Кассандра сладко потянулась, раскинув руки и ноги по четырем углам кровати. Потом она уткнулась лицом в подушку и вдохнула слабый запах свежести, оставленный волосами ее мужа. Ее мужа. На нее нахлынуло бездумное, головокружительное ощущение счастья. Она села в постели. Снаружи доносились возбужденные, все более громкие голоса. Вскоре стали слышны слова:

– Новобрачную! Хотим видеть новобрачную!

Она тихонько засмеялась и в раздумье прижала пальцы к губам, потом перекинула ноги через край кровати. Если им позарез понадобилась новобрачная, что ж, ладно, они ее получат.

Как ни хотелось ей иметь под рукой что-нибудь поэлегантнее, пришлось довольствоваться выношенным шелковым халатом абрикосового цвета. Но ведь шесть дней назад, пускаясь в путь из Лондона, она еще не знала, что вскоре станет замужней дамой! Стараясь не глядеть в зеркало, Кассандра направилась к двери.

Риордан стоял на крыльце неподвижно, как часовой. Услыхав, что дверь открывается, он удивленно оглянулся. Нестройное и хриплое «Ура!» грянуло из глоток небольшой кучки доброжелателей, собравшихся входа в домик. Тут были и Уолли с Тэсс, и Том с Корой, и еще с полдюжины сочувствующих ротозеев, безошибочно учуявших бесплатную выпивку. Уже почти стемнело; косые лучи заходящего солнца превратили поверхность пруда в сверкающую пластину чистого золота. Птицы пели в вечернем небе, возвещая конец дня. Воздух был нежен, как дыхание любовников.

Приветственные возгласы смолкли, сменившись потрясенным молчанием. Заспанная, разрумянившаяся, с растрепанными волосами, Кассандра приветливо улыбнулась и обвила рукой талию мужа. Риордан вовсе не нуждался в их зависти, но все же чертовски приятно было сознавать, что любой из этих мужчин отдал бы немало, чтобы поменяться с ним местами. Он улыбнулся своей молодой жене. Она казалась ему самой желанной из всех женщин, каких он когда-либо знал. Особенно в эту минуту. Ее губы припухли от его, последнего поцелуя, в глазах было мечтательное выражение. Волосы окутывали ее плечи подобно грозовому облаку. Из-под края халата выглядывали босые пальцы ног, белые и беззащитные. Крепко прижимая ее к себе, он обратился к собравшимся в надежде, что они скоро разойдутся.

Речь сработала, и неудивительно: столь красноречивым ему не приходилось бывать никогда, даже во время выступлений в палате общин. С довольной улыбкой Риордан проводил их взглядом, пока они шествовали по мостику обратно к трактиру. Ему хотелось расцеловать весь мир. Вдруг он вспомнил и крикнул:

– Уолли! Я только на минутку, любовь моя, – предупредил он, поцеловав ее в макушку, и направился к своему другу, поджидавшему у мостика.

Кассандра осталась на крыльце, пока они разговаривали, не в силах отвести глаз от своего мужа. Лучи заката золотили его кожу, а халат, подумала она, ощутив легкий укол ревности, наверняка был подарен женщиной: нефритовая зелень удивительно подходила к цвету его глаз. Впрочем, ревность тотчас же сменилась чувством вины – ему стольким пришлось пожертвовать, женившись на ней! В трагически безвыходной ситуации он повел себя как настоящий герой.

Ей следовало остановить венчание. Она прекрасно сознавала это, но не захотела поступить так, как подсказывала совесть. Нет, ей важно было заполучить его любой ценой. Весь этот вздор насчет долга чести и неловкого положения, в котором он якобы очутился, не более чем предлог. Какая же она эгоистка! Но ведь она любит его! Неужели это такой страшный грех – протянуть руку и схватить свою мечту, когда до нее можно дотянуться?

Она все ему восполнит, она станет образцовой женой, лучшей на свете. Она докажет и ему, и всем его друзьям, что она порядочная женщина, заслуживающая уважения. Конечно, для этого потребуется время, но терпения ей не занимать. В один прекрасный день, даже если это будет стоить ей жизни, она завоюет любовь Филиппа Риордана.

Вот они с Уолли пожали друг другу руки. Риордан, кажется, благодарит за что-то своего друга, подумала она, но тут он повернулся и направился к ней, положив конец ее размышлениям о том, что это могло значить. Они обнялись, как только за ними закрылась дверь.

– Как ты долго! – воскликнула Кассандра, отбросив сдержанность. – Мне тебя не хватало.

– Знаю. Я думал, они никогда не уйдут.

– Ты нашел для них такие замечательные слова! А о чем ты говорил с Уолли?

– Я довел до его сознания необходимость покинуть окрестности не позднее завтрашнего утра. Чем раньше, тем лучше.

Он сознательно не упомянул о той части разговора, в которой искренне поблагодарил своего друга за настойчивость, проявленную в подготовке бракосочетания. Эти слова удивили даже самого Уолли, а уж Кассандру, если бы она их услышала, они наверняка сразили бы наповал. Риордан был еще не готов поделиться с ней своими новыми чувствами. Он и сам был от них в ужасе. Мало того, что он женился на дочери изменника, на женщине с плачевной репутацией, самое невероятное состояло в том, что ой влюблялся в нее с каждой минутой все больше. Ему требовалось время, чтобы привыкнуть к этой мысли. И пусть его назовут трусом, но он хотел побольше разузнать о ее чувствах, прежде чем преподнести ей свое сердце на серебряном блюде.

Он отстранился, чтобы взглянуть на нее. Она покусывала нижнюю губу.

– В чем дело?

Кассандра повела плечом в свойственной ей чисто французской манере.

– Значит, тебе не терпится уехать. Я просто подумала…

– Да не мне, глупенькая, я хочу, чтобы они убрались отсюда поскорее и чтобы нам с тобой никто не мешал.

– О!

Она бросилась ему на шею и наградила страстным поцелуем. Он крепко обнял ее и углубил поцелуй.

– Я хоть немного нравлюсь тебе, Касс? – спросил Риордан таким беспечным тоном, словно от ее ответа не зависела вся его жизнь. – Сумеешь выдержать жизнь в замужестве со мной?

Не дожидаясь ответа, он поцелуями заставил ее закрыть глаза и провел языком по ресницам. Услышав его вопрос, она едва не расплакалась. Сердце у нее разрывалось от желания выпалить ему в ответ всю страшную правду.

– Это нечестно – задавать такие вопросы, когда ты меня целуешь! – парировала она, задыхаясь. Он с улыбкой вернулся к ее губам.

– А как ты думаешь, почему я выбрал именно этот момент, чтобы спросить?

– Ответь за меня сам. Ее занимало нечто иное.

– Как ты объяснишь своим друзьям, что твоя жена выиграла тебя в карты? – спросила Кассандра, тоже стараясь говорить беспечно, хотя каждый ее нерв был натянут как струна.

Риордан понимал, что это вопрос далеко не праздный. Ему было наплевать на то, что друзья подумают о нем, но он хорошо представлял себе, что они подумают о ней.

– Я скажу им, что мне досталась самая счастливая карта, – прошептал он, легонько покусывая мочку ее уха и сразу зализывая воображаемую ранку языком.

Кассандра поежилась от удовольствия. Риордан медленно, но упорно повел ее к постели, заставляя пятиться задом и не прерывая поцелуя. Когда ее ноги коснулись края матраца, он опрокинул ее на спину, не размыкая объятий. Его рот был совсем близко, но Кассандра отвернула голову: иначе невозможно было разговаривать, а у нее остались еще вопросы.

– А твоя семья? Что ты им скажешь? Боюсь, как бы граф и графиня Райнли не разочаровались твоим выбором.

– Как-нибудь я все тебе расскажу о своей семье, и тогда ты поймешь, почему их одобрение меня совершенно не волнует.

Одним стремительным и плавным движением Риордан развязал кушак ее халата и распахнул полы. Его глаза светились такой решимостью, что ей стало трудно сосредоточиться на своих мыслях. Но она хотела во что бы то ни стало довести разговор до конца.

– Касс, какая у тебя красивая грудь!

– А Куинн? – спросила Кассандра, судорожно хватаясь за покрывало. – Может, он отречется от тебя или что-то в этом роде?

– Возможно. А может, побьет меня палкой. О Боже, какая ты сладкая!

Риордан оставил левую грудь и занялся правой, а его голос перешел в прерывистый шепот:

– Совсем недавно я думал, что у тебя были дюжины любовников, и говорил, что для меня это не имеет значения.