Ее улыбка была насмешливо-дружелюбной, и ему стало немного легче.

– Ну а теперь расскажите о себе. Вы счастливы? Вы надеетесь хорошо прожить жизнь с этой Кассандрой Мерлин?

– По правде говоря, Клодия, я и сам не знаю. Но я женат на ней и намерен приложить все усилия, чтобы мы были счастливы.

– Дорогой Филипп!

Во внезапном порыве она сжала его руки и легко коснулась губами его губ.

– Я желаю вам счастья.

В его ответной улыбке сквозило облегчение.

– Для меня ваши слова очень много значат. Вы всегда будете…

Тут вдруг лицо его побелело, приветливые слова замерли на языке. Он до боли, словно тисками, сжал руки Клодии. Она попыталась проследить за его обезумевшим взглядом, щурясь в косых лучах послеполуденного солнца, проникавших сквозь стекло витрины.

– Филипп, что случилось?

Риордан с неприличной поспешностью отпрянул от нее.

– Боже милостивый, я только что увидел свою жену!

А главное, она его увидела. Торопливо извинившись, Риордан выскочил за дверь и скрылся из виду прежде, чем Клодия успела сказать еще хоть слово.

По натуре незлая, Клодия все-таки была женщиной и потому, глядя ему вслед, не удержалась от улыбочки, полной торжества.

Риордан окинул взглядом улицу в обоих направлениях в поисках желтого платья, но безуспешно. Одно платье он заметил, но у его хозяйки были каштановые волосы. Должно быть, Касс зашла в магазин, чтобы избежать встречи с ним. Эта мысль заставила его скрипнуть зубами. Надо же было такому случиться – еще не прошел их медовый месяц, а Касс застала его целующимся с Клодией в витрине магазина!

В лавке обойщика ее не было, в магазине дамских шляп и у серебряных дел мастера – тоже. Он дважды обошел весь квартал, заглядывая в каждую витрину по дороге. Тут ему пришло в голову, что она могла вернуться домой. Повернувшись кругом, Риордан решительным шагом отправился на Портмен-сквер. Он не сомневался, что сумеет ее вразумить, объяснить ей все. Но объяснение откладывалось, и это бесило его.

Увы, когда он добрался до дома двадцать минут спустя, оказалось, что Кассандра еще не вернулась.

Зато его ждал Куинн.

– Скажи мне, что это не правда.

– Не могу.

Никогда в жизни Риордану не приходилось видеть своего друга таким расстроенным. На этот раз стальное хладнокровие изменило Куинну: он слепо метался взад-вперед от письменного стола до дверей библиотеки и обратно, то и дело хватаясь руками за голову, словно боялся ее потерять.

– Ты был пьян?

– Да.

– Боже!

Весь в черном, как на похоронах, Куинн зажал уши ладонями, не прекращая бегать взад-вперед по комнате. Его лицо было бледно, жидкие волосы всклокочены. Казалось, он постарел лет на десять с тех пор, как Риордан видел его в последний раз.

– Неужели ты не можешь попытаться понять, Оливер? Я был…

Куинн повернулся к нему:

– Что я должен понять? Что ты позволил себе потерять голову и забыться настолько, что женился на женщине, которая ничем не лучше…

– Не смей так говорить! – прогремел Риордан, взвиваясь со стула. – Это не правда!

Ему с трудом удалось овладеть собой.

– Ты ошибся насчет Касс, Оливер, и я хочу знать, как это получилось.

Куинн поглядел на него с жалостью.

– Ты болван.

– Нет. Это ты допустил ошибку. Моя жена была невинна, когда я женился на ней.

– Невинна? – Куинн запрокинул голову и деланно расхохотался. – Ты что, видел кровь?

Риордан сделал три шага по направлению к нему и остановился, сжав кулаки. Лицо Куинна неясно маячило перед Ним в черном облаке гнева.

– Ты опять собираешься меня ударить, Филипп? – прорычал Куинн. – У меня еще остался шрам с прошлого раза.

Он оттянул вверх манжету и показал запястье. Риордан отвернулся в мучительном смущении и направился к своему столу. Руки у него тряслись.

Через минуту Куинн заговорил более спокойным тоном.

– Дело сделано. Так или иначе жизнь продолжается. Мне придется позабыть о своих личных переживаниях, хотя я очень разочарован, и сосредоточиться на достижении главной цели, а именно: на разоблачении убийцы.

Каждое его слово резало Риордана, точно лезвие бритвы. Он тяжело опустился в кресло.

– Касс порядочная женщина, Оливер. Дай ей шанс доказать это. Она…

– Ты слышал, что я сказал? Нам надо думать о более важных вещах. Теперь, когда король Людовик [45] арестован, нам…

– Что?

Куинн вскинул на Него удивленный взгляд. Удивление быстро уступило место отвращению.

– Ты хочешь сказать, что не знал об этом?

– Нет, мы были… – Риордан беспомощно развел руками. – Расскажи толком.

– Людовик искал убежища от толпы бунтовщиков в Конвенте. Швейцарские гвардейцы, которые должны бы ди его защищать, получили приказ отойти, многие из них были застрелены в ходе отступления. Якобинцы в Конвенте объявили, что Людовик «смещен со своего поста», вместе с семьей он заключен в Темпль [46]. Питт отозвал нашего посла.

– О Господи! Я не думал, что до этого дойдет.

– Арест короля всколыхнул все революционные группировки не только во Франции, но – что еще важнее – и у нас тоже. Настал час испытаний, Филипп. Нам срочно нужны новые данные, и, как мне ни жаль, Уэйд по-прежнему остается нашим лучшим источником.

– У меня есть новости от Уэйда. Он признался Касс в том, что именно он стоял во главе группы заговорщиков, пытавшихся убить короля Георга.

– Это все?

– Нет. Он сказал ей, что они по-прежнему метят в короля и что следующее покушение произойдет в ноябре.

– В ноябре… – Куинн задумчиво уставился в пространство. – В ноябре откроется сессия парламента.

– Вот именно.

– Два месяца. Мы должны все разузнать.

Риордан поднялся на ноги. Он знал, что за этим последует.

– Я не хочу, чтобы она с ним встречалась, Оливер. Куинн ответил ему уничтожающим взглядом.

– Повтори, что ты сказал. Я, должно быть, ослышался.

– Послушай меня. Он пытался сделать ей больно. Как-то раз я тебя спрашивал, все ли у него в порядке по части женщин, и ты сказал «да». Твои сведения неверны, Оливер. И это уже во второй раз. Я больше не позволю ей видеться с ним.

Куинну стоило заметного труда сдержать свое возмущение.

– Ты просто ошалел, Филипп. Мои сведения были точны как в первом случае, так и во втором. Когда-нибудь ты это поймешь, и я надеюсь, что этот день не за горами. Что касается твоих слов о том, что она не должна видеться с Уэйдом, я могу сказать лишь одно: ты лишился рассудка. Мы должны раскрыть его планы, для нас это вопрос жизни и смерти, и тебе это отлично известно. Он явно ей доверяет. У нас нет выбора – мы должны ее использовать, как бы тебе ни было неприятно. Твои чувства больше не имеют значения. На карту поставлено нечто большее. Речь идет о жизни монарха, Филипп.

Он продолжал говорить, но Риордан перестал слушать. Он ничего не мог противопоставить логике Куинна, но при одной мысли о том, что Касс должна вновь встретиться с Уэйдом, к горлу подступала тошнота. Внезапная вспышка озарения помогла ему понять, что Касс значит для него гораздо больше, чем одобрение или неодобрение Оливера. Кроме того, он твердо знал, что она не станет встречаться с Уэйдом против его воли. Он перебил Куинна на середине фразы:

– Хорошо, я не стану ей мешать встречаться с ним. Но решение будет зависеть от нее самой. Мы ее спросим, и она даст ответ. Как она решит, Оливер, так и будет.

Куинн ответил ему кривоватой улыбкой. Риордан удивился, когда он сказал:

– Согласен.

Трипп помог Кассандре выбраться из кареты в тот самый момент, когда к дому подкатил еще один экипаж, из которого высадились пятеро мужчин. Она догадалась, что это товарищи Риордана – члены парламентского комитета, пришедшие обсудить билль о реформе уголовного законодательства. Ее сердце наполнилось гордостью: хотя все они были старше ее мужа, главой комитета являлся именно он. Она приветливо поздоровалась с ними на крыльце и провела их в дом, ощущая на себе любопытные взгляды.