Итак, вот Закон Жертвы, который мы должны познать. Давать без ропота, давать всегда, вот что даст нам истинную жизнь.
Вначале нашего вступления на путь возврата, когда отречение является нашим путеводителем, голос его может показаться слишком суровым, а вид его – почти угрожающим. И тем не менее, слушайтесь его голоса неизменно, каков бы ни был его внешний вид и старайтесь понять, почему жертва вначале внушает нам мысль о страдании.
С точки зрения формы, жертва является разрушением формы, и последняя, чувствуя, что жизнь из нее уходит, взывает в тоске и ужасе к этой удаляющейся жизни, без которой невозможно самое существование ее. Вот откуда исходит наше представление о жертве, как о страдании, как об акте, сопровождаемом тоской и ужасом, и это будет длиться до тех пор, пока мы не перестанем отождествлять себя с формой.
Но когда мы начинаем жить жизнью Духа, той жизнью, которая во всей множественности форм признает Единое, тогда перед нами начинает мерцать высшая духовная истина, раскрывающая нам, что жертва – вовсе не страдание, а наоборот – радость. То, что доставляет страдание телу, дает блаженство Духу, который и есть наша истинная жизнь; и тогда мы убеждаемся, что наше представление о жертве, как о страдании, было ошибочно, что выше всякого удовольствия, доставляемого богатством и положением, радостнее всякой радости, даваемой личными переживаниями, есть блаженство свободного Духа, который, изливаясь, обретает единение с Богом и сознание что он живет во всем мире, а не заключен в ограниченные рамки одной отдельной формы.
В этом – радость Спасителей человечества, Тех, Которые поднялись до сознания единства и сделались Руководителями и Искупителями людей. Шаг за шагом, медленно и постепенно, поднимались Они все выше и выше, перешли через бездну небытия, о которой я говорила, и твердо ступили на противоположный берег. Они поняли в чем истинная реальность жизни и в той самой бездне небытия, в которой они на мгновение как бы потеряли себя, они почувствовали себя стоящими над миром форм. С этой высоты им видно, что все формы только сосуды, наполненные единой, одушевляющей их божественной Жизнью. Они увидели с чувством невыразимой радости, что Единое я может вливаться во все бесчисленные формы, не делая разницы между ними и видя в них только проводников единого Духа.
Вот почему Спаситель мира в состоянии помогать человечеству и поддерживать своих более слабых братьев. Поднявшись до той высоты, где все я познаются как одно, он признает все формы за свои собственные. Он сознает Себя в каждой из них. Он может радоваться с радующимися и страдать с страдающими – все они часть Его. Праведные и грешные равны для него. Он не чувствует влечения к одним и отвращения к другим. Он сознает себя в камне, в растении, в животном, в дикаре так же, как в мудреце и в святом, Он видит единую жизнь во всем, и жизнь эта – Он сам. Где же место для страха, где место для упрека? Ничто не существует кроме Единого божественного я, и нет ничего вне Его, что могло бы внушить страх, или бросить вызов.
Только это одно и есть истинный Мир, только это одно и есть истинная Мудрость. Знать во всем единое божественное я – вот духовная жизнь, и жизнь эта есть радость. Таким образом Закон Жертвы, который есть Закон Жизни, есть также Закон Радости, и мы знаем, что ничто не дает такого глубокого наслаждения, как наслаждение давать и что ни одна ограниченная радость не сравнится с радостью самоотречения.
Если бы каждый из нас мог хотя на мгновение заглянуть в мир Духовной Жизни, этот преходящий мир принял бы в наших глазах свои настоящие размеры, и мы увидели бы все ничтожество того, что люди считают драгоценным. Закон Жертвы, который есть Закон Жизни, Радости и Мира, заключается в великом изречении: «Я – это Ты»», «Ты – это Я».
Теперь постараемся на минуту низвести эту высокую идею до уровня нашей обыденной жизни и посмотрим, как проявляясь в нас, Закон Жертвы выразится во внешнем человеческом мире.
Если мы познаем хотя бы на мгновение единство божественного я, если выучим хотя одно слово, одну букву в книге Мудрости, как станем мы после этого вести себя по отношению к нашим братьям – людям? Мы видим перед собой человека низкого, испорченного и невежественного. Ни родственная связь, ни карма прошлого не соединяет нас с ним, ни одна из так называемых обязанностей не связывает наше телесное бытие с его бытием. Но познав. во всем божественное Единство, мы увидим – согласно с Законом Жертвы – и в отверженце ту же божественную жизнь, и тогда форма исчезнет для нас, и мы сознаем, что мы и этот человек – одно; тогда сострадание заменит отвращение, которое обыкновенный человек чувствует к падшему. Любовь заменит ненависть, равнодушие преобразится в нежность. Человек, повинующийся Закону Жертвы, отличается в своих отношениях к окружающим именно этим настроением божественного сострадания, которое не видит отталкивающей внешней формы потому, что сознает божественную красоту, сокрытую во всем. Когда он встречает человека невежественного, может ли он почувствовать презрение просвещенного к невежде и поставить себя над ним как нечто высшее и отдельное? Нет, он не признает свою мудрость принадлежностью своей отдельной личности, он смотрит на нее, как на собственность, принадлежащую всем одинаково, и делясь ею с другими, он не увидит разницы между собою и этими другими, потому что во всем видит единство божественного я.
То же и по отношению всякой другой разницы в мире форм. Человек, который живет по Закону Жертвы, познает божественное единство во всем и видит разницу только в сосудах, а не в наполняющей их жизни. Поэтому он собирает мудрость и знание в свой отдельный сосуд только для того, чтобы разделить их с другими, и кончает тем, что совершенно теряет чувство отдельной жизни и становится частью общей Жизни Мира.
Проникаясь этим сознанием и познавая, что единственная ценность его отдельного бытия – быть проводником высшего, быть орудием духовной жизни, он медленно и постепенно поднимается над всем, кроме сознания Единства и начинает чувствовать себя частью этого великого страдающего мира. Он сознает, что страдания человечества – его собственные страдания, грехи человечества – его собственные грехи, слабости его братьев – его слабости. Таким образом познает он единство и видим его во всех видимых различиях.
Только так можем мы жить в Вечном.
«Те, которые видят различия, идут от смерти к смерти», говорится в писании. Человек видящий различия, находится действительно в постоянном процессе умирания, потому что он живет в мире форм, которые уничтожаются ежеминутно, а не в Духе, который есть непреходящая Жизнь.
И поскольку все мы сумеем почувствовать единство жизни и позвать, что жизнь есть общее достояние всех, и что никто не имеет права отделять себя или гордиться тем, что его доля отлична от доли другого, – ровно поскольку мы и живем Духовною Жизнью.
Вот последнее слово Мудрости, переданное нам истинными Мудрецами. Все, что меньше этого – не духовно, все, что меньше этого – Мудрость и не истинная Жизнь.
О, если б только на одно короткое мгновение я могла показать вам хотя слабый отблеск того минутного презрения, которое, благодаря милости Учителя, я имела в Красоту и Славу истинной Жизни, не знающей различия и не признающей обособленности – тогда очарование этой красоты показало бы вам, как ничтожны рядом с нею все красоты земли и каким мусором покажутся все сокровища земли по сравнению с невыразимой радостью Жизни, которая сознает себя Единой.
Трудно, конечно, сохранить эту радость среди обособленности человеческой жизни, среди иллюзий чувств и заблуждений ума. Но если мы почувствовали ее хотя бы на одно мгновение, весь мир изменился для нас навсегда, и если мы хотя на миг удостоились узреть величие божественного Единства, то никакая другая жизнь не в силах привлечь нас.
Но как осуществить, как проникнуться этим дивным сознанием Единой Жизни и Единого Я? Только благодаря ежедневному самоотречению в мелочах жизни; только благодаря тому, что в каждой мысли, в каждом слове и в каждом действии мы начнем любить Единство. Мы должны не только говорить об этом Единстве, но и осуществлять его при каждом представляющемся случае, ставя себя последними, а других первыми, стараясь всегда удовлетворять нужды других и отказываться слушать требования своего низшего я.
