“Моей матери, – говорит Наполеон, – ее твердым принципам обязан я своим положением и всем, что я успел сделать доброго… Моя мать обладала твердым характером, была хорошо воспитана и горда. Низкие чувства были далеки от нее. Она окружала своих детей всем, что было великого и славного…”
Наполеон-мальчик обладал мрачным и горячим темпераментом и раздражительным характером. Он чувствовал в себе непобедимое желание власти. Этот дикий, пылкий и непостоянный темперамент умерялся только твердою волею матери.
“Я не отступал ни перед чем, – говорит о себе Наполеон, – и не боялся ничего: колотил одного, царапал другого и наводил страх на своих сверстников. Больше всего доставалось от меня моему старшему брату, Иосифу… сверх сего он получал еще выговор от матери, так как я сваливал вину на него, прежде чем он мог одуматься и сообразить в чем дело…” Вот истинный прототип будущего Наполеона.
Шести лет Наполеон отдан был в школу, где обучение шло на корсиканском наречии. Здесь он также проявлял свою натуру без стеснения. На насмешки он отвечал ударами, пуская в ход палки, осколки кирпичей и вообще все, что попадалось под руку, причем он никогда не обращал внимания на преимущества вражеских сил. Первые уроки по Закону Божию давал ему его дядя, архидиакон Феш.
Перешедши на сторону французов, Шарль Бонапарт этим желал устроить благополучие свое и своей семьи. Но чтобы дать ход детям, нужно было извлечь их из этой скорлупы Корсики и дать им более широкое воспитание и образование. Между тем они не владели даже французским языком. В это время Шарля назначили представителем от дворян Корсики ко двору короля Франции. Воспользовавшись случаем, он взял обоих старших сыновей, Иосифа и Наполеона, и поместил их в коллегию д'Отень. Здесь, однако, Наполеон пробыл недолго. Через три месяца он перешел в Бриеннскую военную школу, старший же брат был принят по духовному ведомству. Нелегко было корсиканцу Бонапарту пристроить своих детей, тем не менее это ему удалось благодаря протекции главным образом генерала Марбефа.
Бриеннская школа была военная школа и имела в виду готовить суровым воспитанием к понятиям военной службы, но на деле это было не так. Воспитателями явились полуобразованные монахи. Молодые дворянчики жили аристократической жизнью, соответственно получаемым ими карманным деньгам. Воспитанники считались между собою происхождением, положением родителей и финансовыми средствами и соответственно тому делились на касты. Дети бедных дворянских семейств были в забросе и их всюду теснили назад. Можно себе представить, как себя почувствовал в такой среде Наполеон, происходивший из захудалой дворянской семьи, обладавшей ничтожными средствами, да еще корсиканец…
Внешность Наполеона в тот период описывают так: он производил впечатление какого-то зверька. Цвет лица смуглый, волосы на голове “торчком, вся фигура до крайности худощава. Он не обладал особенно располагающей внешностью, не имел приятных манер и не умел изящно выражаться. Мало того, он даже плохо владел французским языком, проявляя резкий итальянский выговор. Грубые задирания и насмешки, которыми учащаяся молодежь имеет привычку встречать новичков, приводили Наполеона в величайшее озлобление. Он оставался одиноким, избегал товарищей и всецело предался изучению наук. Он презирал игры и забавы своих товарищей, если же ему приходилось быть в обществе товарищей, то он высказывал к ним такое презрение, что оно приводило их в справедливое негодование…”
Зато учение Наполеону давалось легко. Он имел прекрасную память, быстро схватывал предметы и твердо их удерживал. Его фантазия питалась всеми открытиями и приключениями, о которых ему приходилось читать, “причем все это он перерабатывал по-своему и создавал свой особенный мир. Лишенный, по недостатку средств, тех удовольствий, которые доставляли себе его товарищи, он весь уходил в книги. Его гордость страдала, и он искал ей удовлетворения в занятии и знаниях. Постепенно работая в тиши и уединении, Наполеон сделался одним из первых учеников. Он читал все, что попадалось ему под руку: и древних авторов, и исторические сочинения, и географические описания, и даже запрещенные книги. Его ум стремился все обнять и все узнать.
Такие отношения к товарищам и частые издевательства последних над его корсиканским происхождением послужили, вероятно, главным поводом к тому, что Наполеон стал крайним патриотом-корсиканцем. “Я никогда не прощу своему отцу, – воскликнул он однажды, – участие, которое он принимал в присоединении Корсики к Франции”. Генерал Паоли сделался его любимым героем. На подшучивания товарищей-французов по поводу Корсики он отвечал: “Надеюсь, что мне когда-нибудь удастся вернуть свободу Корсике”. Однажды Наполеон вошел в парадный зал и внезапно увидел там портрет Шуазеля. С диким бешенством он стал осыпать его проклятиями и резкими укоризнами за то, что тот способствовал присоединению Корсики к Франции.
Мало-помалу, однако, твердость характера Наполеона, выдержка, успехи в занятиях, терпение, с которым он переносил неудачи, а главное, что на всякую насмешку и обиду он отвечал взаимною платою, сделали его любимцем наставников и внушили уважение товарищей, среди которых он особенно отметил Демези, Гуден, Нансути, Фелипо и Бурриена.
Наполеона особенно огорчала его бедность. Вот что он писал своему отцу. “Отец, если вы или мои покровители не в состоянии дать мне средств содержать себя лучше, возьмите меня к себе. Мне тяжело показывать мою нужду и видеть улыбки насмешливых школьников, которые выше меня только деньгами, потому что ни один из них не лелеет в себе тех благородных и святых чувств, которые волнуют меня. И что же, сударь, ваш сын будет постоянною мишенью для нескольких благородных болванов, которые, гордясь своими деньгами, издеваются над его бедностью! Нет, отец, если фортуна отказывается улыбнуться, чтобы улучшить мою судьбу, возьмите меня из Бриенна. Если нужно, сделайте меня механиком, чтобы я мог видеть вокруг равных себе. Поверьте, я превзойду их всех. Судите о моем отчаянии, если я готов на это. Но, повторяю, я предпочитаю быть первым на фабрике, чем артистом, презираемым академией. Поверьте, это письмо не диктовано глупым желанием каких-либо удовольствий и развлечений. Я вовсе не стремлюсь к ним. Я чувствую только потребность доказать, что располагаю средствами не меньшими, чем у моих товарищей”. К сожалению, у родителей денег было тоже немного. Но сама судьба пришла на выручку Наполеону. Прежде всего генерал Марбеф принял в его судьбе участие, причем не только заботился о его положении в училище, но и снабжал деньгами. Затем он же познакомил Наполеона с местною помещицей де Бриенн, замок которой находился недалеко от училища. Она сделалась второю матерью Наполеона. Она приглашала его в свободные дни к себе, влияла на его суровый характер и помогала материально.
Каждому из воспитанников училища в саду был отведен клочок земли. Достался такой же участочек и Наполеону. Не задумываясь, он присоединил к нему участки двух своих товарищей, которые не интересовались ими, огородил их высокой живой оградой и превратил все это в цитадель. С диким бешенством, доходящим иногда до исступления, он защищал это свое сокровище от всяких покушений со стороны других лиц. Летом и зимою он удалялся туда с своими книгами, составлявшими его друзей и сотоварищей.
В течение этого времени в нем возникла какая-то гордость и беспокойство, доводившие его иногда до самозабвения, а также мрачная раздражительность. Вместе с этим Наполеон был до безумия самолюбив. Однажды учитель наказал его. Он велел надеть ему платье из грубой шерстяной материи и обедать, стоя на коленях, на пороге столовой. Это наказание вызвало у мальчика сильный нервный припадок, сопровождавшийся рвотой.[1]
Другой раз один из воспитанников издевался над Корсикой, а отца Наполеона назвал полицейским крючком. Мальчика это так оскорбило, что он вызвал оскорбителя на дуэль. Наполеону за это плохо досталось бы и только заступничество генерала Марбефа спасло его от беды.
