Всякая попытка практиковаться в ней, если не соблюдены эти правила, будет то же, что пытаться бежать, не научившись сперва ходить. Человек уподобится ребенку, который спешит идти вперед и падает, пока не научится быть осторожным и удерживать равновесие.
Я особенно настаиваю на этом, так как существует много упражнений, которым можно научиться, не исправив сперва свою жизнь, но это ведет не к добру, а к злу. Гораздо легче взять книгу о йоге и исполнять в продолжение нескольких минут, даже часов (в течение дня), указанные там упражнения, чем следить за каждым днем своей жизни и улучшать её с каждой минутой. Это гораздо легче, но это приносит мало пользы. Есть разные методы для дисциплинирования себя в обыденной жизни, но если человек твердо решился обуздать свой ум и тело, он сам составит для себя правило на каждый день, по мере надобности. Это безразлично, каковы будут правила, лишь бы они были чисты и возвышенны. Раз человек будет следовать правилам, которые он составил для себя, значит, он сумеет и урегулировать свою жизнь и будет выполнять в известные часы то, что предполагает заранее сделать. Я приведу простой пример: человек назначает себе час для вставания, но когда пробьет час, ему хочется спать, и он не встанет. Суть не в том, что он встанет на четверть часа раньше или позже, а в том, выполнит ли он или нет свое решение. Когда делаешь то, чего не хочется, укрепляешь свою волю, а без крепкой воли невозможен никакой прогресс; только крепкой воле подчиняются ум и тело. Силу воли легче всего приобрести ежедневным упражнением. А когда ум и тело находятся в подчинении у человека, то никакое искушение, никакая лень не могут ему помешать: он уже сделал первый шаг на пути йоги, подчинив тело и ум тому, что выше их. Крепкая воля человека становится в нем орудием для дальнейшего прогресса.
Рассмотрим еще вопрос о пище, не в буквальном смысле питания тела, а в другом весьма важном отношении. Вы знаете, что известный род пищи запрещен людям, которые ведут духовную жизнь. Пища должна соответствовать той цели, которую вы себе наметили в жизни. Тут нельзя выкинуть ни одного предписания. Вы избираете для себя известный род пищи, смотря по цели, какую вы избрали. Потому-то и существовали для брахманов такие строгие правила относительно того, что можно и чего нельзя было делать. В те времена быть брахманом значило стать человеком, который преуспевает в духовной жизни и желает быстро идти вперед по этому пути. Брахману предписывалось употреблять в пищу только те вещества, которые обладают свойством саттвы (гармонии); ему не позволяли вводить в тело то, от чего он старался его очистить, а именно, пищу, обладающую свойствами раджаса (страсти) и тамаса (лени). Питаться подобной пищей значило бы падать, а не возвышаться.
Тело, правда, составляет низшую часть нашего существа, но из этого не следует, что мы должны пренебрегать им. Когда вы подымаетесь на гору, вам нужно стараться облегчить свою ношу. Если ноша и будет тянуть вас книзу, все же восхождение будет легче, если ноша будет менее тяжела. То же самое вы должны сделать и со своим телом; на пути к духовной жизни оно не помогает вам, оно тянет вас вниз. И вы желаете, насколько возможно, ослабить эти телесные путы. В этом и заключается смысл предписаний. Если в человеке нет ничего, кроме внешнего, если у него нет стремлений подняться вверх, то безразлично, легка или тяжела его ноша: ноша эта всегда будет на земле, которая будет ее поддерживать, и она не будет тянуть человека вниз. Привяжите камень к столбу, будет он тяжелый или легкий – это не имеет значения, так как у столба нет стремления подняться вверх. Но привяжите камень к воздушному шару, вы увидите, что, уменьшая вес камня, вы позволяете шару подняться, и он поднимется, унося за собой и камень, когда сила, уносящая его вверх, преодолеет вес мертвого камня, который тянул его книзу.
В этом смысле и надо смотреть на тело и понимать предписания. Когда дух свободен, внешние формы безразличны. Все обряды и религиозные церемонии, которые связывают еще не освобожденную душу, становятся излишни, когда душа достигла освобождения и ничто уже не держит ее. Религиозные обряды должны быть теми крыльями, которые поднимают душу вверх, не взирая на груз. Но если груза нет и душа свободна, она уже не нуждается в крыльях. Она поднялась в ту атмосферу, которая ей свойственна, где господствует равновесие, где для нее нет верха и низа, ибо она в центре, который и есть Всё.
Эта мысль должна стать в основе вашего суждения о ближних. Лучше было бы, если бы вы никогда не судили их. Какое право имеет каждый из вас судить своего брата? Что вы знаете об его прошлом? Знакома ли вам его карма? Знаете ли вы, какие условия окружают его? Что вы знаете о той внутренней борьбе, которая происходит в нем, об его стремлениях и ошибках? По какому праву судите вы его? Судите себя, а не других. Если вы судите человека только по тому, исполняет ли он или нет те или другие предписания, вы вредите себе больше, нежели ему. Вы произносите суждение в сфере низшей и вредите внутренней, омрачая её недоброжелательством и недостатком сочувствия.
Существует много внешних предписаний, которые учат, как обходиться со своим телом; одни из них весьма полезны, другие же вредны. Вот, например, одно неопасное упражнение, если делать его умеренно и особенно здесь, в Индии, в стране, где существует долгая физическая наследственность и практика тысячи поколений. Упражнение это, знакомое всякому брахману, известно под именем пранаямы – задержки дыхания. Делают это с очень определенной целью, чтобы все внешние предметы скрылись из виду, и душа, оторвавшись от внешних ощущений, обратилась бы к уму. Это первая степень упражнений йоги.
Прекращение физических ощущений, задержки дыхания и служат, если можно так выразиться, облегчением нашей ноши, чтобы ум мог легче уйти из мира внешнего. Но если эти только до известной степени показанные предписания выполняются людьми, которые мало подготовлены к этому своей физической наследственностью и к тому же делают эти упражнения со свойственными западным людям упорством и энергией, – упражнения эти представляют большую опасность. В таких случаях пранаяма может вредно отозваться на некоторых телесных органах, быть причиной болезни и даже смерти.
Даже и вам, людям Азии, неразумно доводить далеко такие упражнения, если при вас нет опытного руководителя, который предупредил бы вас, когда вам грозит опасность. Это упражнение совсем неподходящее для европейца, у которого нет наследственной физической подготовки к нему, да и среда, в которой он живет, не годится для упражнения, влияющего на психофизическую жизнь.
В хатха-йоге, как её называют, упражнения эти могут быть доведены гораздо далее. Вы видите аскетов, которые достигают крайних пределов, делая какое-нибудь упражнение. Например, они поднимают руку и держат ее в таком положении, пока она не высохнет, или же сжимают руку в кулак и держат ее в этом положении, пока ногти не прорастут сквозь ладонь. Одни глядят упорно на солнце, другие достигают раздвоения своего тела и т. д.
Многим из вас верно удавалось наблюдать подобные упражнения.
Имеет ли это какое-нибудь значение? К чему это делается? С какой целью? Несправедливо было бы сказать, что упражнения эти не имеют никакого значения. Прежде всего они ясно свидетельствуют в наш век о силе внутреннего стремления, которая преодолевает все препятствия плоти и все физические искушения, чтобы достичь того, что считается выше этой физической жизни.
Нельзя осудить этих людей и не упомянуть о той пользе, какую они указали человечеству.
В этом мире, где люди ищут обладания земными благами, деньгами, местами, властью, славой, похвалой людской, – небесполезно, чтобы некоторые люди поступали именно так, как эти аскеты и презирали бы всё, чего ищут другие люди. Самые их страдания свидетельствуют о присутствии души в человеке и о значении того, ради которого можно вытерпеть пытку. Я полагаю, что нельзя легкомысленно называть безумными этих людей, даже если и не оправдываешь их поступки. Надо признать в них силу благоговения, которая умерщвляет плоть в поисках души. И если, как я и сама это думаю, метод их и неправилен, все же жизнь этих аскетов благороднее, чем жизнь людей, ищущих преходящих земных благ. Благороднее падать в поисках высшего, чем искать только земного, пренебрегая высшим.
