– Думаю, за этим кроется кое-что еще.

Алексис рассмеялся.

– Разве спасение короны – вещь недостаточно важная сама по себе?

– Может быть. – Она задумчиво помолчала. – А вы с вашим кузеном – довольно любопытная пара.

– То есть?

– Я наблюдала за вами во время путешествия из замка Уортингтон в Лондон, и были моменты, правда редкие, когда вы не цеплялись друг к другу, и, мне казалось, даже получали удовольствие от общества друг друга.

– Сомневаюсь… – Алексис сделал глоток вина. – Бомон явно меня недолюбливает.

– И это не дает вам покоя.

– Не то чтобы особенно сильно, – пожал он плечами.

– Нет, вас это определенно беспокоит. Я вижу по вашим глазам. – Джоселин заинтригованно подалась вперед. – Но почему? Мне кажется, вас недолюбливает достаточное количество людей, включая тех, кто желает вам смерти. Лично я тоже от вас не в восторге.

– Любовь или нелюбовь ко мне моего кузена не имеет ровно никакого значения, – надменно произнес принц. – Так же, как и ваша.

В голове Джоселин промелькнула странная мысль.

– И все-таки я вам не верю. Более того, я все раздумывала над тем…

– Над чем именно?

– Зачем вам на самом деле понадобилось, чтобы Рэнд приехал в Авалонию?

Алексис вздохнул с явной досадой.

– Я уже объяснял…

Джоселин махнула рукой.

– Да-да, помню. Третья ветвь семейного дерева, и все такое прочее… Но у вас есть и другие родственники, помимо этой вашей Валентины.

– Конечно, – кивнул он. – Брат и сестра.

Неужели ее догадка верна?

– Но они моложе вас, и на вас одного ложится вся ответственность за спасение страны. Вы рано или поздно станете королем, если только эти недолюбливающие вас люди прежде не разделаются с вами.

– А я как-то забыл об этом. – Алексис приподнял свой бокал. – Благодарю за напоминание.

Она сделала вид, что не замечает сарказма, пытаясь сконцентрироваться на мысли, которая родилась у нее в голове.

– Вы с Рэндом примерно одного возраста. Вы восхищаетесь им – вы сами мне это сказали. Вы даже доверяете ему.

– Он, несомненно, человек чести. Это, конечно, смешно, но все же…

– Вам нужен Рэнд не только в качестве помощника… Ну конечно! – Джоселин выпрямилась на сиденье. – Вот в чем дело! Вам нужен союзник. Друг…

– Чепуха, – невесело рассмеялся Алексис. – Мне не нужны никакие друзья.

Джоселин снова пристально посмотрела на принца, и ее осенила догадка. Гнев ее улегся сам собой, голос смягчился.

– Вам, должно быть, страшно одиноко в вашем огромном величественном королевском дворце…

– Ничуть. У меня нет потребности ни в друзьях, ни в соратниках… – Принц сжал зубы. Наверное, замкнутое пространство экипажа, поневоле сближающее путешественников, сыграло свою роль, или усталость и напряжение последних дней, а может быть, он просто стосковался по откровенному разговору, по человеческому общению. Алексис с вызовом посмотрел ей в глаза. – Хорошо. Вы победили. Признаюсь – да, я хотел бы, чтобы мой кузен жил со мной постоянно. Чтобы всегда был рядом и помогал управлять этой маленькой страной, которой принадлежат моя жизнь, моя кровь, моя душа. И которая – признает он это или нет – является частью и его самого. – Алексис покачал головой. – Мир меняется, Джоселин, рушатся империи, возникают новые, королевства вроде Авалонии исчезают, поглощаемые более сильными государствами, и ничего нельзя с этим поделать. Я не хочу, чтобы лет через сто или даже пятьдесят спустя от моей страны осталось одно воспоминание или в лучшем случае несколько строчек в исторической летописи. Мой народ, моя семья вправе рассчитывать на большее. Когда я задумал использовать вас, чтобы заманить Рэнда в Авалонию, я понимал, что практически не имею шансов убедить его остаться там навсегда. Я и не рассчитывал на это. Мне остается только надеяться, что он поможет уладить нынешнюю ситуацию, по ходу дела поближе познакомится с землей своих предков и, может быть, даже полюбит ее. Ну что же… – Он бросил на нее мрачный взгляд. – Теперь вы удовлетворены?

– Значит, на самом деле вы не собираетесь убивать его?

– Как хорошо вы помните даже самые пустяковые подробности, – раздраженно вздохнул Алексис. – Вероятнее всего, нет.

– Вероятнее всего?

– Да, – повторил он твердо. – Это большее, что я могу обещать. Черт возьми, Джоселин, я все-таки наследую корону и обладаю немалой властью. С вашей стороны было бы разумно не забывать об этом. Если я захочу, то могу и в самом деле приказать лишить человека жизни.

– Но ведь вы не захотите никого лишать жизни? – Джоселин не сумела, как ни старалась, сдержать улыбки. – И готова спорить, что никогда не отдавали таких приказов!

Его глаза угрюмо вспыхнули.

– Однако сейчас я весьма к этому близок. – Алексис выпрямился и постучал в потолок экипажа, который немедленно остановился.

– Вы уходите? – спросила она удивленно и несколько разочарованно.

– Да, ухожу, – решительно кивнул Алексис и открыл дверцу. – Довольно с меня ваших гениальных догадок о моих потребностях и свойствах моего характера. Если я останусь еще ненадолго, вы, чего доброго, разложите по полочкам прочие стороны моей жизни, включая страсть к изящным искусствам и причины, по которым я до сих пор не нашел себе подходящей невесты.

– У вас был шанс сделать своей невестой меня, – поддразнила его Джоселин.

Он фыркнул.

– Вот тогда я мог действительно возжаждать чьей-то крови. Особенно того человека, который познакомил меня с вами.

– Вы, конечно, шутите.

– Нет, – твердо ответил он. – Я готов признать – в те редкие моменты, когда вы держите ваш ротик закрытым, – что из вас получилась бы очаровательная королева. Однако… – Он шагнул на ступеньку, спустился на землю и повернулся к ней с лукавой усмешкой. – Из вас получилась бы еще более потрясающая любовница.

И захлопнул дверцу экипажа прежде, чем она успела возмущенно ахнуть. Но Джоселин только улыбнулась, откинулась на спинку сиденья и задумалась над их странным разговором и над тем, как в корне изменилось ее мнение об этом человеке. Не оставалось сомнений, что Алексис ни за что не прикажет убить Рэнда. И пусть методы его были довольно безнравственными, и вряд ли она когда-нибудь простит ему то, что он заставил Рэнда поволноваться из-за Найджела, Джоселин не могла больше безоговорочно осуждать принца. Он был государственный деятель, он так же страстно любил свою родину, как Рэнд – свою. В этом оба кузена, несомненно, были похожи друг на друга. В конечном счете, Рэнд готов тоже сделать для своей страны все, что только потребуется. Разве могла она порицать Алексиса за подобную преданность?

Джоселин подозревала, что Алексис гораздо более благороден и даже добр, чем она считала раньше. Возможно, необходимость заставляла его поступать жестко, но, тем не менее, он был не таким уж испорченным человеком.

Ей следовало продолжать сердиться на него за то, что он так напугал ее, но она не могла. Джоселин помнила его глаза, когда принц говорил об Авалонии, и неожиданно промелькнувшую в них беззащитность, когда он упомянул, что нуждается в помощи. Она всегда считала, что быть принцем или принцессой – сплошное удовольствие, и не задумывалась об огромной ответственности, которую влечет за собой высокое положение. Разве не сделает занимающий такое положение человек все, что необходимо, для защиты своей страны и людей, за которых он несет ответственность? Могла ли она винить Алексиса за это? И мог ли Рэнд?

Когда – если – муж приедет за ней в Авалонию, всем требующим разрешения личным проблемам придется немного подождать. В первую очередь необходимо было позаботиться о будущем целого государства, о предотвращении кровопролития. На карту было поставлено нечто гораздо более серьезное, чем отношения между мужчиной и женщиной. Рэнду придется понять, что другого выхода просто не существует.

Он должен помочь Алексису спасти его страну, потому что это справедливо. И еще потому, что, как бы Бомон ни считал, Авалония в какой-то мере и его родина.