«Ей снова снились семь ангелов, тихо спускавшихся с неба и глядевших так строго, что хотелось закрыть лицо руками и зарыдать…» – он не мог вспомнить из какой книги эти слова. Конечно, очень старой, может быть такой же старой, как все человеческие страхи, мечты и пришедший с ними грех. Губин разжал пальцы, и книжный листок, упал, мешаясь с тысячами других, разбросанных по пустырю.

Сегодня снова было много коконов. Их приносило откуда-то с запада. Они висели в небе светлыми точками, соединялись в гроздья и молчаливо уплывали за горизонт. Их почему-то всегда влекло друг к другу – они будто бы и сейчас оставались людьми, спешащими выстроится очередью в метро, столпиться в беспомощной тишине у тела умирающего старика или выкрикивать хлесткие лозунги на тесной от ропота площади. Некоторые опускались низко и плыли, касаясь деревьев, похожие на воздушные шары, которые когда-то продавали связками на улицах, только отяжелевшие и серые, словно утро, после шумного праздника.

– Александр Сергеевич!

Губин оглянулся на голос жены и направился к ней, обходя ржавые плети арматуры, торчавшие из земли и бетонных плит.

– А я, пожалуй, возьму это почитать, – она держала стопку журналов с выцветшими обложками и разлохмаченными краями.

– Что-нибудь интересное? – приподняв очки, он осторожно взял верхний.

– Так… просто хочу вспомнить, Саш, – Ирина Васильевна встала с обломка бетона, подошла и прислонилась к мужу, приподняв голову, разглядывала морщины на его лице и припухшие, улыбающиеся всегда губы. – Хочу читать и вспоминать все, что было до две тысячи двенадцатого.

– Пойдем, Ириш.

Они направились через пустырь мимо контейнеров с покосившимися и оторванными дверцами, груд прелого тряпья и мусора. Возле железнодорожной станции виднелась электричка, та, которую раньше называли «дачной». Уже семь лет она стояла здесь неподвижно, в гуще высоких сорняков похожая на перевернутую полузатопленную баржу. На ребрах обрушившегося козырька над перроном сидели птицы, и рядом с фонарным столбом болезненно зеленела молодая яблонька. Здесь горько пахло полынью и еще металлом, оставленным сиротливо дождю.

– Саш, с коконами что-то происходит. Раньше они никогда не летали так низко. Недавно видела, как несколько катились по земле, – она остановилась, расстегнула пуговицу блузки – Александр Сергеевич шел слишком быстро, и ей стало тяжело дышать.

– Да, это началось весной. Сначала я думал, что понизилось давление, сверялся с барометром. Но давление вполне – тогда было около семьсот шестидесяти. Не знаю, что происходит, Ириш. Сам много думал, и начинаю теперь подозревать, что где-то расчеты Дашкевича неверны.

– Они будто… устали. И потемнели. Помнишь, раньше они сверкали на солнце и светились по ночам, похожие на бусинки жемчуга.

– Что-то происходит с их пограничным слоем. Но я не знаю что. Я уже говорил – это самая безумная затея человечества и, к сожалению, самая последняя, – он достал из кармана мятую пачку сигарет.

– Не кури, – попросила она. – Ты обещал – в день не больше двух.

– Смотри-ка! – он повернулся к шоссе, скрытому кустами лебеды.

Подпрыгнувший кокон, медленно опускался к земле, через минуту он дернулся, будто от удара и взлетел вновь. Быстрым шагом Губин направился к дороге, прижимая журналы к груди, свободной рукой отклоняя с пути жесткие стебли сорняков. Где-то справа послышался свист турбины автомобиля и, кажется, чей-то голос. Щебенка, прикрытая травой, хрупнула под ногами. Он взбежал по насыпи вверх, оглядываясь на едва поспевавшую Ирину Васильевну, и здесь увидел старенький «Опель» с распахнутой дверью, рядом мальчишку лет тринадцати в бейсболке набок и желтых от грязи джинсах.

– Чего, дед? – тот усмехнулся не по-детски – цинично как-то, словно сплюнул. – Ломился… как пес на жратву. Людей что ли давно не видел?

– Давно, – Александр Сергеевичу снова захотелось курить, сильно – пальцы нащупали и сжали пачку сигарет. – Родители где?

– Мои? А отправились уже. Летают где-то, – щурясь, он поглядел на проплывавшие в небе точки. – Я их надурил – кнопку не нажал и все. Хоп! – он подбежал к опустившемуся на дорогу кокону и размашисто ударил ногой.

– Господи, там же человек! – Ирина Васильевна замерла, хватаясь за локоть мужа.

– А мне-то что? – сузившиеся глаза моргнули нахальством, он сбросил с головы кепку, редкие длинные волосы рассыпались по лбу и щекам. – И ему ничего! Подумаешь, кувыркается. Надоело мне уже здесь! Вот хотите, машину забирайте! Там на сидении консервы, конфеты и два пистолета. Забирайте! А я у-хо-жу! – мальчишка выхватил из кармана коробочку гиротаера и откинул крышку. – Батарея на восемьсот лет, меж прочим! С родаками точно не увижусь.

– Не смей этого делать! – выкрикнул Губин. – Не смей!

– Опля! – высунув язык и сморщив нос, он вдавил кнопку гиротаера.

– Саша! – Ирина Васильевна укоризненно, не то жалобно смотрела на мужа.

– Что ж я сделаю? Не ожидал я… – он подошел к пареньку, застывшему в нелепой позе – согнув чуть ноги и подавшись телом вперед, будто лягушонок перед прыжком. Пограничный слой зудел и уплотнялся, приобретая металлический отблеск. Через минуту мальчишку уже не было видно, кокон стал похож на огромную, дрожащую каплю ртути, потускнел и, оторвавшись от земли, медленно поплыл вверх.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.