военный корабль не сдвинулись бы с места. Говард попросил членов комиссии обратить внимание на следующий важный факт: лабораторные исследования масел, горючего и резины сбитых вражеских самолетов показывают, что фашистская Германия «в незначительной степени» пользовалась обменом информации с американскими корпорациями. Он, правда, не объяснил, как получил доступ к сбитым самолетам, а главное, как удалось установить качество и состав горючего самолетов, от которых остались лишь обгоревшие обломки.

Крикмор Фат, привлеченный комиссией Боуна в качестве эксперта, попытался подробнее расспросить Фэриша о поставках «Стандард ойл» авиационного бензина бразильским авиалиниям, принадлежащим нацистам. «По условиям ленд-лиза ваша компания, как и все остальные, должна была всемерно помогать союзным странам. Тогда в чьих, по-вашему, интересах действовал „Стандард ойл“, поставляя горючее нацистской компании „Л. А. Т. И.“, — в интересах Соединенных Штатов или Его Величества Доллара?» — съязвил он. «Я действовал по указанию Его Величества государственного Департамента, — не задумываясь парировал Фэриш. — Может быть, вы и его патриотизм ставите под сомнение?»