Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Это тяжкое озарение отняло последние силы. Пашка стал отставать, и старик подгонял его грубыми окриками.

Впереди мелькнули огни, деревья расступились. То, что произошло дальше, Пашке запомнилось на всю жизнь.

На переезде их вдруг окликнули. От пустой будки стрелочника отделилось пять теней.

– Гляди, Федор... Они, нет?

– Ну-ка... Они! Точно, они! Я их запомнил.

Поселковые мужики отобрали у старика узел и начали избивать. Удары были глухие и страшные, на грязную щебенку отлетали брызги крови. Пашку в это время крепко держал за волосы сухопарый бородач. Он иногда сильно встряхивал мальчика и приговаривал:

– Уработались, бандюги... Будет вам теперь...

Бородач, похоже, очень хотел принять участие в расправе над стариком, но нужно было держать Пашку.

Старик уже хрипел, корчась на залитых мазутом шпалах, водил ладонями по окровавленной голове и беспомощно повторял:

– Шапку куда дели?.. Шапку дайте, суки!..

Вдруг Пашка понял, что его отпустили. Мужики побежали в лес. К переезду подкатил, полыхая мигалками, милицейский «козел».

Мальчик пригладил рукой волосы, взлохмаченные нервным бородачом, и мимо хрипящего старика шагнул навстречу фарам...

* * *

... – Подвел ты нас, Павлик, – качал головой Евгений Петрович.

Сегодня он был уже в костюме и сером джемпере.

– Я и сам, конечно, виноват – завертелся, забыл про тебя... Но ты-то зачем убежал, а? Тебя вроде никто не обижал здесь...

Пашка молча ел холодные макароны с хлебом в сером прокуренном милицейском кабинете. Он был очень рад, что его путешествие со стариком закончено.

– Ты понимаешь, что принял участие в убийстве? – продолжал Евгений Петрович. – Ни в чем не повинный человек, а вы мало того, что обокрали...

– Мне все равно, – спокойно ответил Пашка.

– Ничего себе... Что ты за человек, не понимаю.

В дверь просунулся начальник отделения.

– Жень, выйди-ка...

Пашка продолжал есть макароны, не слушая, о чем они говорят за дверью.

– Что с пацаном?

– Странный он. Очень. Я ведь его даже и не допрашивал. Только один раз попросил все рассказать. Он как начал – и без перерывов все мне выложил. Все, понимаешь? Как ехали, как окно били, что ели и что брали, что дед ему говорил и какими словами ругался... Это не парень, а магнитофон. Я только записывал.

– Наверно, уже знает, как все делается. Видать, не в первый раз. А на вид – ангелочек...

– Это точно. Что делать-то с ним?

– Женя, мне уже ехать надо, занимайся с ним сам. Спецприемник закрыт, у них там карантин вроде. Придется мальчику еще ночку у нас провести, а завтра вези его в детдом на Советскую.

– Без документов?

– Договорись сам с Альбиной, если что – сошлись на меня. Оформим его по ходу дела. Если, конечно, родители не найдутся.

Евгений Петрович вернулся в кабинет и сразу остановился, боясь сделать лишнее движение. Пашка спал, положив голову на обшарпанный письменный стол.

* * *

Утро Пашка встречал в сумрачном холле детского дома, на клубных сиденьях с ободранной обивкой. Здесь пахло невкусной жирной пищей и еще чем-то казенным.

Было тихо – в классах шли занятия, а малыши уехали в город смотреть спектакль. Изредка по коридору пробегали дети, бросая на Пашку многозначительные взгляды.

Входные двери были заперты, окна забраны ажурными решетками. Но Пашка не собирался никуда бежать. Он уже пришел к выводу, что ему следует избегать бродяг, нужно искать стабильность и таким образом закрепляться в городе. Детский дом, как ему казалось, подходил для этой цели.

Электрический звонок неприятно ударил в барабанные перепонки. Гулкие коридоры начали заполняться детским шумом, забегали туда-сюда воспитанники в домашней одежде, с простыми короткими стрижками. Пашка убедился, что некоторые специально пробегают мимо по нескольку раз, чтобы поглазеть на него.

Наконец к нему величаво подошла крупная женщина в длинном платье с множеством блестящих украшений. Это была Альбина Сергеевна – завуч по воспитательной работе.

– Идем, малыш.

Пашка шел по коридору впереди завуча, дети расступались, многие глядели на него с усмешкой. Как будто уже приготовили для новичка какую-то гадость... Пашка вдруг почувствовал атмосферу враждебности и пожалел, что не убежал отсюда.

На верхних этажах находились жилые помещения. Каждые две комнаты имели общую прихожую и туалет. В одной половинке жили мальчики, в другой – девочки. Такой блок составлял школьную семью.

– Познакомься со своей семьей, малыш, – сказала Альбина Сергеевна, подтолкнув его в комнату.

Пашка робко поднял глаза.

Перед ним сидела большая девочка со светлыми волосами. Она была здесь самой старшей и, видимо, считалось в семье «мамой». Ее звали Даша. Еще одна девочка в спортивном костюме подошла бы Пашке в качестве старшей сестры. Ее представили как Аню. А вот двое мальчишек – Витька и Олег – не были похожи ни на «отцов», ни на старших братьев. Они выглядели чуть старше Пашки, но на лице у каждого было какое-то несерьезное, хулиганское выражение. Человек, который хочет, чтобы его уважал младший, не позволит себе такого выражения.

– Какой хорошенький! – заулыбалась Даша.

Пашка сразу просветлел. К тому же здесь не пахло жирной пищей, похоже, девочки усердно спрыскивали обе комнаты духами.

Аня тоже улыбалась. А вот мальчишки никакой радости не выказывали. Пашка был слишком маленький и не годился им в компанию.

– Сейчас Павлик пойдет мыться и переодеваться, а вы приготовьте ему постель и место в шкафу.

Пока Пашка шел по коридору, он чувствовал себя хорошо. Но едва лишь он оказался в раздевалке, его пронзила мысль, от которой лоб покрылся капельками пота.

Мыться! Значит, нужно снимать одежду – и приемник тоже! А если его украдут? Взять с собой? Но он может испортиться от воды.

Альбина Сергеевна вышла. Мальчик снял с себя куртку, штаны, рубашку. Ничем не защищенная пластиковая коробочка висела на шее. Пашка снял ее, подержал в руках, осматривая помещение. Может, завернуть в рубашку и положить в угол шкафчика?

Но шестое чувство подсказало, что не стоит этого делать. Что тогда? В раздевалке, как назло, нет никаких укромных уголков – даже щелей под шкафчиками нет.

Лишь в углу громоздилась куча грязного постельного белья. Пашка подбежал и быстро сунул приемник в самый низ.

В душевой он наспех намылился, постоял под струями теплой воды и выскочил обратно в раздевалку.

Толстая полусонная прачка в грязном фартуке наклонилась над кучей белья. Пашке захотелось закричать, оттолкнуть, напугать ее. Но он молча стоял и смотрел, как женщина загребает в свои полные руки простыни и наволочки.

Она распрямилась и, не взглянув на мальчика, скрылась за дверью. Он подскочил к тому, что осталось на полу, отшвырнул ногой...

Приемник лежал на месте.

Пашка открыл свой шкафчик и тут же поблагодарил судьбу, что не оставил здесь приемник. Кто-то уже забрал его одежду и повесил на крючки другую – казенную.

Когда Пашка надел мятые черные брюки, застегнул клетчатую рубашку, в раздевалку заглянула Альбина Сергеевна.

– Ты готов? Сейчас пойдем к медсестре на осмотр.

Значит, снова раздеваться... Пашка положил приемник в карман брюк и старался не отнимать руки от своей единственной драгоценной вещи.

Большая часть дня прошла беспокойно. Пашку водили по кабинетам, устраивали собеседования, выдавали одежду и предметы личной гигиены, знакомили с расположением коридоров и помещений, объясняли распорядок его новой жизни.

Еще был обед – не слишком роскошный, конечно, но не Пашке быть привередливым.

После обеда приезжали люди с телекамерой. Они сняли Пашку со всех сторон, задали несколько вопросов. Напоследок обещали, что вечером покажут его по телевизору – вдруг родители откликнутся.

Но посмотреть телевизор не удалось, потому что вечером приехал Евгений Петрович. Они нашли наконец Пашку в картотеке ЗАГСа, потом обнаружили в детской поликлинике его медицинскую карту и восстановили свидетельство о рождении. Таким образом, Пашка получил наконец статус гражданина этого мира, что очень его порадовало. Это ведь и было первое задание «Покровителя».

7
{"b":"114782","o":1}