– Наверное, она любила его?

Джейми повернулся и тоже посмотрел на пепелище. Я не видела его лица, но в голосе уловила волнение.

Айен пожал плечами.

– He думаю. Пьянчужкой, и к тому же задиристым, был этот Ронни. Даже его старой матери доставалось от него. Мне кажется, Мэри ходит сюда из чувства долга, помолиться о его душе, – добавил Айен.

– Понятно.

Джейми задумчиво помолчал с минуту. Потом забросил поводья за спину лошади и стал медленно подниматься вверх по холму.

– Джейми! – крикнула я ему вдогонку, но он уже энергично шагал вверх по дороге.

Я протянула поводья моей лошади удивленному Фергюсу.

– Оставайся здесь, с лошадьми, а я пойду с ним.

Айен хотел было отправиться вместе со мной, но Мурта остановил его, и я пошла одна следом за Джейми.

У него были длинные ноги и уверенный шаг человека, привыкшего ходить по горам. Он дошел до просеки, где находился разрушенный дом, раньше, чем я успела его догнать. Он стоял там, где когда-то была наружная стена постройки. Квадрат утрамбованной земли, служивший полом, порос густой свежей травой, казавшейся особенно яркой на фоне желтого ячменного поля. Следов огня почти не было видно. Несколько обгорелых деревяшек проглядывали сквозь траву возле каменного камина. Осторожно ступая и стараясь обходить стороной канавки, служившие когда-то основанием стен, Джейми принялся кружить возле каменного очага, трижды обошел его, каждый раз расширяя круги и забирая все левее и левее, чтобы сбить с толку дьявола, который мог следовать за ним.

Я стояла молча и ждала. Это было его сугубо личное действо, но я не могла оставить его одного, и, хотя он не смотрел на меня, все же я знала, что он был рад моему присутствию.

Наконец Джейми остановился у груды камней. Положив на нее руку, закрыл на минуту глаза, как будто бы читая молитву. Затем поднял с земли камень размером с кулак и осторожно водрузил его сверху, словно этот камень мог успокоить мятущуюся душу Рональда Макнаба.

Он перекрестился, повернулся и пошел ко мне широким, уверенным шагом.

– Не оборачивайся, – спокойно сказал он, беря меня под руку и увлекая за собой.

Я не обернулась.

Джейми, Фергюс и Мурта отправились с Айеном и собаками на поиски овец. Мне предоставили одной с лошадьми добираться до дома. У меня не было достаточного опыта в обращении с лошадьми, но я надеялась, что полмили как-нибудь смогу одолеть, если не случится ничего экстраординарного.

Этот наш приезд во многом отличался от первого посещения Лаллиброха. Тогда я была в тревоге перед будущим, Джейми – от воспоминаний о прошлом. Наше пребывание здесь стало счастливым, но не безмятежным. Нам грозила опасность быть обнаруженными, а за этим мог последовать немедленный арест Джейми. Но сегодня, благодаря вмешательству герцога Сандрингема, Джейми прибыл сюда в качестве полноправного хозяина своего родового имения, а я – его законной жены. В тот раз мы свалились как снег на голову, а сейчас – заранее известив о своем приезде, с соблюдением положенных церемоний, с подарками из Франции для всех членов семьи.

Я не сомневалась в уготованном нам теплом приеме, но невольно задумывалась над тем, как Айен и Дженни воспримут наше возвращение. В конце концов, ведь фактически они были хозяевами имения в течение последних нескольких лет после смерти отца Джейми и тех событий, в результате которых мой муж был объявлен вне закона и изгнан из страны.

Я поднялась с лошадьми на последний холм без каких-либо приключений. Лаллиброх лежал передо мной как на ладони. Тем временем на краю неба стали собираться грозовые тучи. Вдруг моя лошадь остановилась, тревожно попятилась и тихо заржала. Из-за угла дома выкатились два огромных, словно надутые шары, предмета. Они двигались над самой землей подобно тяжелым облакам.

– Стоять! – закричала я. – Тпру!

Лошади, все как одна, стали пятиться и упираться. Я была близка к отчаянию. Вот будет дело, если весь табун купленных Джейми лошадей переломает себе ноги, да еще перед самым домом, подумала я.

Вдруг один из этих надувных предметов чуть приподнялся, затем распластался по земле, и я увидела Дженни Фрэзер Муррей. Она вылезала из-под огромной перины, которую тащила к дому.

Ни минуты не медля, она вскочила в седло ближайшей лошади и с силой ударила ее по бокам.

– Тпру! – скомандовала она.

Кобыла тут же успокоилась. Чтобы унять других лошадей, не потребовалось особых усилий. Вскоре на помощь к нам подоспели еще одна женщина и мальчик лет девяти-десяти, который и повел опытной рукой остальных.

Я узнала в нем Рэбби, Макнаба-младшего, а женщина, несомненно, была его мать – Мэри. Суматоха и ржание лошадей, узлы и перины не давали возможности поговорить, но я улучила момент, чтобы как следует поздороваться с Дженни. От нее пахло медом и корицей, чистой испариной от напряжения и неповторимым ароматом материнского молока. Мы крепко обнялись, воскрешая в памяти то тревожное прощание на опушке темного леса, когда я отправлялась на поиски Джейми, а она возвращалась к новорожденной дочери.

– Как маленькая Мэгги? – спросила я, оторвавшись от нее.

Дженни ухмыльнулась, не в силах скрыть свою гордость.

– Только что начала ходить, а уже терроризирует весь дом. – Она оглянулась на пустынную дорогу. – Вы встретили Айена?

– Да. Джейми, Мурта и Фергюс отправились с ним искать овец.

– Пусть лучше мочит их, чем нас, – сказала Дженни, указывая на небо. – Дождь начнется с минуты на минуту. Пусть Рэбби отведет лошадей в конюшню, а ты помоги мне, пожалуйста, с матрасами, иначе сегодня будем спать на мокрых.

Мы развили бурную деятельность и, когда пошел дождь, сидели в гостиной, развязывая пакеты, привезенные из Франции, одновременно любуясь маленькой Мэгги, ее голубыми глазками и пушистыми волосиками. Ее старший брат, Джейми, был уже четырехлетним крепышом. Искренне восхищаясь малышами и наблюдая, как Дженни время от времени ласково касается рукой их круглых головок, я невольно испытывала приступы острой боли.

– Ты что-то сказала о Фергюсе, кто это? – спросила Дженни.

– Фергюс? – Я запнулась, не зная, как отрекомендовать его: для карманного вора вряд ли найдется работа на ферме. – Джейми взял его под свою опеку.

– Да? – Дженни призадумалась, а потом объявила свое решение: – Ну, тогда, думаю, он может спать на конюшне.

Она взглянула на окно, которое заливали потоки дождя, и продолжила:

– Надеюсь, они недолго будут искать овец. Я приготовила вкусный обед, и мне не хочется, чтобы он перестаивал.

Вскоре действительно стемнело, и Мэри Макнаб накрыла на стол. Она была маленькой, хрупкой женщиной с темно-каштановыми волосами и настороженным взглядом. Тревожное выражение на ее лице тут же сменилось улыбкой, когда Рэбби вернулся из конюшни и направился на кухню, сердито вопрошая, когда же будет обед.

– Когда вернутся мужчины, милый. Ты же знаешь. А сейчас пойди и умойся.

Когда же мужчины вернулись, стало ясно, что они больше нуждаются в мытье, чем Рэбби. Продрогшие, насквозь промокшие, в грязи по колено, они медленно вошли в гостиную. Айен стащил с себя плед и повесил его сушиться у камина. У жаркого огня от пледа тут же повалил пар. Фергюс, ошеломленный первым знакомством с фермерской жизнью, просто сел там, где стоял, и бессмысленно уставился в пол.

Дженни взглянула на брата, которого не видела почти год. Оглядев его с головы, мокрой от дождя, и до ног, заляпанных грязью, она указала рукой на дверь.

– Выйди и сними обувь, – твердым голосом приказала она. – И если тебе придется побывать в поле, не забудь помочиться на дверной косяк при возращении. Таким образом отвадишь от дома привидения, – пояснила она мне тихо, бросив быстрый взгляд на дверь, за которой только что скрылась Мэри Макнаб.

Джейми, который успел повалиться в кресло, открыл один глаз и бросил на сестру хмурый взгляд:

– Я высадился на берегу Шотландии чуть живой, четырехдневные скитания в пути основательно подорвали мои силы, я уже готов переступить порог дома, чтобы промочить горло, но тут мне велят отправиться на поиски каких-то овец и обшарить все окрестности, утопая по колено в грязи… И вот, когда я наконец здесь, ты заставляешь меня снова отправиться на холод – писать на дверной косяк. Ха!