Грегори попытался сесть, но не смог. Как оказалось, он мог двигать только веками. Он понял также, что практически ничего не чувствует. Он был способен слышать и видеть, но не более. Ощущение было очень странное, не тягостное оглушающее давление новокаина во время приема у дантиста, а просто отсутствие любых ощущений. Грегори знал, что, наверное, все еще дышит, хотя и не чувствовал движения вдыхаемого и выдыхаемого воздуха. Он не ощущал никаких запахов. Не чувствовал ни тепла, ни холода. Создавалось впечатление, что от него осталась лишь пара неподвижных глаз и пара ушей в бескрайней, заполненной звездами пустоте.

Над ним склонилась черная тень, закрыв звезды, и Грегори различил лицо Маргарет.

– Росс, – сказала она. – Иди сюда, посмотри.

– Что еще там? – пробурчал голос Росса откуда-то из темноты.

– У него глаза открыты.

Грегори чувствовал, что она пристально смотрит на него с расстояния примерно в фут или два. Затем ее отодвинули в сторону, и он увидел лицо Росса, старого колониального офицера, взирающего на Грегори сверху. Загорелое лицо старика казалось в свете звезд необычно бледным.

– О черт! – воскликнул Росс. – Он приходит в себя.

Это вызвало замешательство, которым закончился слышанный им спор, и Грегори увидел, как вокруг него на фоне звездного неба движутся очертания человеческих фигур и лиц.

– У него глаза открыты, – сказал Тед, и ослепительно яркий свет устремился Грегори прямо в глаза.

Грегори закрыл их, и несколько голосов, женских и мужских, заговорили сразу, перебивая один другого.

– Черт побери!

– Выключи, идиот!

Ослепительный свет погас, и Грегори вновь смог открыть глаза. На фоне черноты плавало яркое пятно остаточного образа, однако он понемногу начал различать очертания нескольких человек, склонившихся над ним.

– Сколько ты ему влила? – резко спросил голос второй из споривших женщин.

Грегори показалось, что он узнал женщину из сувенирной лавки.

– Целый шприц.

Голос Джиллиан прозвучал на ветру тихо и ворчливо.

– Может, сделать еще один укол? – спросил Кожаная Кепка.

– Я могу его оглушить, – произнес Тед. – Фонарем.

– Нет! – выкрикнула Джиллиан неожиданно громко. Одна из фигур, склонившихся над Грегори, резко дернулась. – Как можно такое говорить!

Послышался шепот, звук какого-то движения, и резкий голос женщины из сувенирной лавки заставил всех замолчать. Она говорила немного в нос, но властно и повелительно:

– Джиллиан права. Мы не вправе рисковать его жизнью. Ей это не понравится.

Когда остаточный блик от фонаря угас, Грегори начал различать лица. У одного из мужчин, склонившихся над ним, была черная борода; под тем углом зрения, под которым смотрел на него Грегори, она почти закрывала лицо. Грегори подумал, что перед ним тот селянин с трактора. Он вращал головой то в одну, то в другую сторону, следя за развитием дискуссии, а Грегори наблюдал за странным покачиванием бороды над собой. Наконец, как и прежде, в спор вмешалась женщина из сувенирной лавки.

– Давайте не будем спорить, – сказала она твердо. – Капитан Орр, вы закончили оформление?

Старик пробормотал что-то невнятное, и тогда заговорила его жена.

– Он закончил, – сказала Маргарет.

– Хорошо, – произнесла женщина из сувенирной лавки. – Значит, пора идти на курган.

Теперь в свете звезд Грегори различил ее острые скулы. Ветер сдувал волосы с ровного чистого лба женщины.

– Билл, – сказала она, обращаясь к бородатому, – подгони трактор. – Затем повернулась и заговорила с людьми, которых Грегори не видел. – А вы, остальные, осторожно поднимите его и несите по склону холма.

Фигуры, склонившиеся над Грегори, разошлись, и вновь наверху открылась бездна, полная звезд. Рядом осталась только женщина из сувенирной лавки. Она присела на колени рядом с Грегори; острое бледное лицо приблизилось к его лицу.

Женщина вглядывалась в его глаза, словно что-то в них искала.

– Это большая честь для вас, – произнесла она, разговаривая как бы сама с собой. – Надеюсь, вы будете на высоте.

Грегори подняли. И вновь ощущение было крайне необычное, так как он не чувствовал никаких прикосновений, не почувствовал даже смещения центра тяжести. Голова его запрокинулась назад, и он увидел мир перевернутым: темная масса горизонта была теперь над ним, а сверкающее звездами небо – под ним. Перевернутый горизонт болтался из стороны в сторону вместе с раскачивающейся головой, и Грегори услышал звук, напоминающий кашель, как будто кто-то задыхался. Небо начало темнеть, звезды меркнуть, и Грегори понял, что он теряет сознание, а кашляющий звук исходит от него самого. Ему придавило дыхательное горло.

– Поосторожнее! – крикнул кто-то. – Он задыхается!

Ему подняли голову, и звук удушья прекратился. Грегори впервые за все время после того, как пришел в себя, увидел Джиллиан. Правда, увидел он ее перевернутой. Округлое лицо Джиллиан склонялось над ним, волосы развевал ветер, хлеща прядями по губам и глазам. Ему было трудно понять выражение лица Джиллиан, но глаза ее были расширены, и в них сверкали слезы. Она шмыгнула носом и провела рукой рядом с лицом Грегори, и он подумал, что, наверное, она гладит его.

– Осталось совсем недолго, дорогой, – произнесла она напряженным голосом. – Скоро ты будешь с Ней.

Джиллиан приподняла его голову немного выше, и теперь Грегори смог увидеть свое тело. Он был совсем голый, руки скрещены на талии и связаны в запястьях. Все тело расписано темными полосами, кружками и черточками, что создавало впечатление прихотливого иероглифического текста.

Я – текст, подумал Грегори; нет, неверно, исправился он, я – всего лишь основа, пергамент. Текст написан на мне.

Между темными человеческими фигурами Грегори разглядел участки освещенного звездами ночного пейзажа и понял, что его несут ногами вперед вниз по спиральной дорожке, проложенной по искусственному холму. Люди, что несли его, постоянно дергались из стороны в сторону, так как дорога была весьма неровной, и им приходилось больше следить за ней, на Грегори они не обращали практически никакого внимания. От напряжения они закусили губы, волосы им трепал и спутывал ветер.

– Ну что ж, в этом году вроде ты неплохо провернул свое дело на вершине холма, Мик, – проговорил Тед, слегка задыхаясь.

Он держал Грегори где-то у лодыжки.

– Спасибо, – пробурчал Кожаная Кепка.

– Мне нравятся аккуратно подстриженные лужайки, – заметил Тед.

Кто-то из носильщиков споткнулся, голова Грегори снова запрокинулась, и он увидел перевернутую дорогу, которую они уже прошли.

– Пожалуйста, помедленнее! – взмолилась Джиллиан, чуть не плача.

Голову Грегори снова подняли.

Грегори, несмотря на состояние почти полной отрешенности, впервые за все время почувствовал настоящий страх. Я избран, подумал он. Я буду на фотографии нынешнего года. И мое изображение повесят на стене паба.

Пара резких звуков, напоминающих звук пальбы, прорвалась сквозь завывание ветра и шарканье идущих ног, и Грегори услышал равномерное пыхтение трактора. Он успел разглядеть приземистую машину, тащившуюся по дороге с выключенными фарами. Тут Грегори перевернули и передали другой группе людей на прицепе. Здесь его усадили между женщиной из сувенирной лавки и барменом. Джиллиан попыталась последовать за ним на прицеп, но ее удержали.

– Ну-ну, дорогая, – произнесла Маргарет, мягко, однако решительно взяв ее за плечи.

– Нет! – крикнула Джиллиан, вырываясь. – Я должна ехать с ним!

Маргарет бросила взгляд в сторону прицепа.

– А почему бы ей не пойти? – спросила Маргарет с заметным раздражением в голосе.

– Пусть едет, – сказала женщина из сувенирной лавки. – Это ее право.

Джиллиан презрительно сбросила с плеча руку Маргарет и, высоко подняв голову, взгромоздилась на прицеп. Она подождала, пока бармен подвинется, а затем присела на колени рядом с Грегори, но так, что он не мог ее видеть. Прицеп рванул вперед, и Грегори наблюдал затем, как маленькая группка людей – человек из пятнадцати или двадцати – последовала за ними пешком. Дорога тускло сверкала у них под ногами в ярком свете звезд.