Ей предшествовал всеисчерпывающий деловой разговор за обедом. Угощал Востоков. Кабинетно. Не прижимисто, но и без купеческого размаха. К разговору приступили, как только вышел получивший заказ официант.

— Для твоей иконы годится просто коллекционер или нужен собиратель редкостей? — спросил портье.

— Кто лучше разбирается и больше заплатит.

— Потребуется экспертиза. А это гласность. Рискнешь?

— Один профессор духовной академии оценил ее как сокровище. Так называли ее и в нашей семье. Но мачеха, религиозная баба с придурью, почему-то скрывала икону от нас. Сейчас мы с сестрой ее обнаружили. Словом, древняя фамильная легенда. Долго рассказывать, да тебе и неинтересно. Требуется, в общем, знаток иконописи.

— Есть и такие, Андрей. Назвать не могу, но знаю, что есть И с деньгами Есть такие, кто за Рублева, например, целый капитал выложит. Но есть-то есть, да не про мою честь. В знатоках не хожу, и клиентура у меня преимущественно «нательная». Джинсы, дубленки, меха. Если бы ты мне сейчас норковое манто предложил, я бы в два счета нашел покупателя. С любой надбавкой. А в твоем деле, по-моему, надо бы так. пробный выход устроить Выйти на купца запросто, без товара. Но информацию о нем точную выложить, как объявление в «Вечерке». А он твое «объявленьице» как верный слушок продаст.

— Нельзя мне долго ждать, корешок Седмицу еще смогу, как бывало отец мой говаривал, а больше не вытяну.

— А я тебе больничный лист устрою. Скажем, сердечный приступ. Сойдет?

Официант уже накрывал на стол, а Востоков еще не дал ответа Подождал, когда официант снова исчез.

— Рискнем, пожалуй.

— А на Климовича я тебя все-таки выведу. Тут даже пробный визит тебе не повредит.

— Что это за птица, твой Климович?

— Синичка-невеличка, но то, что нам нужно, сделает…

Климович, тотчас же опознавший Востокова на предъявленном ем\ любитечьском снимке, рассказал инспектору уголовного розыска Симонову об этой встрече далеко не все и не так, как это происходило в действительности

А было гак.

Недовольство пробным, «бестоварным» визитом Востокова было искренне, но не столь откровенно. Внешне он держался сдержанно, даже с холодком, но предложение клиента его заинтересовало. Авантюра клиента пахла тысячами, может быть, и десятками тысяч — упускать ее явно не стоило. Тут с одних «комиссионных» богачом станешь, если провернешь это дело разумно и осторожно. Нет «товара» — понятно Значит, надо начинать с серьезного разговора. И он его тут же начал:

— А откуда у вас такое богатство? Вы не обижайтесь, но если это музейная ценность, то каким путем она стала вашей?

Востоков рассказал об иконе все, что знал, и почти без вранья. Помолчал минутку—другую и про заокеанского гостя добавил, хорошо бы, мол, такого гостя найти. И спрашивать ни о чем не будет, и настоящею цену даст. Тут и родилась у Климовича идея, о которой он Симонову не упомянул. Найдет он такого гостя. Только обождать надо

Так он и сказал Востокову. Тот поморщился.

— Время не ждет, деляги.

— Подождет, ежели не поскупимся. Не минуты считать будем и не часы. Процент будем считать. Ему один, мне два—три, коли не пожадничает.

— Если счет на рубли пойдет, я выключаюсь, — вмешался портье.

— Ну и дурак, — сказал, как отрезал, Климович. — Это с сотни рубль не деньги. А с тыщи — десятка. Ну а если с десятка тысяч, пахнет сотенной. Такая арифметика уже подходит. Верно говорю? Только о процентах пока не договариваемся. Серьезный разговор пойдет, когда покупатель появится.

На этом и порешили. А проводив гостей, Климович задумался. Не обманул ли его клиент своей сказкой о древнерусской иконе, якобы полученной им в наследство от протопопа-отца? Не украдена ли она в каком-нибудь периферийном музее? И не подделка ли это, сварганенная искусным мазилкой под византийскую старину? Экспертиза, конечно, потребуется негласная, но безошибочная, экспертиза профессионала и знатока, а такой человек у него есть…

Климович поискал в записной книжке номер телефона, еще раз продумал все уже обдуманное и позвонил.

— Лев Михайлович? — начал он, услышав ответное «алло». — Вас Климович приветствует Кли-мо-вич. Я вам сейчас напомню. Мы познакомились у Королькова за джином. Рядом с вами сидела моя жена, далее я. Припоминаете? Да, да. Совсем еще молодая брюнетка. Вы ее серьгами заинтересовались. Китайские, да. Старина-матушка, чистый антиквариат… А почему вам звоню? По делу, конечно Вы ведь знаток и ценитель редкостей. Такие байки выдавали — дух захватывало. Так вот: выплыла сейчас в Москве икона Не собираете? Знаю. Только мне ваш совет нужен. Что за икона? Старинная, древнерусская. Нет, не Рублев. Не то его учитель, не то ученик… Посмотреть можно, но собственник пока ее не показывает. Знаток требуется. Не телефонный разговор? У вас? Конечно, могу.

Все это происходило за пару дней до приезда в Москву Юрия Саблина И опознать Востокова по предъявленному ему фотоснимку Одинцов, конечно, не смог. Но о разговоре с Климовичем он своим гостям из уголовного розыска ничего не сказал.

А разговор был для них небезынтересный.

— Такая икона, если не подделка, больших денег стоит, — сказал Одинцов. — У вас таких денег нет. И покупателя тоже нет. На комиссионных работаете?

Скрыть это от Лысого Климович, конечно, не мог. И без антиквара найти даже теоретически возможного покупателя он тоже не мог. Пришлось обойтись без вранья.

Одинцов выслушал, улыбнулся и сразу же не по-дружески, а по-барски перешел на «ты».

— Тут, если собственник не вор в законе и даже не мелкий жулик, а просто фрайер, тебе и полпроцента на банкет хватит. А фрайер твой все одно на меня выйдет. Так что будь доволен тем, что я тебе еще полпроцентика отвалю. А приведешь ты его ко мне, скажем, через неделю. И не криви морду, красивей не будешь. А твой иконовладелец без меня своего покупателя не найдет, потому что на Огарева, шесть, меня знают и уважают. Я, друг ты мой, никогда и нигде ничего не украл ни у государства, ни у частника. А если и вызывают меня повесткой, то лишь для консультации: я многое знаю и многих знаю и могу государству помочь, когда оно в том нуждается. Ну, а если и грешу иногда — кто ж из нас без греча? — то грех этот закона не нарушает. О нем даже знать могут и не наказывают, поскольку даже грех мой иногда полезнее, чем круглая безгреховность. На этом и поладим, коллега, а через недельку и завершим задуманное.

Но поехал он не домой, а в гостиницу, где, как полагал, жил хозяин иконы Число участников завязавшейся вокруг нее авантюры с появлением Лысого, увеличивалось. Изменялся и характер самой авантюры. В общем, следовало бы обсудить: сумеют ли они обойтись без Лысого, который нахально обещает провернуть это дело в неделю максимум. Максимальной тогда будет и надбавка к цене иконы, а точнее — их комиссионные, которые теперь придется делить уже на троих. При этом делить будет Лысый, а они только поддакивать. Отказываться неразумно, так как Лысый берет все на себя, в том числе и риск, и хлопоты, и необходимую экспертизу.

Когда Климович добрался до гостиницы, холл был пуст. Только портье говорил по телефону. Говорил не сдерживаясь, и первые же услышанные Климовичем фразы буквально подкосили ею ноги.

— …ничем не могу вам помочь, товарищ полковник. Он прожил у нас три дня и выбыл… Куда? Не знаю. Может быть, из Москвы уехал, а может, снял где-нибудь комнату… Я понимаю, конечно, но мы таких вопросов нашим постояльцам не задаем…

Портье положил трубку и тотчас же поднял другую, от телефона внутреннего.

— Андрей, — сказал он тихо, — собери все свое барахло и дуй вниз с чемоданом. Быстренько, быстренько… Идиот! На кой черт я буду тебя разыгрывать! Звонили из МВД, какой-то мент интересовался, проживаешь ли ты у нас. Ну а я ответил, что ты уже выехал. Да уж куда-нибудь пристроим. Есть идейка. Самое главное для тебя сейчас: немедленно уехать из гостиницы.

Он огляделся вокруг: холл был по-прежнему пуст. Он мигнул Климовичу: подойди ближе.