Вики села у столика, на котором стоял телефон, раскрыла телефонную книгу Марджори Нельсон и позвонила всем, кому, по ее мнению, положено было узнать о смерти матери. Ее голос звучал спокойно и вполне профессионально, несмотря на то что она говорила не о ком-то постороннем, а о собственной матери. «Мисс Синг? С вами говорит констебль Нельсон, из городской полиции. По поводу вашего сына... Боюсь, должна сообщить, что ваш муж... Водитель не имел возможности избежать столкновения с вашей супругой... Ваша дочь, Дженнифер, была... Похороны состоятся в два часа дня завтра».

Когда позвонили из похоронного бюро, мистер Дельгадо, вызвавшийся ей помочь, вынул из стенного шкафа любимый синий костюм матери и отвез его туда. Вернувшись, он заставил Вики съесть сэндвич, и пытался убедить ее, что если бы она заплакала, то сразу бы почувствовала себя лучше. Сэндвич она проглотила, не почувствовав его вкуса.

Теперь все знакомые Марджори Нельсон были оповещены о похоронах, и Вики убедила мистера Дельгадо вернуться к себе. После чего села, свесив одну ногу через подлокотник старинного роскошного кресла-качалки, а другой отталкиваясь от пола.

Комната медленно погружалась в сумерки.

— Говорю вам, Генри, она выглядела ужасно. Похоже на «Ночь живых мертвецов»[1].

— И она не обратила внимания, когда ты окликнул ее?

Тони кивнул, длинная прядь светло-каштановых волос упала ему на глаза.

— Ну да, и ухом не повела, а охранник не разрешил мне подняться за ней. Сказал, что на перрон пускают только тех, у кого билеты, и не поверил, что я ее брат. Проклятый подонок. — Тони уже год находился под покровительством Генри, но этот срок не смог пока стереть из его памяти пяти лет, проведенных на улице. — Но я переписал все станции, на которых останавливается этот поезд. — Он вытащил из переднего кармана облегающих джинсов помятый грязный клочок бумаги и протянул его Генри. — В руках она несла большую сумку, так что, думаю, собиралась провести там, куда направлялась, несколько дней.

Имена девяти городков были неразборчивыми каракулями записаны на пустых графах билета транзитного пассажира метрополитена. Генри Фицрой нахмурился. Почему Вики уехала из города, не предупредив его? Он считал, что они были настолько близки, что уж на это он рассчитывать мог. Если только не случилось чего-то, связанного с субботней ссорой. Несмотря на великое искушение доказать свою власть, вампир понимал, что не должен был принуждать подругу, и намеревался попросить прощения, как только она остынет достаточно, чтобы принять его.

— Ее мать живет в Кингстоне, — наконец произнес он.

— Вы думаете, что сделали что-то не так, верно?

Генри взглянул на него в полном ошеломлении.

— О чем ты говоришь?

— Мне нравится наблюдать за вами. — Тони слегка смутился и провел пальцем ноги по ковру. — Когда мы вместе, мне интересно следить за вашим лицом. На нем отражается то благородство принца, то властность Князя Тьмы, но чаще всего создается впечатление, что вы принадлежите потустороннему миру. Но, когда вы думаете о Победе... ну, о Вики... — Смущение парня становилось все сильнее, но он бесстрашно встретил взгляд Фицроя. — Так вот, тогда мне кажется, что на вашем лице нет никакой маски, это просто вы сами.

— Все маски исчезают. — Вампир теперь тоже внимательно всматривался в лицо Тони. С прошлого апреля, когда Вики — или спустившееся на землю исчадье ада — свела их вместе, резкие, угловатые черты парня несколько смягчились. — И это беспокоит тебя?

— Вы имеете в виду — вы и Победа? Нет. Она многое значит и для меня тоже. Я хочу сказать, без нее я не стал бы... Я имею в виду, мы не были бы... И, кроме того... — Парень нервно облизнул губы, прежде чем продолжить. — Иногда, например, когда вы насыщаетесь мною, то смотрите на меня совсем так же, как на нее. — Он опустил глаза. — Вы поедете за ней?

— Мне необходимо узнать, что произошло.

Тони фыркнул и с раздражением откинул со лба прядь волос.

— Кто бы сомневался. — Его тон снова приобрел обычную дерзость. — Тогда звякните сперва ее мамаше.

— Позвонить ее матери?

— Ну да, позвонить. Знаете, прямо вот так, по телефону.

Генри развел руками, позволив Тони насладиться моментом.

— У меня нет ее номера.

— Ну и что с того? Найдете его в квартире Победы.

— У меня нет ключа.

Тони снова фыркнул.

— Можно подумать, вам он так уж и нужен. — Он сцепил пальцы рук и захрустел суставами. — Если не хотите проникать через закрытую дверь, всегда можете обратиться к услугам вашего старого приятеля, детектива-сержанта Селуччи. Готов держать пари, у него этот номер есть.

Глаза вампира сузились.

— Я возьму его на квартире Вики.

— У меня прямо здесь есть телефон Селуччи. Я хочу сказать, если вы...

— Тони. — Фицрой обхватил пальцами ею подбородок; пульс юноши зачастил у него под пальцами. — Не стоит на меня давить.

Стоя на улице, он увидел, как зажегся свет, и между створками жалюзи различил какую-то движущуюся фигуру и потому почти окончательно решил не входить в квартиру. Тони видел, как Вики ранним утром уезжала из города. Взяла ли она несессер с туалетными принадлежностями или что-то в этом роде? Вообще-то она могла уже вернуться, и, если так, то не проводила нынешний вечер в одиночестве. Неподвижно стоя в тени древнего каштана, вампир наблюдал и вслушивался, пока не удостоверился, что в квартире находится только одно живое существо.

Что значительно меняло ситуацию.

Существовало несколько способов, которыми он мог воспользоваться, чтобы получить желаемое. Он выбрал прямой путь. «Только из-за собственного проклятого слабоумия». Майкл честно заставил себя в этом признаться.

— Добрый вечер, детектив. Вы ожидаете кого-то?

Селуччи обернулся, мгновенно приняв оборонительную стойку, и сверкнул глазами на Генри.

— Чтоб вам пусто было! Не смейте этого делать!

— Делать что именно? — сухо поинтересовался Фицрой, входя в гостиную; голос и движения ясно свидетельствовали, что он никоим образом не воспринимал другого мужчину как какую-либо угрозу.

«Как если бы имел полное на то право. — Селуччи обнаружил, что отходит назад. — Проклятый ублюдок!»

Он приложил к этому значительное усилие, но все же ему удалось опереться на пятки и прекратить отступление.

— Не знаю, какую игру вы затеяли, но не надейтесь одержать легкую победу.

Несколько месяцев назад, когда оба друга Вики вынуждены были объединить для ее спасения свои усилия, они на какое-то время перешли на «ты», однако с тех пор утекло много воды.

— Какого черта вы здесь делаете?

— Я бы мог задать вам тот же вопрос.

— У меня есть ключ.

— А я в нем не нуждаюсь. — Генри прислонился к стене и скрестил руки на груди. — Догадываюсь, что вы возвратились, дабы принести извинения за то, что хлопнули дверью, покидая этот дом в субботу.

Он почувствовал, как его слова вызвали мгновенное ускорение пульса и яростный прилив крови к лицу Селуччи.

— Так она рассказала вам и об этом? — Слова прозвучали как неразборчивое рычание.

— Она рассказывает мне обо всем.— Не было нужды упоминать о последовавшей дискуссии.

— Вы хотите, чтобы я сразу же отступил, не так ли? — Майку удалось вовремя обуздать свой гнев. — Признал поражение?

Генри выпрямился.

— Если бы я хотел, чтобы вы, смертный, отступили, вас здесь уже не было бы.

«Какого черта, почему, зная, что я на добрых восемь дюймов выше этого ублюдка, я чувствую, что он смотрит на меня сверху вниз?»

— Не слишком ли вы высокого мнения о себе?

Послушайте, Фицрой, меня не заботит, кто вы такой на самом деле, и мне безразлично, на что вы там способны. Вы должны были обратиться в прах еще четыреста с лишним лет тому назад. Я не собираюсь уступить ее вам.

— Думаю, право выбора должно остаться за ней, а не за вами.