– Ты маловата для нормального блюда, но из эльфийских потрохов и сладкого корня я сумею приготовить отличный десерт!

Засохшая кровь, наряду с прочими следами разделки, покрывала ее ножи бурой коркой. Голака не признавала чистых инструментов, заявляя, что остатки предыдущих блюд добавляют аромата. Однако острота их лезвий позволит нашинковать Риану мелкими кусочками. Ребенком Джиг любил пробираться на кухню и наблюдать за процессом готовки. Поэтому он знал, что поварские ножи куда как отличаются от никчемных зазубренных полос железа, служивших оружием для прочих гоблинов. Своими инструментами Голака могла за несколько секунд разделать вооруженного гнома в полном боевом доспехе.

Он не понимал, что делать. Теперь ему стали ясны метания Дарнака, наблюдавшего схватку Бариуса и Рислинда. Как и гном, Джиг не желал гибели ни одному из противников. Он мог схватить какое-нибудь оружие и вступить в бой, но на чьей стороне? Вонзить нож в спину Риане почему-то казалось неправильным. Даже после того, как она свистнула у него меч. И уж точно гоблин не стал бы убивать Голаку. Кто ж тогда останется на кухне?

Эльфийка торопливо уворачивалась от жуткой серии выпадов и ударов. Имея возможность наблюдать за тем, как бьются другие, Джиг оценил воинское искусство Рианы не намного выше собственного.

– Быстро!

– А?

Она указала мимо него, на котел. Движение едва не стоило ей руки – Голака тут же рубанула эльфийку по правому запястью. Но Джиг понял. Из котла торчала ручка половника. Жезл Творения остался без охраны. Гоблин схватил его и вытянул из булькающего варева. Металлический черпак оказался неожиданно тяжелым, а сам жезл на ощупь ничем не отличался от любой другой палки. Годы кухонной работы отполировали и затемнили дерево до темно-коричневого.

– Есть! – заорал он.

Пока Риана отступала, пытаясь не подставить спину под удар, гоблин торопливо сгреб пальцем остатки на черпаке и сунул в рот. Восхитительно. После стольких дней на хлебе, сыре и копченом мясе. Конец всем страданиям!

– Мой половник!

Узрев адресованный ему гнев кухарки, Джиг резко вспомнил, где он. Испытания еще не закончились. Но если Голака до него сейчас доберется, несомненно, они закончатся немедленно.

Джиг бросился вон из кухни и сломя голову помчался к выходу из логова, даже не оглядываясь, чтобы проверить, бежит ли за ним эльфийка. Не время оглядываться, когда Голака в ярости размахивает ножами, уподобившись многорукому божеству кухонных приборов. Паническое отступление пронесло Джига через половину пещеры, прежде чем он успел сообразить, в какой переплет попал.

– Оп-па!

Этого следовало ожидать. Почему он не насторожился, когда сородичи остались за порогом кухни? Ведь отметил же задним числом, как шум в логове из воплей смятения и ярости перерос в испуганный ропот. Но решение насущных проблем слишком занимало его, чтобы оценить смысл той перемены.

– Привет, Бариус.

Приключенцы стояли у входа. Выглядели они так, словно явились прямиком из гоблинских кошмаров. Джиг вспомнил, как в первый раз их увидел, и сравнил тогдашних наземников с потрепанными грязными привидениями, преградившими ему путь к спасению.

Волосы и борода Дарнака побурели от грязи, а из-за косичек он казался ходячим мышиным гнездом. Битва стоила ему нескольких чешуи из панциря, от которых остались голые пятна на животе, груди и плече.

Бариусу пришлось еще хуже. Его рваная, запачканная кровью блуза, некогда безукоризненная, болталась тряпкой. Лицо покрывала черная щетина, почти невидимая под слоем пыли с дорожками пота. Сапоги принца стоптались, изорванные штаны потемнели от его крови, а при ходьбе он припадал на ногу. Один глаз распух, наливаясь темным синяком.

Волшебник выглядел наименее пострадавшим. Хламида, хоть и грязная, сохранилась в целости. Кошели все в полном порядке, а на боку по-прежнему висел полупустой колчан. В отличие от усталых и измученных принца и гнома Рислинд сделался только опаснее. Злобное свечение его глаз приобрело янтарный оттенок и стало таким сильным, что гоблин удивился, почему наземники до сих пор возятся с лампой. Послав вперед чародея, они бы разогнали темноту во всех туннелях.

Рислинд заговорил, и Джиг безошибочно узнал голос Штраума:

– Ты нашел его.

Гневный крик за спиной гоблина не дал ему ответить.

– Это мое!

Голака успела сделать лишь три шага, и волшебник взмахом руки распластал гоблиншу по стене. Беспомощная, как младенец, она все равно продолжала вопить, понося Джига, Риану и любого, кто осмелится покуситься на ее половник.

– Так, значит? Голака не боится магии! Не видала я еще мага, способного колдовать с ножом в глотке! Вот только слезу отсюда, отделаю тебя так, что ты пожалеешь, что не умер до встречи со мной! А что до тебя, малыш Джиг, сейчас ты, наверное, считаешь свою проделку очень смешной? Лучше понадейся, что этот волшебник с приключенцами убьют тебя раньше, чем я до тебя доберусь! Потому что я вырежу твои уши и тебе же их скормлю! Сырыми!

Дарнак бросил на Джига странный взгляд, содержавший в себе равную долю печали и усталости.

– Рислинд видел, как вы с девочкой убежали. Он думал, что вы нас предали. Я говорил ему, что пусть ты гоблин, но ты не поступил бы так с нами. Возможно, я ошибался.

У его ног лежали четыре мертвых обитателя логова. Остальные держались на расстоянии с оружием наизготовку. Никто не знал, что делать дальше. Вернее, не так – все они знали, что делать. Но поскольку никто их не понукал, они не могли набраться храбрости. Никому не хотелось получить меч в брюхо или пасть жертвой колдовства. Гоблины вовсе не такие глупые, какими их вечно пытаются изобразить.

– Я не знаю, – тихо произнес Джиг.

В большой пещере, погрузившейся в тишину, его голос прошелестел слабым шорохом. Услышать от гнома слова о разочаровании оказалось гораздо больнее, чем Джиг хотел признавать.

– Неважно. – Бариус убрал меч в ножны и шагнул вперед, протягивая руку. – Дай мне Жезл, гоблин.

Джиг неуверенно отступил назад.

– А вы уйдете, как только получите его?

– Естественно, – ответил принц. – Чего мы еще можем хотеть от гоблинов?

– Не верь ему, – одними губами произнесла Риана, зная отличный слух Джига.

Он оглянулся. Юная эльфийка смотрела на принца с перекошенным от ненависти лицом.

«Она, наверное, права, но что еще я могу сделать?»

Черпак на магической ручке слегка разболтался.

«Видимо, когда Голака треснула меня по голове».

Вместо заклепок черпак удерживал широкий кованый манжет, проклепанный внутрь. Для дополнительной надежности его плотно обмотали проволокой. Уперев половник в пол, Джиг придержал его ногой и выдернул Жезл Творения.

Бариус сделал еще шаг. Он вел себя будто охотник, подбирающийся к осторожной дичи, готовой сорваться с места при любом резком движении. Как поступит принц, завладев Жезлом? Неужели Бариус действительно собрался уйти, оставив позади себя сотни вооруженных гоблинов? Ну да, честь не позволит ему напасть первым, но и не помешает дождаться, пока кто-нибудь из защитников логова не погонится за ним. Любое движение в его сторону он использует как предлог, чтобы, не раздумывая, перебить всех, кто здесь есть, поскольку в итоге именно они нарушили перемирие.

Вот, значит, как работает эта фишка с честью. Если принцу позволят уйти с миром, его честь заставит этот мир уважать его. К сожалению, гоблинам на честь наплевать. Повернуться спиной к вооруженному недругу для них равносильно оскорблению с одновременным приглашением нанести тебе удар в эту самую спину. Стоит Бариусу отступить, сородичи тут же воспрянут духом и бросятся в атаку.

Насколько он понимал, оставался единственный выход. Ему придется снова сморозить глупость.

– Погодите, – крикнул Джиг по-гоблински. Глядя на Бариуса, который замер и в недоумении поднял брови, он затараторил как можно быстрее: – Зачем вы тратите время на этих так называемых приключенцев? Они ничто!

По всему логову прокатилась волна протестующих возгласов. Одни указывали на пришпиленную к стене Голаку, служившую наглядным подтверждением могущества непрошеных гостей. Другие кричали, что гном убил двоих, прежде чем те успели поднять оружие. Как Джигу такое могло в голову прийти? Ничто! Да приключенцы ворвались в логово и влет уложили дюжину гоблинов.