– За Вадима замуж пойдешь?

– Он не зовет.

– А если позовет?

– Пойду, а чего не пойти? Человек хороший, и отец велел на работу устраиваться.

– Ясно. Шла бы за меня, а? Хорошо ведь жили.

– Это с какой стороны смотреть.

– Может, я пить брошу. Вон батя сказал, кодироваться надо.

– Дурака-то не валяй.

– Ты меня просто никогда не любила, – обиженно говорит Лешка. – Я бы правда пить бросил.

– Это мы уже проходили.

Он обхватывает меня ручищами, прижимает к широкой груди и целует. Злиться на него совершенно невозможно, так же как относиться к нему всерьез.

– Отвяжись, – прошу я.

– А я тебя люблю, – голосом рассерженного ребенка говорит он.

– Так и люби, я ж не против, только не лезь.

– Ну и не буду.

Мы идем к гостям. Софья Васильевна пытливо на нас смотрит. Я улыбаюсь. Через пять минут улыбается и Лешка, злиться долго он не умеет. В девять я ухожу. Лешка порывается меня проводить, но Федор Михайлович рявкает «Марш в свою комнату» и провожает меня сам. Иногда я всерьез думаю, что замуж мне надо было выходить за свекра, но куда тогда деть Софью Васильевну и Лешку?

Во вторник к вечеру появляется Вадим.

– Ура! – воплю я и кидаюсь ему на шею. Он подхватывает меня, кружит в нашей огромной коммунальной прихожей и осторожно ставит на пол.

– Скучала? – спрашивает.

– Еще как. – Я целую его и получаю от этого большое удовольствие. Видимо, он тоже, потому что руки его становятся очень настойчивыми, а выражение лица ни с каким другим не спутаешь. – Чего-нибудь вкусное принес? – спрашиваю я.

– В машине. Поедем ко мне.

– Да никуда ехать не надо. Никто не придет. А придет – ты его с лестницы спустишь.

Пока он возвращается к машине, я быстро расчесываюсь, застилаю чистые простыни и ставлю чайник. Вадим появляется с шампанским, пакетом разнообразной снеди и большущей коробкой конфет, которые я сразу же принимаюсь есть.

– Куда ездил? – спрашиваю я.

– А, так, неинтересно. Лучше расскажи, чем ты занималась.

– Тебя ждала, чем же еще?

– Хорошо ждала?

– Сейчас увидишь.

Я подхожу к Вадиму, который за пять минут до этого устроился в кресле, и опускаюсь на его колени, подняв подол знойно-желтого платья. Не спеша расстегиваю ремень на его брюках. Он улыбается, довольно ловко освобождая меня от лишних вещей.

– Ну и чего ты смеешься? – спрашиваю я.

– Пытаюсь сообразить, где у нас раньше мозги были.

Утром я просыпаюсь оттого, что Вадим ходит по комнате. Двигается он очень осторожно, но я все равно слышу. Однако открывать глаза мне совсем не хочется. Вадим наклоняется ко мне и шепчет:

– Фенечка, мне надо идти.

– Угу, – мычу я. Он целует меня, а я спрашиваю: – Ты меня любишь?

– Ну как же можно тебя не любить?

– Молодец, так держать. – Я обхватываю его за шею и притягиваю к себе. Он не брит, но мне это даже нравится.

– Я тороплюсь, – смеется Вадим.

– Ничего подобного. Будешь знать, как будить меня по утрам.

После его ухода я собираюсь как следует выспаться, но вдруг вспоминаю о родном участке. Меня охватывает жажда деятельности. Я встаю, иду в ванную: кран на месте. Утро чудесное.

К вечеру возвращается Вадим, мы ужинаем, занимаемся любовью, утром прощаемся, он уезжает, а я мету участок. В субботу Вадим на ночь не остается, уезжает часов в десять, когда появится – не знает, дела. Скорее всего, в понедельник. Я клянусь его ждать до понедельника.

Утром мне не спится, и уже в шесть я иду на участок. Улица пустынна. Тишина, и воздух какой-то особенный. Я замираю, опершись на метлу. Мысли мои чисты и прекрасны.

Тишину внезапно нарушают три машины, друг за другом мчащиеся по улице. «Вот придурки», – думаю я.

А машины, сначала та, что в середине, а потом и две другие вдруг останавливаются. Из средней выходит Вадим. Полная для меня неожиданность, между прочим. Лицо у него сердитое.

– Ты что делаешь? – спрашивает он.

– Улицу мету, – резонно отвечаю я.

– Зачем?

– Что значит – зачем? Я в ЖЭКе работаю.

– Помнится, ты на телевидении работала.

– Когда это было, меня уже выгнали.

– Так, – недовольно говорит Вадим. – Иди домой, часа через два я приеду.

– Ага, – только и успеваю сказать я и остаюсь наедине с метлой.

Едва я собралась позавтракать, вернувшись домой, как приходит Вадим. Выражение его лица мне не нравится, я сразу же вспоминаю, что за моей спиной три поколения прокуроров, и готовлюсь к бою.

– Что это за чертовщина с метлой? – спрашивает Вадим голосом моего отца.

– Я же тебе сказала: дворником работаю. Надо мне где-то трудиться. Это временно, до зимы. Снег пойдет, тяжело станет, я брошу.

Мне кажется, что я все объяснила очень доходчиво, но Вадим так не считает.

– Что ты за человек, черт возьми? Мужья-придурки, соседи ненормальные, метла эта дурацкая. Что ты из своей жизни балаган устраиваешь?

– Далась тебе эта метла, – канючу я. – Ну а мужья, что же теперь, топиться, что ли? Каких бог послал.

– Ты вообще серьезно говорить можешь? – спрашивает Вадим, и я с удивлением замечаю, что он повысил голос.

– Могу, но не буду. Ни к чему мне серьезно говорить, особенно о метлах и мужьях.

– Оставь этот дурацкий тон. Мне кажется, я имею право…

– Наверное, имеешь, – перебиваю я. – А я имею?

– Что?

– Я какие-нибудь права имею? Например, жить, как считаю нужным?

– По-твоему, это нормальная жизнь?

– Само собой. Если тебе необходима светская львица, так ты квартирой ошибся, львицы в коммуналках не живут.

– При чем здесь коммуналка?

– Хорошо, поговорим о норме. Для тебя нормально, когда женщина ждет, с вопросами не лезет, жизнью довольна и чокнутой не выглядит?!.

– Послушай, разве я тебя чем-то обидел? – спрашивает он, сбавляя обороты.

Неожиданно мне становится невыносимо скучно.

– Ладно, – говорю я. – Извини. Я тут глупостей наболтала. Вообще у меня не все дома. Наш роман затянулся. Давай скажем друг другу до свидания.

– Ты это серьезно? – лицо Вадима становится неприятным.

– Вполне.

– Что-то я не очень понимаю.

– А чего тут понимать. Уходи.

– Та-ак, – Вадим садится в кресло. – Я не мальчик, обиженно в дверь ломиться не буду. Мне интересно тебя послушать. – Я молчу. – Давай, давай, – требует Вадим.

Дураку ясно, просто так он не уйдет. Я чешу за ухом и пытаюсь прикинуть, как от него избавиться.

– Тебя больно ранило, что я дворник…

– Не болтай чепухи.

– Хорошо. Значит, тот факт, что я об этом умолчала. Не стоило этого делать, согласна. Однако тебя тоже особо разговорчивым не назовешь. Я знаю, что зовут тебя Вадим. Наверное, и фамилия есть?

– Фенька, – перебивает он мои излияния, – а ведь мы с тобой ругаемся. Невероятно. – Он садится рядом со мной на корточки, берет мои руки в свои и улыбается. – Ну, чего ты? В самом деле хочешь, чтобы я ушел?

– Нет, конечно.

– Слава богу. Предупреждаю сразу: ты от меня не отделаешься. Я тебя люблю. Чокнулся на старости лет.

– Тоже мне старик.

– Ну уж и не юноша. И тебе пора за ум браться, а не с метлой бегать.

– Ты совсем как мой папа говоришь.

– А что он говорит?

– За ум надо браться. Еще, говорит, рожать пора. А то пройдет немного времени, и живот мне пойдет как седло корове.