Маршалл — Нет. Собирайте стержни клещами из рюказака — они есть среди инструментов, и кладите их в контейнер. Быстрее! У вас мало времени!

Волкодав — Хорошо. Здесь не мешало бы прибраться…, раз у хозяина нет времени на субботник…

Волкодав обошел внутренности реакторного колодца и взялся за первый стержень. Он отрывал длинными кусачками стержни, приплавившиеся оболочкой к стенам, рассыпая куски плавленого графита, бросал их в контейнер. Они были везде разбросаны. Часть проводов свисала сверху обугленными одеревеневшими прутьями. Металл хорошо впитывал радиацию и именно он давал львиную долю всего фона. Волкодав излазил все стены реактороной, заполнив доверху контейнер принесенными стержнями. Некоторые из них разваливались прямо в его руках или вырывали из стен и пола с собой куски металла и бетона, пригоревшие к ним…Контейнер обозначился на голографическом интерфейсе шлема как опасный объект с высоким фоном. Значок радиации на стекле шлема стал красным, турбина дико визжала, прокачивая сквозь забившиеся углеродной пылью фильтры воздух в ионно-обменную колонку регенератора.

Маршалл закачал головой, ерзая в кресле в салоне фургона за ЧАЭС — Он не сможет выйти оттуда. Скафандр уже стал частью радиоактивного фона саркофага. Наноматериалы и так самовосстанавливаются каждые три наносекунды, но излучение слишком «жесткое». Если он выйдет оттуда — он убьет наведенной радиацией все вокруг себя на расстоянии нескольких километров. Это — скафандр смерти…

Морфи — «Не знаю. Не знаю…Я пока регулирую системы жизнеобеспечения. У него еще есть время для того, чтобы закончить работу. Мне жаль, действительно жаль. Фильтры забились углеродной фракцией в турборежиме — он слишком долго простоял там, собирая в себя всю эту чертову пыль по дороге…мы этого не могли предусмотреть. Скоро и они отключатся. А запас химически связанного кислорода в баллоне регенератора нам неизвестен — наспинный металлический ранец был разрушен и мы даже не знаем есть ли баллон на месте или его уже нет. Надо было сталкеру сразу сказать, что это билет в один конец…»

Волкодав чувствовал, что не хватает воздуха. Турбина отключилась, скрежетая искореженными лопастями, фильтры сухо щелкнули и взорвались на его спине, выплюнув в стороны целые килограммы вонючей радиоактивной пыли — словно разом взорвались отсыревшие новогодние петарды. Включился замкнутый цикл дыхания самого Прототипа, все опять стало синеть в глазах Волка. Теперь фильтры и их глушители вынесло с его сьюита и остался только внутренний вент-цикл, который долго не продержится. Это значило, что урано-графитный аэрозоль и бетонная пыль будут забивать внутри системы его сьюита, порча его элементы. Все батареи работали на полную мощность. Из покореженного баллона, вмятого в наспинную перегородку, пошел кислород. В стекле замигали индикаторы всех систем, работавших на полной мощности и даже более того…Волкодав поежился от мерзкого ощущения опасности…

На полу воронки реактора в стороне от остановившегося сталкера лежал неопознанный цилиндр в углеродной оболочке длинной в метра два и толщиной с ногу ПРОТОТИПА. Волк с удивлением разглядывал невесть откуда взявшийся предмет явно не местного происхождения. Он не был похож на запчасти роботов или стержни сборки СУЗ — он был здесь явно чужим, полуприсыпанный пылью и гарью, он напоминал, что за это время здесь побывала уже не одна аномалия и экспедиция. Волк приблизился к стержню.

Морфи — Мы не сказали вам самого главного…

Волкодав — Ну же! Говорите, о чем вы мне не сказали. Что еще за сюрпризы вы мне здесь приготовили, то, о чем я не знал? Это ведь совсем не то, о чем вы мне все уши прожужжали — это не «Око-2», я теперь понял что это за хрень…

Маршалл — То, что вы видите перед собой, оно нам знакомо. Это самая главная вещь, которая нам нужна. У вас в броне под КПК есть небольшой паз, а в нем маленькая микросхема, похожая на микросхему флэш-памяти, защищенную боропластиковым чехлом. Вам только надо заменить родную микросхему в этом стержне и активировать его…

Волк — Это что…Бомба???!!!!!!! Это…

Морфи — Ну не совсем…, скажем так, это дезинтегратор нейтронных цепочек, проще говоря очень необычная нейтронная бомба деактиваторного типа, разработанная еще в далеком 1999 г. экспертами из состава группы «Тау-Артемида» НКДАР ООН для дезактивации ядерных отходов. Она имеет небольшой радиус действия, но на парочку энергоблоков ЧАЭС ее вполне хватит. Спросите у Хантли, он больше о ней может рассказать…

Волк — Я еще что-то должен знать? Вы меня надули как первоклассника. У меня нехорошее предчувствие, что вы хотите меня заставить нажать кнопку запуска этой дряни. Это так? Ну?…

Морфи — Это так…Она может разом деактивировать керамическую массу окислов внизу. Понимаете — если допустить ту ситуацию, которая происходит под реактором сейчас, то этой небольшой реакции хватит на большой, очень большой БУМ, со временем, конечно. А реакция будет прогрессировать и дальше. Наша бомба разом создаст множество реакций, но очень быстро, локально и почти без пыли, она на месте убьет нейтронные реакции, создав дефектную сетку в керамике. Она превратит массу топлива в перегоревшую керамику, в нечто отработанное и бесполезное, только отдаленно напоминающее уран и вполне аморфное и безопасное. Энергия вытеснит другую энергию. Зато после этого остатки выгоревшего топлива можно будет собрать и спокойно захоронить в любом могильнике. Для этого достаточно только спустить бомбу в пролом дна реактора и активировать. Времени на эвакуацию будет достаточно — целый час. Вас подберет вертолет. Как вы на это смотрите?

Волкодав — Но!..Надо было мне раньше об этом сказать…Здесь все живое погибнет вокруг и на ЧАЭС. Это место станет действительно мертвым. А как же люди, все те, кто обслуживает инфраструктуру ЧАЭС. Об них вы подумали? Что с ними будет? А с Монолитом и его двойником в подземельях?

Маршалл — Тогда бы вы не согласились бы…На ЧАЭС уже давно есть план полной эвакуации персонала. Мы успеем предупредить весь персонал через главного инженера еще до начала отсчета. У нас все схвачено, сталкер. Не беспокойся. А нейтронная бомба полностью зачистит ЧАЭС от мутантов, аномалий и деактивирует нейтронные реакции в толще урановой магмы и все эти настоящие или фальшивые — не суть важно, «Исполнители Желаний», сделав это место тихим и безопасным…Помните слова фантастов — «и на Марсе зацветут яблони и груши…

Волк — Так то Марс и классики жанра, а Зона — не из той оперы. Мы, если вы заметили, находимся на матушке Земле, и не где-нибудь — а в ее самом нехорошем, но необычном месте — в Зоне. Ошибаетесь вы насчет ее. Этим своим решением вы уже считай, что…похоронили себя…

Маршалл — Зачем так категорично? Давайте, мы договоримся насчет условий. Вы в любом случае не проиграете. Вам то что с этого?

Волкодав — Как говорил один известный персонаж — «Нет. Мне просто за державу обидно». Да…, я уже понял, что вы хотите все сразу и на блюдечке с голубой каемочкой. Бомба то не ваша — она задолго до вас здесь лежала. Какой умник ее сюда заложил?

Маршалл — В далеком 2000 году, когда снимали фильм об саркофаге для западных журналистов, сюда спустили роботизированную тачку с видеокамерами. В ней и лежал этот стрежень. Просто она вытряхнула его прямо на дно реактора — это, конечно, не снималось камерами, они снимали выше. Вы же, наверное, видели на сайтах, посвященных истории ЧАЭС и Припяти, эти кадры. Съемка проводилась только верхней сферой камер, остальные отключили, сославшись что их повредило ударом и радиацией. Так бомба до сегодняшнего дня и пролежала здесь, лежа под налетевшим слоем пыли. Со стороны она была похожа на обломок утолщенного стержня, но только для отвода чужих глаз. Вся механическая часть бомбы собрана в чрезвычайно прочную защитную оболочку-сборку и работоспособна в течение не одной сотни лет, даже при хранении в соленой морской воде или в условиях подземной жары или вечных мерзлот, но электроника не может выдержать радиационные дефекты транзисторной логики и постепенно «умерла». Именно поэтому вы замените в бомбе блок логики, проще говоря, ключ активации — для этого вам надо набрать код на выдвижной панели доступа. И всего-то…