"Я придумал эту сложную конструкцию — раму размером с полстола, в ней два круга с плексигласом, которые бегают на роликах. Центр у них был прозрачный, а по краям я сделал выборки и отполировал. Причем электромотор вращал эти стекла в разные стороны. Трудоемкий процесс, но результат того стоил. Когда стекло перед объективом — изображение не искажено. Как только оно начинает удаляться от камеры — в кадр попадают искривленные участки. Так и была снята сцена в номере…"
В этот же день состоялся худсовет по отснятому материалу (8 роликов). Приведу отрывки из некоторых выступлений:
А. Столпер: "Гайдай — это режиссер особого, уникального дара. В его картинах есть вещи, которые никто сделать не может. Но по сегодняшнему материалу надо серьезно поговорить, хотя и здесь есть прекрасные находки. Путешествие мальчика по воде и танец Миронова — это великолепные вещи. Но есть и то, от чего надо освободиться. Все, что касается прямого сюжета, не хочется смотреть, это скучно. Отношения героя с детьми, внешним миром это все хуже, чем там, где есть эксцентрика. От этого надо постараться уйти. Его пугливость, вся история с семьей — все это не очень интересно. Я намеренно сгущаю краски, так как хочется это остановить… Убежден, что в целом картина сложится прекрасно…"
М. Туровская: "Я увидела в материале удачные вещи и менее удачные. Там, где куски освобождены от быта, — это интересно. Во многом мне понравился Миронов. Меньше, чем обычно, мне здесь нравится Никулин, там, где он в бытовых сценах. Великолепна сцена с полковником, когда идут недосказанные фразы. Дети, кроватки — это все менее удачно. Многое можно опустить… Слабее всего управдом — Мордюкова. Ее очень много, и она несмешна. Вся эксцентрика превосходна…"
Э. Рязанов: "Материал у меня вызывает тревогу. У Гайдая несомненно необыкновенный дар. Но здесь он попытался отойти от своего обычного взгляда (в смысле бытовых сцен), а эксцентрика осталась. Тут надо привести все в единый план. Я не являюсь сторонником чистоты жанра, но должна быть одна интонация, одна линия. Пока это не очень сочетается. Кажется, что и режиссер в нерешительности. Нет ощущения целого. У меня осталось ощущение некоторой чересполосицы. Эксцентрические куски, безусловно, сильнее.
По актерам. Никулин в основном играет реальный план и вдруг делает трюки. Пока это органически не сочетается. Папанов жмет на всю железку. Он опасный артист. Есть тут куски чудовищного пережима. Двойственность (реальный план и эксцентрика) есть у Миронова. Мордюкова не получилась. Танец Миронова — полная неожиданность, я не был к нему готов. Это чистая условность.
У меня осталось впечатление очень разного материала, ощущение раздвоенности. Главное сейчас — найти точную интонацию…"
Л. Арнштам: "Роль Мордюковой и в сценарии была слабой. Надо ее побольше подрезать, может быть, оставить ее только как мотив, или сделать странно эксцентричной. Миронову не хватает заземления, тогда сразу станет виден образ…"
Л. Гайдай: "У меня лично материал тревоги не вызывает. Всегда что-то удается, что-то нет. Не понимаю, что такое чересполосица, по-моему так и должно быть. (Намек на выступление Э. Рязанова. — Ф. Р.) Думаю, что мы на правильном пути…"
А. Столпер: "Я убежден, что картина будет интересной, мы не хотим ничего диктовать, но если какие-то вещи мы находим не на уровне Гайдая, как вся история с Мордюковой, то к ним надо прислушаться и перестраиваться на том же уровне…"
М. Туровская: "Обычно, когда картина Гайдая смонтирована, она становится интересной. Детям всегда нравятся картины Гайдая, да и взрослым, так как в них есть одно необходимое качество — эксцентрика, хотя она все не исчерпывает. Это народный балаган в кино, где есть и грубость. Это божий дар, которым надо дорожить.
Бытовые сцены, повторяю, не очень интересны, потому что нет главного они не затрагивают струн души, в сценах с женой нет сентиментальности, как у Чаплина. Самое страшное в таких картинах — скука. Мордюкова снята скромно и просто — и это неинтересно. Побольше надо оставлять балаганную стилистику, этого не надо бояться…"
Съемки фильма, между тем, идут своим чередом.
10 — 11 августа — выходные дни.
12 августа (павильон № 6) — Горбунков клюет носом в номере блондинки; Анна Сергеевна наступает на Горбункова; Горбунков стреляет из пистолета. В этот же день началось озвучание фильма.
13 августа — озвучание фильма.
14 августа — в Павловской слободе снимали эпизоды: по дороге едет милицейская машина; Михал Иваныч говорит по рации.
15 августа (Павловская слобода) — Граф с муляжем грудного младенца стоит на дороге; машина с Леликом и Горбунковым проезжает мимо Графа; Граф садится на мотоцикл и бросается в погоню; Горбунков бежит по лесу и натыкается на Шефа; Лелик и Граф привязывают Горбункова и Шефа к дереву; с Горбункова снимают гипс; Горбунков разоблачает Шефа, тот в ответ произносит крылатую фразу: "Как говорил один мой знакомый — покойный: "Я слишком много знал".
16 августа (Павловская слобода) — из-за дождя, который зарядил почти на весь день, удалось снять всего лишь один кадр: по дороге мчится автомобиль «Москвич».
17 — 18 августа — выходные дни.
19 августа (Павловская слобода) — Шеф едет по лесу; Шеф копается в моторе своего «Москвича».
20 августа (территория киностудии) — из-за пасмурной погоды снимали всего лишь час (с 13.00 до 14.00), сняли эпизоды: Горбунков выбегает из ворот автостанции и напарывается на Графа; Лелик и Граф выбежали из ворот.
21 августа — в павильоне № 6 прошло освоение декорации «Ресторан» (сервировкой столов занимался профессионал-ресторатор В. Коршунов).
22 августа (павильон № 6) — Граф и Горбунков за столом, Граф заказывает водку, коньяк и пару бутылок пива, после чего произносит фразу-пароль: "Феденька, и хорошо бы дичь".
23 августа (павильон № 6) — Шеф отмечает с друзьями находку клада; общие планы Анны Сергеевны, Шефа, Бориса Савельевича, Феди и др. В этот же день Гайдай, оператор и директор картины уехали в Гжатск, где должны сниматься эпизоды "с вертолетом".
24 — 25 августа — выходные дни.
26 августа (павильон № 6) — мордочка черной кошки (к эпизоду "сон Графа"); рука Шефа с массивным перстнем на пальце; Лелик пишет в блокноте; Лелик замечает блондинку (последние три эпизода снимались в декорации "Дом моделей").
27 августа (павильон № 6) — Граф подходит к Борису Савельевичу (А. Хвыля) и произносит фразу-пароль: "Я заказал Феде дичь"; к столику Горбункова подходит незнакомец-амбал (Роман Филиппов); Горбунков мечется в поисках телефона; Горбунков в телефонной будке; Горбунков отказывается пить водку, но Граф незаметно делает ему «ерша»; незнакомец за столом.
28 августа (павильон № 6) — Граф в телефонной будке; незнакомец подсаживается к Горбункову: "Я тебя тоже не сразу узнал. Ты зачем усы сбрил?" — "Что? — удивляется Горбунков. — "Я говорю, зачем усы сбрил, дурик". — "У кого?" — продолжает недоумевать Семен Семеныч. Тут к столику возвращается Граф. Незнакомец представляется: "Ладыжинский Евгений Николаевич — школьный друг этого дурика. Вы не знаете, зачем Володька усы сбрил?" Граф обращается к Горбункову: "Сеня, быстренько объясни товарищу, почему Володька сбрил усы — у нас очень мало времени".
Ладыжинский смеется: "Вы уж простите — обознался. Вот усы вам вылитый Володька Трынкин, вы-ли-тый". Граф его торопит: "Товарищ, у вас когда самолет?" — "Да, пора, — соглашается Ладыжинский. — Ну, будете у нас на Колыме, милости просим". От этих слов Граф поперхнулся водой: "Нет уж, лучше вы к нам"; планы посетителей ресторана.
29 августа (павильон № 6) — Горбунков взбирается на сцену; Горбунков поет "Песню про зайцев"; Граф приседает у фонтана; Горбунков поет.
30 августа — группа перебазировалась в Павловскую слободу, где снимались эпизоды: «Москвич» едет по лесной дороге; «Москвич» едет по шоссе.
31 августа — 1 сентября — выходные дни.
2 сентября (павильон № 6) — лицо Горбункова, сидящего за столом в ресторане; Шеф рассказывает друзьям, куда он собирается потратить деньги, полученные за сданный государству клад; Граф кусает Горбункова за гипс; Федя приносит дичь; Федя смотрит на сцену; Горбунков поет; Граф встает и направляется к сцене.
