Надо как-то освежить русскую славу. Севастополь же теперь за границей.

ОНА НЕ ДАЛА

Смешная годовщина: прошло ровно 22 года с того дня, как одна девушка отказала мне во взаимности. Причем не просто отказала – вот еще помнить всякую ерунду, с кем не бывало, – но в циничной форме, грубо и нехорошо. Предпочтя соперника, который не был, как я, влюбленным романтическим красавцем, но пришел к ней цинично отдохнуть по пьянке в пятничный вечер, с тем чтоб с утра в субботу опохмелиться, выдать жене какую-то отмазку и повести детей в зоопарк. И после на досуге рассказывать дружкам: неплохо я надысь поебался, ломовая была телка.

Мне, конечно, было интересно, хороший получился практикум по специальности «инженер человеческих душ». Но чисто по-человечески было досадно.

Я долго еще возвращался мысленно к той истории, пытался сообразить, в чем смысл. Главным образом я, конечно, возлагал вину на себя, помня о том, какие детали обычно мешают хорошему танцору; они, кстати, чуть не лопнули в тот вечер. Хотя и сделал я для победы, казалось бы, немало. Я ли не водил ее в кино? Я ли не напивался с ней? Я ли не трахал ее подруг, чтоб показать уважение к ее близким людям, одобрить ее выбор? Я ли не писал ей стихов? (Не, со стихами соврал, это было в другой раз.)

Но потом я все-таки понял, что дело не во мне. Это у нее такая судьба.

Ключом к отгадке стал ее давнишний рассказ об одном случае, про который я совсем уж было забыл, но который после внезапно вспомнился и стал тем магическим кристаллом, сквозь который я увидел истину.

Значит, такой случай. Однажды ей звонит человек и говорит:

– Это N.? Здрасте. Меня зовут… Вот, ваш дедушка передал для вас со мной из Франции посылочку. Хотите – встретимся, я передам.

Она подумала: переться щас куда-то, да и приставать начнет…

– Не, вы лучше оставьте где-то, а я после заберу.

– Ну ладно. Тогда вас будет ждать пакет. Скажите, что от меня.

– А вас как зовут, чего-то я запамятовала? Михалев, чё-то в этом роде?

– Не Михалев, а Михалков. Никита Сергеич. Я же представлялся.

– Ой! Ой! Простите! Чем я, дура, слушала! Да я немедленно примчусь куда скажете!

– Нет-нет. Спасибо. Заберете у консьержа.

– Но как же…

– А так. Всего вам хорошего.

Она после сильно сокрушалась. Ей казалось, что, встреться она с ним тогда, она б его покорила и было бы щастье.

Я, короче, не виноват. Мне как танцору, оказалось, ничто не мешает, это в ней дело. Если уж она пренебрегла первым – на тот момент – красавцем России, то и мне не обидно… Я попал, в этом смысле, в хорошую компанию: с Михалковым Н.С.

Пусть это станет уроком слишком разборчивым девушкам. Или пусть как хотят.

А мы с Никитой Сергеичем по-любому не пропадем.

И.С.

Часть 6

ЗА ХАРИУСОМ ИЗ-ПОД ВИНТА…

В первых числах августа я был на Байкале. Это получилось достаточно неожиданно. Приятель затеял венчаться и решил делать это в маленькой деревенской церкви на Байкале. Он собрал компанию близких друзей, нанял кораблик, и мы отправились в путешествие.

Прилетели в Иркутск. Город оказался довольно симпатичным. Посудите сами: для стандартного российского областного центра наличие застроенной вполне достойными каменными особняками XIX века центральной улицы уже достаточно. А тут еще памятник государю императору Александру III (основателю Транссибирской магистрали) и адмиралу Колчаку, вполне приличные церкви и действующий женский монастырь. Что еще нужно, чтобы отнести этот город к незаурядным?

Мы погрузились в «ракету» на подводных крыльях и отправились по Ангаре в сторону стоящей уже на Байкале деревни Листвянка.

Деревянная церковь находилась недалеко от деревни, в полукилометре от берега Байкала, в распадке между двумя сопками. Ее в середине XIX века построил какой-то купец, который волей Божьей спасся во время шторма. Церковь была чистенькая, свежевыкрашенная, с простым иконостасом и минимумом икон. Спас, Распятие, Божья Матерь и Никола-угодник. Вот, пожалуй, и все.

Венчал молодых пожилой батюшка с седой бородой. Клироса не было. Певчие, среди которых преобладали женские голоса, были спрятаны за перегородку здесь же, в зале, и их почти не было видно. Обвенчали достаточно быстро. За час управились. Выйдя из церкви, мы отправились обратно в Листвянку, на кораблик.

Он оказался переделанным из какого-то хозяйственного судна круизным теплоходом с каютами человек на тридцать. С некоторой натяжкой его даже можно было назвать яхтой. Откровенно говоря, я не предполагал, что на Байкале можно будет найти судно такого приличного уровня интерьеров и сервиса. Длиной посудина была метров пятьдесят и оснащена двумя, еще гэдээровскими, дизелями. В общем, твердая четверка.

Погода все время была прекрасная. По-видимому, это время на Байкале самое хорошее. Облаков нет, солнышко светит, температура градусов 27–28, озеро спокойное. Что еще нужно для нормального отдыха?

Из Листвянки мы вышли на север вдоль западного берега Байкала. Сдержанно-красивые пейзажи сопровождали нас весь первый день путешествия. Поросшие тайгой сопки высотой примерно двести-триста метров создавали этакое торжественное однообразие. Если говорить о том, что это мне напоминало из того, что я видел раньше, то я бы сказал, что этот вид похож на Жигулевские горы, если смотреть на них, сидя на прогулочном пароходике.

К вечеру мы остановились попариться в баньке. Банька была срублена прямо на берегу. Кругом на сотни километров была тайга без единого населенного пункта. Жутковато. В бане даже не было электричества. Мы парились березовыми вениками и прыгали в Байкал. Вопреки прогнозам вода в озере была не холодная, 18–20 градусов. Для бани – самое то. Кстати, спешу подтвердить – вода в Байкале действительно очень чистая, и ее можно пить. Что я и делал. Никаких последствий.

Погрузившись обратно на теплоход часам к одиннадцати вечера, мы продолжили свое путешествие и утром уже стояли в проливе между островом Ольхон и материком. Ольхон толстой колбасой растянулся на несколько десятков километров чуть по диагонали от западного берега к восточному. За день до нашего приезда туда провели электричество с материка, а до этой поры в местных деревнях электричество было только четыре часа в день из местных генераторов на маломощных дизелях. Такая вот глушь.

Южная часть острова состоит из так называемых гольцов – лысых невысоких гор. Каменистые, покрытые только травой, они производят безжизненное впечатление. Позавтракав, мы пошли между Ольхоном и западным берегом Байкала. В отличие от южной северная часть Ольхона покрыта густой тайгой. На стыке степи и тайги на берегу острова стоит необычная скала, которую называют «шаманским камнем». В древности она была языческим капищем – и до сих пор вокруг нее существует масса суеверий. Между несколькими соснами у подножия скалы натянута веревка, и люди, загадывая желание, привязывают к этой веревке кусочки разноцветной ткани. Естественно, культ был слегка модернизирован: в него был добавлен еще один обряд, без которого не обходится ни одно русское суеверие – у скалы нужно выпить рюмку водки. Хе-хе.

Чуть выше на берегу стоит деревня. Маленькие деревянные домики выкрашены масляной краской, деревянная же школа. На вид местные жители – смесь бурятов и русских. Скуластые и раскосые. По-русски говорят чисто, приятным сибирским говором. Зашли в местный краеведческий музей, созданный когда-то деревенским подвижником. Деревянные прялки, конская сбруя, бурятский чум. Грамота с портретами государя императора и императрицы за отличное окончание церковно-приходской школы. Фотография другого местного героя: создавал колхоз, раскулачивал кулаков и единоличников. Чахоточное лицо, горящий взгляд, усы, гимнастерка. Тоже мне, еще один начальник Чукотки. Дурак дураком…

Поплыли дальше. Пошли к капитану:

– Как насчет рыбалки? Байкальский омуль, сиг, хариус. Как это, быть на Байкале и не поймать этих байкальских символов?

– Ребята, хотите – верьте, хотите – нет, но рыбы в Байкале мало. Видать, выловили всю. Вон на Ольхоне рыбокомбинат закрыли. Нет рыбы.