Можно подумать, что теперь-то власть станет игралищем в руках приближенных царевне людей, так как допустить самостоятельность у женщины весьма трудно.
Ничуть не бывало. София была женщина выдающаяся и ее царствование достойно многих видных царей.
При вступлении в управление государством Софии было 22 года. Она была высокого роста, стройна, красива и энергична. Она была умна, образованна, сама писала стихи, самостоятельна, самолюбива, властолюбива, непокорлива, находчива, пытлива и настойчива. Она была достойна своего брата Петра, и если он был гений мужчина, то София была гений женщина.
Лица, помогавшие Софии в ее борьбе за власть, разумеется, рассчитывали воспользоваться этою властью в свою пользу и многие обочлись.
Разумеется, царь Иоанн не мог играть никакой роли. Царь Петр и его мать были устранены и до поры до времени терпимы. Князь В. В. Голицын управлял посольским приказом, Иван Милославский другими доходными приказами. Ближе всех к Софии и наилучшим ее советником был князь В. В. Голицын, хотя и в последнем случае София никогда не была в рабах.
Несомненно, между приверженцами возникли недоразумения, недомолвки и размолвки. А раз имелся пример в значении грубой силы, отчего не попытаться воспользоваться ею и другим. Прежде всего выступил на сцену князь Хованский. Он решил быть всесильным, но всесильною желала быть и София, а так как София была умнее Хованского, то последний и погиб.
Между стрельцами было много старообрядцев. По-видимому, к старообрядцам принадлежал и князь Хованский. И вот стрельцы-старообрядцы потребовали восстановления старой веры и возврата лиц, потерпевших за правую веру. София назначила собор. На соборе старообрядцы во главе с Никитою Пустосвятом держали себя грубо, дерзко и нахально. По приказанию Софии прения были отложены до другого дня, но в ночь зачинщики бунта были схвачены и казнены. Это, однако, не смутило стрельцов. Напротив, Хованский все больше и больше поджигал их. Видя такую дерзость стрельцов и их главы, царица София уехала в звенигородский Саввинский монастырь, а оттуда в Троице-Сергиеву лавру, распустила слухи, что покушаются на ее жизнь, стала созывать войска и охранять себя от злодеев. Вместе с этим ласковым письмом звала к себе из Москвы князей Хованских на ее именины. Хованские, отец и сын, поддались на ласку и отправились в путь, но были схвачены и казнены.
Напрасно второй сын Хованского старался возбудить стрельцов. Стрельцы смирились и виновные были беспощадно казнены. София имела не только твердую голову, но и крепкую руку. Головы гидры стали отлетать.
Таким образом, царица София умело и твердою рукою подняла стихию и столь же твердою рукою смирила ее. Она воспользовалась стрельцами на столько, на сколько это было ей нужно.
Царствование Софии длилось 6–7 лет и было ознаменовано видными событиями. Усмирив внутренние непорядки, София принялась за упорядочение внешних отношений. Она отправила посольства в Швецию, Данию, Голландию, Бранденбург, Англию, Францию, Польшу, Турцию и Австрию, извещая о смерти царя Феодора, о восшествии на престол царей Иоанна и Петра и о желании поддерживать со всеми этими государствами дружественные отношения и мир. Все ответили в самом лучшем смысле. София заключила первый трактат с китайским императором, не без пользы для России. В 1686 году заключен был трактат с Польшей, с уступкой России не только Киева, но и Смоленска, Малороссии и Запорожья. Подписывая этот договор, король польский Собеский плакал. Впрочем, нужно сказать и то, что между этими уступками он уступал и то, что ему не принадлежало. Это можно сказать о Малороссии, а тем более о запорожских казаках. Последние были совершенно вольные птицы, признававшие над собою власть одного только Бога. Наконец, она предприняла два похода против крымских татар, которые если и оказались неудачными, то скорее по неблагоустройству армии, чем по неумению ведения войны. В ее царствование выдвигается видная политическая личность по тому времени, гетман Малороссии Иван Мазепа, мечтавший дать Малороссии славу и независимость и павший жертвою своего заблуждения.
Вместе с этим София заботилась о введении благочиния и чиноначалия во дворце, занималась украшением храмов и устройством красивых зданий в Москве, заботилась о привлечении в Россию умных иностранцев с представлением им некоторых льгот, стремилась к искоренению суеверий и невежества и, по примеру киевской, устроила славяно-греко-латинскую академию в Заиконоспасском монастыре.
Но все имеет свой предел. Наступил предел и царству Софии. Надлежало уступить престол императору Петру. Орленок подрос и расправил крылья. Ему требовался простор, и он его получил.
О всех великих людях в народе ходят предания и предсказания. Существуют они и о Петре.
Говорят, что воспитатель царевича Феодора, Симеон Полоцкий, богослов, пиита, звездочет и человек, изведавший эллинскую премудрость, явился однажды к царю Алексею и предсказал ему, что у него родится сын – великий воин и государь мудрейший. Имя же ему будет Петр. Его слава пойдет звездой лучезарной и осветит весь мир. А вот явился и другой московский вещатель, юродивый и блаженный. Такие в Москве попадаются и теперь. Этот-то юродивый прибыл в царский терем и, застав вместе царя и царицу, сказал, что он пришел приветствовать «царя великого».
«Его?» – спросила царица, указывая на Алексея.
«Нет, побольше мужа твоего вижу я царя в утробе твоей: родится от Пахом с большим костылем и все его бояться будут!»
Наконец, говорят, что когда в Успенском соборе молились о спасении жизни царицы при разрешении от бремени, то диакон на ектений вместе с именами царевичей Феодора и Иоанна произнес и имя Петра. Засим диакон клялся и божился, что произнес по неизвестному внушению. Не важные сказания, а все-таки сказания.
По смерти царя Алексея Михаиловича царевич Петр и его семья находились в каком-то загоне. Царица-мать не имела в правлении голоса, царь Феодор и правительница София мало обращали на Петра внимания. Правда, ему были назначены учителя; но это делалось скорее pro forma. Его воспитание состояло в обучении грамоте, письму, с изучением Св. Писания, немногими историческими, географическими и юридическими сведениями. Первым учителем царевича Петра был дьяк Никита Зотов. Царь усваивал учение необыкновенно быстро и всех поражал своими успехами и своею пытливостью.
Живя на приволье, не стесняемый никем и ничем, царевич Петр быстро развивался физически и умственно. В одиннадцать он казался лет 14–15. Он был статен, с темными кудрями на голове и ярким румянцем на щеках. В больших черных глазах сверкал ум и энергия. Голос был громкий, движения смелые и живые. Еще в трехлетнем возрасте Петр любил воинские забавы. Царь собрал ему ровесников на потеху, одел их по-военному, и царевич Петр постоянно воевал и сражался с своими потешными, строил и брал города, давал битвы и одерживал победы.
Его потешные были с ним неразлучными друзьями. В числе потешных стояли и дети простого звания, и дети знатных княжеских фамилий. Число потешных все возрастало и возрастало и скоро достигло такого количества, что из них можно было составить два полка.
Путешественник Кемпферт говорит, что красота Петра пленяла всех, а живость приводила в замешательство степенных сановников Москвы. Когда посланник подал верительную грамоту и оба царя должны были встать в одно время, то младший не дал времени поднять себя и брата, как того требовал этикет, а быстро встал с своего места, сам приподнял царскую шапку и бегло произнес обычный привет: «Его королевское величество, брат наш, Королус Свейский по здорову ль?» Царевичу Петру тогда было 11 лет с небольшим, Кемпферт же дал ему не менее 16 лет.
В управление царством Софии царица Наталия и царевич Петр жили за немецкой слободой в селе Преображенском. Стоя в стороне от дел, царевич Петр часто хаживал в немецкую слободу. Там была свобода личности, свобода слова, свобода образования. Иногда запросто он гулял по улицам и по торговым рядам, один, без всякой свиты, ездил в санях в одиночке, ласково вел беседы с простолюдинами, заходил в их дома и в немецкие казармы. Много нового он там увидел и многому он там научился. Вступая в беседы с жителями немецкой слободы, он узнавал от них о жизни, просвещении, улучшениях и усовершенствованиях в жизненных приемах в чужих государствах. Юный царь ясно сознавал и большую разницу между жизнью русскою и жизнью иноземною, и великие преимущества последней перед первою. Здесь он познакомился и сошелся с своими великими сподвижниками Лефортом, Гордоном и другими. Лефорт учил царевича немецкому и голландскому языкам. Инженерный офицер Тиммерман обучал Петра математике, фортификации и артиллерии. Но особенно Петр интересовался военным делом. В этом его учителем и наставником был Лефорт. Петр любил его за беззаботную веселость, природную остроту ума, доброе сердце, ловкость, смелость, а более всего за откровенную правдивость и редкое в то время бескорыстие. Лефорт был полезен царю особенно при устройстве его любимых потешных полков. Ненавидя стрельцов, по существу, за все их безобразия в течение детства, Петр не мог не видеть всю негодность их как боевой армии. Это была безобразная орда, могшая брать числом и нахальством, но совершенно не способная вести войну надлежащим образом. Это он видел из сравнения стрелецких полков с немецкими. Это он сознавал из объяснений таких знатоков дела, как Гордон. Честолюбивый и имеющий пылкие планы на будущее, Петр не мог не сознавать, что с такими войсками, как стрельцы, он не мог успешно вести войну не только с европейскими государствами, но даже с татарами. Войско нужно было образовать новое. Его приходилось создавать. Его приходилось всему обучать иначе, чем стрельцов. Его приходилось устраивать так, как это ведется в Европе. И вот он захотел создать новую армию в малых размерах.
