Титус Рутра решительно возложил левую руку на рукоять своего меча, а правую — на грудь в районе сердца.

— Клянусь на мече, — заявил он, — что до тех пор, пока я не начну обучать собственного ученика, я буду принимать оборвах только с разрешения своего наставника. Афара мабат!

— Прекрасно, юный падаван. — Магистр извлек из кармана балахона безыгольный иньектор и надломил ампулу. Быстро впрыснув вещество себе и ученику, он помахал раскрытой ладонью перед глазами Титуса. — Сколько пальцев видишь?

— Пять, учитель.

Чоудхури помолчал, задумчиво теребя нижнюю губу. Полминуты спустя он вновь махнул рукой перед лицом ученика.

— А теперь?

— Подождите… девять… нет, восемь с… с половиной… — Падаван перевел на наставника очумелый взгляд. — Восемь с половиной, верно?

— Отлично! Ты готов.

Магистр повернулся к дверям ближайшего лифта и раздвинул их. Перед джедаями открылся черный провал, из которого дохнуло зноем и металлической окалиной.

— Сможешь ли ты забраться вот по этой стене на этаж выше? — Джагавр Чоудхури похлопал ладонью рядом с распахнутыми дверями.

— Конечно, учитель! Это очень простое задание.

— Тогда выполняй. Поднимись, повисни на арматуре и дожидайся меня.

Падаван опасливо выглянул в шахту. Дышать в ней было тяжеловато — далеко внизу еще клубились ленивые облака то ли дыма, то ли потревоженной пыли. Однако непосредственной опасности вроде ползущих по стенам дроидов или спускающихся огненных змей Титус Рутра не зафиксировал. Нащупав на стене опору, падаван ловко полез вверх, довольный тем, что хоть в чем-то может продемонстрировать старому учителю свою ловкость и выучку. С проворством паука он вскарабкался на этаж выше и остановился, ожидая дальнейших указаний.

Магистр не заставил долго себя ждать. Он неторопливо подошел к вцепившемуся в теплую от недавнего пожара арматуру ученику и присел рядом с ним на корточки.

— Не желаешь ли подняться на ноги, молодой человек? — произнес Чоудхури.

На мгновение Титус от изумления потерял дар речи.

— Но как вы ходите по вертикальной стене, магистр?! — выдавил он наконец.

— Мне кажется, ты заблуждаешься, юный ученик, — строго проговорил Чоудхури. — По-моему, я хожу как все обычные люди. А вот ты разлегся на полу, что не очень-то гигиенично и не вполне вписывается в правила приличия, принятые в современном цивилизованном обществе.

— Да, действительно, — сконфузился Титус Рутра, поднимаясь и отряхивая испачканный ржавчиной балахон.

Он огляделся. В тусклом свете немногочисленных уцелевших после взрыва светильников было видно, что они стоят в длинном бетонном туннеле, оба входа в который исчезают в густом мраке.

— А куда же делась лифтовая ша… — начал было ученик, но магистр приложил палец к губам, призывая к молчанию.

— Это мы обсудим после, — сказал он. — Сейчас нам нужно добраться до противоположного конца, пока не закончилось действие оборваха.

Они двинулись вперед: сначала медленно, поскольку ноги Титуса все время заплетались с непривычки — при хождении по вертикальной стене силу тяжести приходится преодолевать совсем под другим углом, нежели при горизонтальном перемещении, — потом все быстрее и быстрее. Наконец они со всех ног побежали вверх по боковой стене шахты, грохоча по регулярно попадавшимся в полу металлическим дверям и от полноты чувств радостно крича во все горло:

— Оборвах! Оборвах!

На голодный желудок секретное средство «Газпрома» вставляло особенно сильно.

Внезапно сталь под их ногами разъехалась в стороны, и джедаи провалились в образовавшийся проем. Они пронеслись мимо остолбеневших имперских штурмовиков, столпившихся возле дверей, и с головокружительной скоростью рухнули в длинный коридор, ставший для них глубоким колодцем. Мимо проносились упавшие набок двери офисов, мелькнула оторопевшая секретарша, сидящая за приклеенным к стене столом. А снизу с огромной скоростью, неудержимо надвигалось большое тонированное окно на дне.

Магистр и его ученик с размаху врезались в стекло, разнеся его вдребезги, словно в одном из тех голливудских фильмов, в которых взрываются упавшие лифтовые кабины. В этом месте отнюдь не помешала бы рапидная съемка и крупный план Сильвестра Сталлоне или, скажем, Арнольда Шварценеггера, эффектно выныривающего из облака острых осколков. Однако обошлось без этого: реальность гораздо более сурова и менее эффектна, нежели ее аудиовизуальные суррогаты. Тем не менее, проявив более чем похвальную скорость реакции, падаван одной рукой намертво вцепился в оконную раму, а другой ухватил пролетавшего мимо магистра за рукав.

— Дельно, — похвалил Чоудхури, вновь покачиваясь над бездной, — правда, теперь эта бездна располагалась в горизонтальной плоскости. — «Зачет». Пожалуй, одну епитимью я с тебя сниму… Кстати, надо же — оперативные данные о том, что во всем здании РАО «ЕЭС» пуленепробиваемые стекла, категорически не подтвердилась! Это можно использовать для планирования будущих диверсионных операций…

Почтительно дождавшись, пока наставник замолчит, падаван срывающимся голосом заговорил:

— О учитель Чоудхури! Позволено ли будет недостойному спросить: что же нам теперь делать? Если я отпущу раму, мы будем лететь параллельно земле, пока не столкнемся с более высоким зданием или какой-нибудь горной грядой. Что делать?!

— Я не собираюсь думать за тебя всякий раз, юный падаван, — заявил мастер, привычно скрестив руки на груди. — Ты до старости будешь бегать к старому Джагавру, чтобы тот подсказал тебе выход из сложного положения?! Стыдись, ты же джедай! В бою ты должен уметь мгновенно принимать решения, поскольку противник не станет ждать, пока ты посоветуешься с наставником. Ну, живо: слово, в котором пять «о»! Быстренько!..

— Учитель, сейчас не время… — простонал несчастный падаван.

— Большая епитимья! — рявкнул магистр. — Ну? Будешь отвечать, сын осла? Две большие епитимьи! Ну же?.. Две большие епитимьи и наряд на кухню вне очереди!

— Подождите я.

— Ну? Раз… два… — начал отсчет Чоудхури. — Нет? Две большие епитимьи, два наряда на кухню вне очереди и поражение в финансах до конца недели!

— Постойте, отче!.. Пощады! Хорошо, я… Вот, знаю! Головоногое! Головоногое!.. То есть нет…. Да, да: го-ло-во-но…

— «Зачет», юный падаван, — сухо похвалил магистр. — Теперь вернемся к основной проблеме. Прояснилось ли у тебя в голове?

— Проя… снилось, мастер, — отозвался Титус, мышцы которого уже трепетали от напряжения.

— Теперь ты понимаешь, почему Будда не пробовал ничего вкуснее той землянички, которую обнаружил растущей в трещине на скале, куда его загнали два голодных тигра?

— Кажется, понимаю, учитель… — прохрипел падаван.

— Итак, как нам выйти из создавшейся ситуации?

— Не ведаю, учитель, — сипел несчастный падаван. — Епитимьи, учитель…

— Идиот! — закричал Чоудхури. — Как можно быть таким деревянным?! Подумай хорошенько: мы падаем вбок только потому, что оборвах изменил наше восприятие! Когда ты уже поймешь, что все в мире относительно?!

В глазах падавана мелькнуло понимание.

— О учитель! — воскликнул он. — Кажется, я осознал…

В ту же секунду изменившийся вектор тяготения швырнул их через пустую раму обратно в коридор, который снова стал глубоким колодцем. Однако теперь окно было над головой, а на дне оказались двери лифта. Джедаи еще раз пролетели мимо ошеломленной секретарши и группы имперских штурмовиков. Те наконец догадались открыть огонь; за неимением времени на то, чтобы активизировать световой меч, магистр поймал несколько плазменных зарядов рукой в перчатке и швырнул их обратно, повергнув в Гулкую Пустоту сразу троих противников.

Джедаи рухнули в распахнутые двери и неминуемо разбились бы, если бы не спасительное воздействие оборваха. Вскочив на ноги, рыцари вновь бросились вверх — но теперь уже по той стене шахты, которая несколько минут назад представлялась им потолком. Чоудхури при помощи Силы заклинил двери лифта, чтобы уцелевшие штурмовики не принялись стрелять им вслед. Цель была близка.