– Это на какой случай? – взвилась Женька. – Никаких таких случаев! А дом? С теплом и светом?

– Я не это имел в виду. Я хотел пустить эту информацию через людей Боксера. Но кто знает, выйдут ли они живыми из боя. – Ничего себе, успокоил. – В общем, пояснишь Светлову, что эти ценности создавались бандитами на общие средства, а Бакс задумал воспользоваться ими один, слинять за рубеж и раствориться с ними в розовых далях…

– Его же разорвут за это.

– Оно так и задумано. Чем меньше, тем, стало быть, чище…

Доехали мы спокойно. Машину я оставил у больницы. Тем более что собирался зайти к Мещерским. А сами пешком добрались до горотдела.

У Володи все было готово. Он вывел нас на задний двор и усадил Женьку в «уазик», где уже ждали ее двое добрых молодцев. Сам сел за руль. И рядом еще одного посадил.

– Будь осторожен, Серый, – сказала Женька на прощание. – А то кто же меня в следующий раз выручит. И не беспокойся, я все сделаю.

– Я знаю, – сказал я. – И куплю тебе за это тостер.

– На хрена он мне нужен? – отвернулась Женька, скрывая глаза.

И они выехали в переулок.

Я рассказал Мещерским о наших делах.

– А где теперь Женечка? – с тревогой спросила Вита,

– Я отправил ее в Москву.

– Как же она согласилась? – улыбнулась она.

– Она меня слушается. – И сделал знак Мещерскому, что нам надо поговорить наедине.

– У вас неприятности? – спросил он меня, когда мы закрылись в кабинете.

– У вас, – уточнил я. – Сейчас я жду ответного удара. Скорее всего они нападут на вашу виллу.

– Ну и пусть, куплю другую.

Если успеешь.

– Нет, я взял на себя обязательства по охране ваших людей и имущества. И я не допущу этого.

– Вы думаете дать им отпор?

– Еще какой! Думаю, что после этого они оставят вас в покое.

– А Бакс, его позиции?

– Считайте, что его уже нет, я принял меры.

– Знаете, Алекс, может быть, не стоит дальше рисковать? Остановимся на этом.

– Вы сдаетесь?

– Нет, просто есть вещи, более важные, чем яхты и виллы.

– Верно, Саша, – я впервые назвал его так. – Дело вовсе не в яхте. Вы убедились.

Он помолчал, пожал плечами.

– Пожалуй, вы правы. Передайте Анчару, что он полностью в вашем распоряжении.

Он опять помолчал. Мне показалось, что он сейчас скажет что-то подобное и в отношении себя. Возьмет свой пистолет и займет в нашей обороне место, которое я ему укажу.

Но Князь – он и есть князь.

– Вы известите нас, надеюсь, – он улыбнулся, – о вашей победе? Желаю удачи.

Вот так. Но я не осуждал его. Пистолет был нужен Мещерскому совсем для другого. К тому же у нас с Анчаром были шансы, у Князя – никаких…

Я открыто заехал в горотдел. Володя еще не вернулся, но звонил из аэропорта и передал для меня, что все в порядке.

Я сделал еще один звонок в Москву, сообщил номер Женькиного рейса.

Вернувшись на виллу, я прежде всего пробрался в монастырь и разыскал в самой дальней келье «запасный выход». Прежде это было, видимо, какое-то длинное помещение, вырубленное в скале. С равными промежутками в стенах были небольшие ниши, скорее всего для свечей.

Когда-то в дальнем конце этого коридора, видимо, произошел обвал, и он частично вышел на поверхность, у самого края дороги.

Ну сделаю еще один обвал, закрою этот

«вход».

Я заложил патрон в крайнюю нишу, поставил и включил взрыватель.

Посидел немного в келье Монаха, где не осталось никаких следов его пребывания. Он даже не поленился расставить по местам черепа.

Грохнуло прилично. Пробежала по монастырю тугая пахучая волна горячего воздуха, дернула заросли в окнах.

Проверив сделанное, я вернулся на виллу. Собрал совещание. Я – председатель, Анчар – мой дружный коллектив.

– Что мы имеем? – поставил я вопрос.

Анчар поднял руку:

– Максимова!

– Верно. Карабин, три пистолета с общим счетом патронов около пятидесяти, гранаты…

– Шашка, кинжал, – напомнил Анчар.

Это да, это грозное оружие. Секретное, стало быть. Еще бы рогатки сделать. Из резинок для трусов.

– Арбалет! – вдруг вспомнил Анчар. – Вах! Глупые мы люди. Надо было вчера его взять. Я бы стрелы отравил…

– Помоями, что ли?

– Зачем так говоришь? Здесь змея водится. Сильный яд. Один раз укусит, другого раза не надо.

Насчет арбалета надо подумать. Неплохое оружие, главное – бесшумное.

– Что делать будем? – напомнил Анчар повестку дня.

– Думаю, так. Пойдут они скорее всего с моря. Десантом с катера. Могут и по дороге спуститься, к воротам. С катера наверняка артподготовку проведут. Сколько нас, они не знают. И как мы вооружены – тоже. В этом наша слабость. И сила, стало быть.

Вот так и сделаем.

Провозились мы до ночи. Оборудовали на берегу несколько явных оборонительных точек. В одну из них воткнули якорный шток, будто торчащий ствол, в другие – ножки от кроватей. На площадке перед саклей сложили камни бруствером, выкатили Максимова, постелили бурку.

Анчар лег за пулемет, поводил стволом:

– Хорошо, да! От ворот до причала берет.

Мы наломали веток и замаскировали пулеметное гнездо.

Потом пошли к воротам. Дорога здесь делала крутой изгиб, над которым нависала скала.

Вот и славно. Я останусь у пулемета, Анчар заляжет на скале с гранатами и карабином.

Мы не поленились и загромоздили дорогу под скалой грудой камней.

На том наши приготовления себя исчерпали. Мы пошли на кухню пить вино и набивать «ленточки» патронами.

– Основные силы бросите с моря. В монастырь – двух снайперов. Здание и всеслужбы – сохранить. Серого и его команду – живыми не брать, в лапшу. Руководитьакцией буду лично.

Мы плотно позавтракали и заняли свои места «согласно боевому расписанию».

Я надеялся лишь на одно преимущество. Боксер проводил не только акцию возмездия. Он не терял надежды получить кассету. Иначе всеми средствами он мог превратить виллу в груду развалин, «восстановлению не подлежащих». Но под этой грудой навсегда бы скрылась надежда выполнить указание Бакса…

Я развалился на бурке. У меня все было готово – лента заправлена, остальные под рукой, свернувшиеся ядовитыми змеями. Рядом – пультик, пистолет, несколько гранат. Но до них, думаю, дело не дойдет. Как до шашки и кинжала. Рукопашная нам совсем ни к чему. Нам, главное, держать их на дистанции.

– Анчар! – крикнул я. – Не спи!

– Почему? – отозвался он. – Я хорошо спрятался.

Странный человек. Кто я ему? Кто ему Женька? Видно, большое, одинокое сердце. Нерастраченное. Готовое отдать друзьям не только последнюю кружку вина… Впрочем, он сам об этом вчера сказал.

Он до конца пойдет. И вовсе не за имущество обожаемого им Мещерского…

Ну вот, соизволили наконец-то. Давно вас ждем.

Из-за косы показался катер. А у заваленного входа беспомощно топчутся и матерятся боевики наземного подразделения.

Катер остановился метрах в трехстах от берега. В носовом люке торчал как козявка в носу ствол ручника.

На палубе появился Боксер в бронежилете. Отсюда было не видно – насколько он разъярен. Но представить можно.

Катер взревел сиреной, чтобы разбудить Анчара и привлечь наше внимание. Боксер поднес к лицу «матюгальник»:

– Серый! – хрипло загремело над морем и ударилось в скалы. – Предлагаю тебе исправить ошибку. Подумай о своих людях. И о себе. Сдай информацию, и мы вас не тронем.

Честное слово еще дай. Слово офицера. Бывшего.

Жаль у меня мегафона нет, я бы знал, что ответить.

Но я все-таки произнес эти слова с глубоким чувством. Для облегчения. С детства не люблю, когда собака на меня лает, а я ей тем же ответить не могу.

Боксер ждал. Десантники, не теряя времени, изучали нашу оборону. С ухмылкой обнаружили наивные наши сооружения. Прикидывали: что, чем и в какую очередь долбать.