Потрепав кобылу по носу, она распахнула двери конюшни и проскользнула внутрь.

Кто бы мог подумать, что мисс Кэйди Макгилл, бывшая владелица салуна и крупье по «блэк джеку», когда-нибудь полюбит запах конюшни? Тем не менее это случилось. Ей нравился терпкий запах седельной кожи, пыли и пота, соломы и дерева и… ну да, даже навоза. Здоровый мужской запах. Он напоминал ей о Джессе, разве она могла его не полюбить? По-своему он не менее сладок, чем аромат цветущих яблонь. Во всяком случае, для Кэйди.

Возможно, она была несколько пристрастна.

И тут до нее донесся голос Джесса. Слов не разобрать, но этот волнующий грудной полушепот. У нее сразу пересохло во рту. Таким голосом он разговаривал только в двух случаях: общаясь с Пегасом, когда думал, что никто его не слышит, и шепча нежности ей на ухо.

Краснея, улыбаясь, как девчонка, Кэйди пошла по широкому проходу на призывный звук его голоса. Ни конь, ни его хозяин не услышали ее приближения: они были слишком поглощены друг другом. Она остановилась, чтобы посмотреть на Джесса.

Он стоял, перегнувшись через низкую дверцу денника и поставив одну ногу в запыленном изношенном сапоге на нижнюю перекладину. На нем была розовая рубашка и старые рабочие штаны из рубчатого вельвета, а на шее — платок с пестрым восточным рисунком по синему полю. Это была их общая, им одним понятная шутка: Джесс вырядился в самые немыслимые цвета, чтобы подразнить Кэйди и посмеяться над своим прежним обликом мрачного, как смерть, затянутого в черное Голта.

— Гордишься собой, верно? — расслышала Кэйди его слова, обращенные к вороному. — Думаешь, ты самый сильный жеребец по эту сторону от Кентукки, так? Богом клянусь, ты даже в груди шире стал со вчерашнего дня. Что скажешь? А ну-ка поди сюда, мистер. Зазнайка! Вот так… Ах ты, мой умник! Ах ты, мой красавчик!

— Я могу и приревновать.

Джесс медленно повернулся вокруг своей оси. Кэйди застала его врасплох, но он был слишком хорошо знаком с повадками лошадей и знал, что нельзя делать резких движений. Даже Пег, свой в доску, мог взбрыкнуть.

— Кэйди!

Она мигом позабыла о ревности. Радость, прозвучавшая в его голосе, показалась ей слаще музыки. Он подошел к ней, широко раскинув руки. Его улыбка излучала такую любовь, что Кэйди, позабыв обо всем, бросилась ему на шею и крепко обняла.

— Ой! Ой-ей-ей!

— Кэйди? В чем дело?

Джесс осторожно отстранил ее от себя и в тревоге заглянул ей в лицо.

— Я сделал тебе больно?

— Шутишь? Нет-нет, ни капельки. — Кэйди засмеялась, стараясь его успокоить.

— Со мной все в порядке, просто… сидела на козлах слишком долго. Никак не разогнусь. Ну-ка быстро поцелуй меня, Джесс. Я тебе сюрприз приготовила — закачаешься!

Он поцеловал ее долгим, глубоким, нежным, затяжным поцелуем, оставившим после себя ощущение завершенности. Они покачнулись и ухватились друг за друга для равновесия.

— Это и есть твой сюрприз?

— Нет, — ответила Кэйди с закрытыми глазами. — Я ужасно скучал по тебе.

— И я ужасно тосковала по тебе. Давай больше никогда не расставаться.

— Давай.

Он не поехал в Грантс-Пасс вместе с ней и Леви по одной-единственной причине: из-за Бэлль-Флер. Кэйди вовремя вспомнила об этом и спросила:

— Да, кстати, Нестор говорит, что у тебя тоже заготовлен сюрприз.

Джесс, счастливо ухмыляясь, высвободился из ее объятий.

— А вот попробуй угадай.

— Бэлль?

Он кивнул и схватил ее за руку.

— Боже мой, Кэйди, ты только взгляни. Он бесподобен.

Значит, жеребенок. Ее волнение росло, пока Джесс вел ее по полутемному проходу к просторному деннику в самом конце.

— О! Ой, Джесс, смотри!

— А что я тебе говорил?

Новорожденный сын Бэлль-Флер был черен с головы до ног, если не считать белой звездочки над гордым римским носом. Он перестал сосать молоко и повернул голову, оглядывая их влажным коричневым глазом.

— Ой, смотри, он уже умеет стоять и все делать! — выдохнула очарованная Кэйди.

— Ну конечно! Он бы и бегать смог, если бы мы его выпустили. Смотри, какие длинные ноги.

— Привет, милая Бэлль.

Гордая мать повернулась и подошла к ним.

— Ты славно потрудилась, — похвалила ее Кэйди, лаская бархатистую морду, тычущуюся ей в грудь. — Какой чудный малыш! Нелегко тебе пришлось? Ты долго мучилась, милая?

— Нет, она отлично справилась. Даже без нашей с Нестором помощи обошлась. Мэрион появился на свет за сорок минут.

— Мэрион? — насмешливо переспросила Кэйди. — Неужели ты действительно собираешься назвать этого прекрасного коня Мэрионом?

— А что? Мэрион, сын Пегаса и Бэлль-Флер. Он станет классным скакуном, Кэйди. Посмотри ему в глаза — он не знает страха! Посмотри, какая голова, какая широкая грудь!

— Английская и арабская кровь.

Она знала, что это хорошее сочетание. Разведение чистокровных лошадей оказалось делом в миллион раз более сложным, чем она могла вообразить.

— Он будет великолепным производителем! Они с Пегом на пару принесут нам отличных жеребят. Настоящих красавцев.

— Бэлль тоже имеет кое-какие заслуги в этом деле, разве ты забыл?

— Конечно, нет! Но мы закупим других чистокровных кобыл для наших жеребцов — добрых кобыл, чтобы не утомлять Бэлль.

— Вот как. «Тебе повезло, Бэлль», — подумала Кэйди. За один год жизнь золотисто-гнедой кобылы изменилась. От жестокости и побоев к процветанию и благополучию. Теперь у нее муж-красавец и чудесный сын. И в перспективе еще много-много детишек.

Мэрион свернулся калачиком в углу и заснул. Кэйди ужасно не хотелось уходить, но Джесс пообещал, что они смогут вернуться после обеда и еще немного полюбоваться на жеребенка. Направляясь к выходу, она поздравила Пегаса. Он вскинул голову и надменно раздул ноздри, принимая похвалу как должное.

Нестор как раз выпрягал Нелл из фургона.

— А где мой сюрприз? — потребовал Джесс. — Здесь?

Он начал рыться в фургоне, но обнаружил только укрытые мешковиной деревья, корзины с рассадой и мешки с каким-то особым удобрением, которое, по ее словам, можно приобрести только в Грантс-Пассе.

— Нет. — Кэйди с загадочной улыбкой обняла его, и они пошли к дому. Джессу хотелось расцеловать ее, раздеть и лечь вместе с ней прямо на землю.

— Я хотела подождать до ночи, но, похоже, так долго мне не продержаться.

— А мне-то уж точно.

Он имел в виду вовсе не сюрприз.

— Ну а все-таки что это такое? Думаешь, мне понравится?

— Я не сомневаюсь, ты будешь в восторге.

Джесс замер на месте. Сердце у него запнулось.

— Ты беременна?

— Что? Нет-нет, вовсе нет.

Она взглянула на него с огорчением.

— О, Джесс! Ты разочарован? Я…

— Нет! Конечно, я не разочарован, просто я… — Он неуверенно рассмеялся, сам не зная, что чувствует. Ладно, допустим, он был слегка огорчен, но в то же время ощутил облегчение. И еще он был заинтригован.

— Мы же не прилагали особых стараний, — оправдывалась смущенная Кэйди. — Я не знала, что для тебя это так важно.

Джесс ласково коснулся ее щеки.

— Конечно, для меня это важно, но если хочешь подождать, я не против.

— Я никуда не спешу.

Но в ее глазах загорелся какой-то новый огонек, буквально завороживший его. Джесс наклонился, чтобы ее поцеловать, но как раз в эту минуту Мишель окликнула их с крыльца:

— Обед через двадцать минут?

— Да! Отлично! — прокричали они в ответ.

— Добро пожаловать домой! — крикнула Мишель и исчезла в доме.

Кэйди взяла Джесса под руку.

— Ну как? Она хорошо о тебе заботилась, пока меня не было?

— Слишком хорошо. Если бы я съедал все, что она накладывает мне на тарелку, то через неделю весил бы больше Пега.

— Она прекрасная повариха, но ты прав, мне придется с ней поговорить о размере порций.

— Она же привыкла готовить на целую толпу у Жака, — заметил Джесс ей в оправдание.

— Я до сих пор поверить не могу, что мы ее заполучили, — добавила Кэйди.

— А мне так странно, что у нас есть экономка. По-моему, это какое-то чудо.