Дальнейшее было зачеркнуто, но он разобрал под чернильной чертой: «Простите, если бы был кто-то другой…» Должно быть, она заметила, что повторяется. Подпись была проста: «Клодия».

Риордан поднял голову.

– О Господи.

– В чем дело? – встревожился Куинн.

– Это Клодия. Несчастный случай в Сомерсете. Вся ее семья погибла. Она сама ранена.

– Мне очень, очень жаль, Филипп.

Риордан подошел к маленькой конторке с письменными принадлежностями, стоявшей в нише, и набросал торопливый ответ. Протянув записку Уокеру, он сказал:

– Передайте это посыльному и дайте ему денег.

Уокер вышел из гостиной.

– Ты поедешь к ней? – спросил Куинн.

– Придется.

Риордан прошелся между камином и дверью, рассуждая вслух на ходу:

– Дебаты по бюджету займут следующие три дня. Сегодня понедельник. Раньше пятницы Берк и другие не откроют полемики по нашему биллю. К тому времени я успею вернуться. Поеду завтра утром.

Он замолчал и уставился в пространство, вспоминая лорда Уинстона Харвеллина и леди Алисию, его мать. Милые, добрые, славные люди, прекраснейшие представители английской аристократии. Ему будет не хватать их обоих.

– Что ты скажешь своей жене?

– Что ты имеешь в виду? Я скажу ей…

Риордан запнулся, кое-что припомнив, и слегка покраснел.

– Ты хочешь сказать, из-за Клодии?

– Ну да. Мне кажется, может возникнуть неловкость. Конечно, это не мое дело…

Возникла небольшая пауза.

– Если тебе не хочется упоминать о Клодии, почему бы не сказать ей, что ты едешь в Корнуолл навестить отца? Ведь он болен, не так ли?

Риордан сунул руки в карманы.

– Черт возьми, Оливер, я не хочу ее обманывать.

– А-а-а, – протянул Куинн. – Ну, как знаешь.

– Ас другой стороны… – заколебался Риордан. – О, черт, я сам не знаю, что мне делать.

– Решай сам. Поступай, как считаешь нужным. Ну что ж, – Куинн подошел и протянул ему руку, – уже поздно, мне пора идти.

– Оливер, если ты считаешь, что я тебя подвел, поверь, я глубоко сожалею, – тихо сказал Риордан, пожимая руку друга. – Я не забыл своего обещания и думаю, ты знаешь, как много значит для меня твое мнение. Но я действительно убежден, что в своем новом качестве смогу сделать больше для страны – и для монархии тоже, – гораздо больше, чем когда-либо надеялся послужить ей в прежнем обличье.

Куинн воспринял его слова неожиданно мягко.

– Ты несомненно прав. Просто мне придется привыкнуть к этой мысли. Я становлюсь стар и с трудом приноравливаюсь к переменам.

– Вздор, ты вовсе не стар, – Риордан дружески хлопнул Куинна по плечу.

Никогда прежде им не приходилось выражать друг другу свою привязанность столь фамильярными жестами. Уже у дверей Куинн вдруг обернулся, словно осененный внезапной мыслью.

– Хочешь, я загляну к Кассандре, пока тебя нет? Проведаю ее, просто чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

Его слова удивили и глубоко растрогали Риордана.

– Я был бы очень рад. Спасибо тебе, Оливер. Ты даже не представляешь, как мне хочется, чтобы вы с Касс стали друзьями.

Куинн ничего не сказал в ответ. Он лишь улыбнулся.

Поднявшись наверх, Риордан распахнул дверь спальни и вошел. Постель была раскрыта; платье Касс висело на спинке стула, под ним стояли ее туфли, а чулки были сложены на сиденье. Из гардеробной доносились негромкие голоса. Он прошел туда, открыл дверь и встал на пороге, никем не замеченный, глядя, как Клара расчесывает на ночь волосы его жены. Касс была в ночной рубашке и пеньюаре. Вдруг она заметила его. На долгий миг их взгляды скрестились в зеркале.

Клара перевела взгляд с хозяйки на хозяина и обратно, многозначительно подняла брови, положила щетку на туалетный столик и вышла, не говоря ни слова.

Кассандра взволнованно следила за лицом мужа. У него что-то было на уме, но он не выглядел ни рассерженным, ни расстроенным. Неужели Куинн ему так ничего и не сказал?

– Он ушел? – нерешительно спросила она.

– Да.

– Вы… поссорились?

– Нет-нет.

Подхватив щетку и не спуская глаз с ее отражения в зеркале, Риордан начал расчесывать ее длинные мягкие волосы. Ее глаза закрылись. Наконец он бросил щетку и прибегнул к помощи рук, поднимая густые тяжелые пряди с затылка и пропуская их сквозь пальцы – бесконечно переливающийся смолянисто-черный блестящий водопад. Пир чувств. Он положил руки ей на плечи и провел большими пальцами по ключицам.

– Что-нибудь не так?

– Вообще-то да. Дело в том…

Риордан взглянул на ее серьезное, встревоженное лицо. Она была ему дороже жизни. Ему вспомнились те дни, когда они были в ссоре, когда он думал, что потерял ее. Он глубоко вздохнул.

– Речь идет о моем отце.

– О твоем отце?

– Он тяжело болен. Хуже, чем я думал. Я только что получил известие.

Слова не шли у него с языка. Теперь он уже жалел, что не сказал ей правды. Увы, слишком поздно.

– О, Филипп, мне очень жаль.

Она обернулась и обняла его. Он прижал ее голову к своей груди.

– Завтра утром мне придется отправиться в Корнуолл.

– Все так плохо? Может быть, мне поехать с тобой?

Он опять судорожно перевел дух и закрыл глаза.

– Нет. Спасибо тебе, но не нужно. Я поеду верхом и вернусь к пятнице.

– К пятнице? Ах да, дебаты.

– Я не думаю, что его жизнь в опасности, Касс.

Прошу тебя, ни о чем не тревожься, ладно? Я только… навещу его и сразу же вернусь.

Она прильнула к нему.

– Я буду тосковать по тебе.

Риордан зарылся лицом ей в волосы, крепко прижимая ее к себе, потом заставил ее подняться на ноги.

– Нет, это я буду тосковать по тебе, – горячо прошептал он.

Не отрывая глаз от отражения в зеркале, он раскрыл пеньюар у нее на груди и стащил его с плеч. Тонкий покров соскользнул на пол подобно легкому облачку тумана. Потом Риордан подхватил обеими горстями ее ночную сорочку и медленно поднял над коленями, бедрами, талией… Он по-прежнему следил за ее отражением в зеркале, но Кассандра заметила, что его взгляд тускнеет, точно подергивается дымкой. Она обхватила руками его лицо, заставила наклониться к себе, коснулась губами его губ.

– Покажи мне, как ты будешь тосковать.

Он показал.

Чувствуя во всем теле приятную усталость, Кассандра поудобнее устроилась в карете и откинулась на спинку сиденья. Она провела день, делая покупки и общаясь с друзьями, а также сделала вступительный взнос в мэйферскую платную библиотеку, где надменные дамы-патронессы встретили ее как прибывшую с визитом особу королевской крови. Такой прием немного смутил ее: она показалась себе почти самозванкой. Почти, но не совсем. Если сейчас они проявляют к ней любезность исключительно потому, что она – миссис Филипп Риордан, это вовсе не означает, что когда-нибудь они не оценят ее по достоинству, напомнила себе Кассандра. Она может и подождать. Терпения ей не занимать, к тому же успех ее не слишком волнует, следовательно, он придет наверняка.

Она невольно протянула руку к одному из свертков, лежавших рядом на сиденье. Собственная расточительность все еще приводила ее в ужас. Но ей так хотелось сделать Филиппу замечательный подарок по возвращении… Вот она и выбрала прекрасный черный плащ из пушистой шерсти, подбитый мехом серебристой лисы. Строгий, но элегантный, заверил ее хозяин магазина. Впрочем, она и сама знала, что это идеальный подарок для него. Скорей бы только он вернулся!

До его возвращения оставалось еще целых два дня. Чем же ей заняться до его приезда? Поначалу, хотя это казалось невероятным, Кассандра совершенно без него не скучала, напротив, чуть ли не радовалась его отъезду. С того самого дня в парламентской часовне, когда он предложил обвенчаться во второй раз, она существовала в состоянии почти беспрерывного восторга и ходила, не касаясь земли, но чем дальше, тем ей становилось все страшнее. Это не может длиться вечно, подсказывал ей жизненный опыт.