Эльфы. Порой они не лучше гоблинов.

– Двигаем в первую комнату. – Лицо Дарнака блестело от пота, косички прилипли ко лбу, а на руке красовалась повязка со ржавыми разводами. – Мы переместились туда, чтобы перевести дух. Эти неупокоенные сволочи задали нам жару.

Джиг и сам догадался. От мертвеца, сожженного Кляксой, не осталось ничего, кроме груды костей посреди кучи пепла с очертаниями человеческого тела. Гоблин порадовался новым сапогам, поскольку ему, догоняя гнома с эльфийкой, пришлось пробираться через горелые останки. Он старался не замечать хруста под ногами.

Откуда-то выскочил Клякса и торопливо взбежал по его ноге.

– Хороший паук, – шепнул Джиг, почесывая Кляксе голову. – Очень хороший паук. Паук-воин. – Он оглянулся на кости и пепел. – И по-прежнему голодный, я подозреваю. Сомневаюсь, что ты нашел мясо на этой штуке. Не волнуйся, я добуду тебе чего-нибудь пожевать.

Коридор загромождали останки многочисленных солдат Некроманта. Тело одного, похоже, разделил на несколько частей меч Бариуса. Другой еще дергался и извивался, словно собираясь продолжить атаку. Возможно, при наличии головы, валявшейся лицом вниз дальше по коридору, он бы преуспел гораздо больше. Дарнак мимоходом пнул тело, и существо затихло.

Даже гоблин сразу догадался, как погиб третий. Только Рислиндова магия убивала так окончательно. На теле, нигде более не поврежденном, в области сердца зияла большая черная дыра. Существуют ли пределы возможностям Рислинда? Джиг насчитал четверых, павших от волшебного огня.

От тел исходил ужасный смрад, и гоблин старался дышать ртом, пока не достиг комнаты с водоворотом. Там запах уже ослабевал.

Входя туда, Джиг готовился к новому витку неприятностей. Несомненно, принц сейчас же примется орать, грозить и требовать отчета, почему гоблин оказался настолько глуп, что привел в действие ловушку.

Принц лежал рядом с водяной колонной. Его рубашка и доспехи были сложены рядом, а белая кожа выглядела слишком бледной даже для человека. Живот скрывали бинты, еще одна повязка охватывала плечо. Белое полотно насквозь пропиталось кровью.

– Он мертв? – Джигу хватило ума не выказать надежды.

– Тьфу! – Дарнак плюнул на колонну.

Гоблин заворожено следил, как плевок сжимается и исчезает в водовороте, каким-то образом пройдя сквозь барьер.

– Нет, не мертв. Просто кое-кому вместо контратаки следовало бы парировать квартой.

Гоблин кивнул с таким видом, будто все понял.

– Не волнуйся, достаточно скоро он снова примется одаривать нас всех своим обаянием. Землетворец не допустит нашего провала из-за нескольких царапин.

– Похоже, без твоего Землетворца вам бы пришлось туго.

– А то. Уж он-то бережет своих последователей. Более сотни лет я приносил жертвы и молился, чтобы он направил меня. Я не смею угадывать мысли бога, но, думаю, он не отплатит мне за вековую службу тем, что позволит здесь пропасть.

К гному подошел Рислинд.

– Но, при всей твоей преданности, ты не можешь использовать никакие магические силы, кроме тех, что посылает тебе твой бог. Настолько зависеть от каприза божества для меня было бы, по меньшей мере, неуютно.

– Это называется – вера! – рявкнул Дарнак. – И это гораздо безопаснее, чем твое колдовство. Слышал ли ты когда-нибудь, чтобы бог взорвал себя, пробуя новое заклинание, потому что взмахнул тремя пальцами вместо четырех?

Оба сердито уставились друг на друга, и крохотные глазки гнома не опускались перед горящими глазами Рислинда. Неизвестно, сколько часов могло бы длиться это противостояние, если бы Бариус не пошевелился.

– Простите, что перебиваю, но не могли бы вы уделить толику вашего драгоценного времени тому, чьи раны истекают кровью?

– А то. – Дарнак опустился на колени рядом с Бариусом и забубнил молитву. Одной ладонью он накрыл рану на животе принца, которая была наиболее серьезной. Иногда в ходе молитвы, слишком тихой, чтобы Джиг мог разобрать слова, гном ворчливо вставлял: – Хотел бы я посмотреть, как твое высокое и могучее искусство исцелит это.

Через некоторое время он поднялся на ноги.

– Ему необходимо несколько часов покоя. Землетворец закрыл раны, но для завершения дела потребуются силы самого Бариуса.

– Наверное, твой бог занят другими делами, – поддел Рислинд.

– А то, – откликнулся Дарнак. Добродушный кивок резко контрастировал с недавним ворчанием. Возможно, удачное исцеление принца улучшило его настроение. – Целый мир возносит к нему молитвы. Думаешь, он может потратить все свое время на одного-единственного гнома?

Джиг не стал дожидаться окончания дискуссии. Его волновало совсем другое. Уже несколько раз Дарнак исцелял раны, способные любого гоблина сделать калекой. Каково это – всегда иметь возможность воспользоваться подобной силой? Знать, что ближайший жрец, вне зависимости от полученных увечий, за несколько часов поставит тебя на ноги?

Вначале эта перспектива показалась необычайно заманчивой, и Джиг испытал сильнейший приступ зависти к наземникам. Но потом он вспомнил о других вещах, изрядно поубавивших его энтузиазм. Как бы поступили громилы вроде Порака, если бы знали, что их жертва оправится почти от любой раны? Зачем совать крыс в горшок с дрянь-желе, когда можно опрокинуть горшок на самого Джига? Разве не весело коротать досуг за игрой в «зажги гоблина»? Все равно заморыш будет завтра как новенький, готовый для следующих развлечений.

Видимо, боги все же не идиоты. Судя по тому, как старательно они обходили вниманием гоблинское племя, они прекрасно понимали, сколько неприятностей может доставить гоблин, если дорвется до магии.

Дарнак полез в свой рюкзак, извлек оттуда новый кругляш хлеба и пустил его по кругу. Еще он откопал несколько полосок мяса, а также маленькую головку сыра. Отряхнув добычу от пыли, гном разделил сыр на пять кусков.

Новая еда наземников оказалась хороша, хотя и немного островата. Как и раньше, Джиг получил всего два кусочка вяленой солонины. Придется снова терпеть хлеб, если хочешь наполнить брюхо.

Риана украдкой отломила часть своего куска и сунула за пазуху вместе с одной полоской мяса. Запасается? А что, неплохая мысль. Улучив момент, гоблин тихонько затолкал собственную полоску в сапог.

Оставшееся мясо Джиг нетерпеливо разорвал надвое и одним махом сглотнул половину. Тут он заметил Кляксу. Огневка дрожал у него на колене, не сводя всех восьми глаз с последнего кусочка.

– Сомневаюсь, что ты станешь жрать это. – Гоблин на всякий случай протянул пауку корочку хлеба.

Клякса торопливо отскочил и даже слегка нагрелся, подтвердив Джигово впечатление от так называемой «еды».

– Точно, – вздохнул гоблин.

Оставив себе сыр и хлеб, Джиг бросил оставшееся мясо на пол. Паук прыгнул. Его лапы окружили добычу со всех сторон наподобие клетки. Спустя несколько секунд в воздухе распространился запах горелого мяса – восьминогий охотник готовил себе еду.

– На здоровье.

Гоблин стряхнул с сыра комок грязи и откусил еще кусочек. Так, чередуя хлеб и сыр и запивая все изрядным количеством воды, ему удалось достичь состояния, напоминавшего сытость. Но он отдал бы что угодно за единственную миску Голакиной похлебки! Даже вчерашней, с которой прежде надо снять пленку.

– Будь у меня этот Жезл Творения, я бы, наверное, в первую очередь создал настоящую еду.

– Еще одно такое нападение, и мы не доберемся даже до драконьего логова, – заметил Дарнак, – а не то что до Жезла.

– Еще ловушки будут? – тихо спросила Риана.

Она старалась говорить беззаботно, но от Джига не укрылось, как она смотрит на обрубок своего пальца.

Бариус закашлял и перекатился на бок.

– Ты у нас взломщик. Что скажешь?

Девушка вперила в него злобный взгляд.

– Все эти мертвяки не могли повылезти из одного-единственного замочка с секретом. Возможно, у Некроманта повсюду ловушки. Вдруг у него тут целые армии только и ждут, чтобы хлынуть из стен? Если что, он и на нас наложит заклятия, чтоб превратить в этих тварей. Даже если вычислить все обманные панели и отравленные иглы, как мы найдем ловушки, скрытые магическими способами?