- Меня, между прочим, тоже, - сердитые лиловые молнии обожгли его руки, заставив отшатнуться от неё. - Думаешь, я всю жизнь мечтала о том, чтобы полюбить наемного убийцу? Думаешь, я шутила, что у меня уже коллекция ушей? Твои были бы седьмыми, дорогой. За последние четыре года.

Она стояла напротив, по другую сторону круга. Обиженная, разгневанная и прекрасная. И её слова хлестали больнее плетки, задевая самые глубоко запрятанные детские мечты и страхи. Чудесная волшебная сказка рушилась - здесь и сейчас, и он не знал, как остановить это.

- Да, я убийца! Никакой не принц, не виконт и даже не дворянин! И не хочу быть принцем! Не хочу быть придворным шутом и альфонсом! Не хочу, чтобы все решалось за меня!

- Так какого демона ты все ещё здесь? Иди, - от Шу дыхнуло холодным ветром. - Ты сам захотел остаться, я тебя не держала! Как ты смеешь обвинять меня? Я приняла тебя таким, какой ты есть - убийцей и мальчишкой с улицы. Я предложила тебе все, что у меня было. Тебе мало? Что ещё ты от меня хочешь? Чтобы я пошла с тобой на твою помойку?

- Нет уж, спасибо. Многовато милостей, Ваше Высочество, не приучены мы, простые, к дворцовой жизни. Дикие, невоспитанные. Куда уж нам! Да и вам на нашей помойке неуютно будет, не для принцесс местечко.

- Ах, конечно! С проститутками оно как-то привычнее! Спокойнее, да? Сам по себе, и гори все синим пламенем? Трусливая тварь! Актеришка балаганный!

- Какой есть, Ваше Высочество. Куда нам до вас, великих и ужасных! Так, мелочь, крыска серая. Только позорить вас своей жалкой шкуркой.

- Крыска?! - она горько рассмеялась. - Вот как... соскучился по безопасной норке...

Замерев на месте, Хилл глядел на Шу, окутанную клубящимся туманом. Его прекрасная, ласковая возлюбленная превратилась в разъяренную фурию с полубезумным взглядом. Он сам еле держался на ногах. Боль, страх и обида словно хлестали наотмашь, жгли и терзали его, лишая рассудка. Её боль? Его собственная? Или их общий страх? Он не мог понять, что происходит с ними обоими, откуда берутся все эти ранящие до крика слова... зачем они мучают друг друга? Разве на самом деле он хочет уйти? Да нет же! Но остановиться и признаться, что он действительно испугался, не получалось.

- Ну? Что же ты не уходишь? - голос ломался, словно она еле сдерживала слезы. - Я не держу тебя. Ты свободен, Тигренок. Больше не надо дрожать за свою шкурку и изображать пламенную страсть. Иди, живи так, как тебе нравится. Рональд тебя не достанет, а про меня можешь забыть.

Хилл не мог пошевелиться, не мог вздохнуть. Ему казалось, что воздух превратился в воду и душит его, а внутри поселилась стая голодных грызунов и выедает его живьем. Сейчас он бы согласился и на Хиссову бездну, лишь бы вернуться на полчаса назад и никогда не говорить всех этих гнусностей. Боль в её глазах, тонкие руки, обхватившие плечи словно в попытке согреться, тщательно скрываемая дрожь в голосе - и горькое отчаяние, плещущееся вокруг, так высоко, что невозможно жить. Океан отчаяния давил его, пригибал к земле, ломал и крошил кости, стискивал то, что осталось от сердца, рвал в кровавые клочья душу. Хилл чувствовал себя самой мерзкой пакостью, хуже крысы в канализации. Предателем. Из страха и глупого предубеждения он предал самое дорогое, самое прекрасное, что только могло быть в его жизни. И теперь он точно недостоин - даже дышать.

Одинокая прозрачная слезинка, скатившаяся по закаменевшему лицу, сломала его мертвую неподвижность. Он смог, наконец, вздохнуть - со всхлипом почти утонувшего, но в самый последний момент вынырнувшего на поверхность. Хилл бросился к ней, привлек к себе, судорожно обнимая напряженное тонкое тело, зарываясь лицом в черные пряди. Шу дрожала, холодная и хрупкая, словно в ней не осталось ни капельки тепла, ни капельки жизни.

Не осмеливаясь нарушить молчание, звенящее между ними натянутой струной, Хилл гладил её плечи, согревал остатками собственного тепла. Страх, пронизывающий насквозь страх владел им. Страх вот сейчас, вот сию секунду потерять её окончательно. Потерять даже возможность надежды... остаться одному с половинкой души, с острым обломком в груди вместо сердца. Почему, зачем он вообще задумался о будущем? Разве мало настоящего? Разве можно рисковать хоть одним драгоценным мгновением? Их и так слишком мало... и слишком много тех, кто постарается отнять их, растоптать и испачкать.

Возлюбленная в его руках вздохнула и пошевелилась, прошептав тихонько:

- Хилл?

Снова волна страха накрыла его, вышибая дыхание.

- Ты ведь не прогонишь меня, Шу? - шептал он, зажмурившись и не выпуская её из объятий. - Прости, любовь моя. Прости, я правда трусливая тварь. Я так боюсь потерять тебя. Боюсь разочаровать.

С усилием разжав его сведенные судорогой руки, Шу обняла Хилла за шею, почти повиснув и прижавшись ещё теснее. Хилл подхватил её на руки, как маленького ребенка, и опустился на пол, усаживая девушку к себе на колени. Сглотнув горький комок слез, он укачивал и баюкал её, стараясь как можно дольше продлить миг тишины и надежды.

- Не прогоняй меня, пожалуйста, - Хилл выдохнул прямо в её приоткрывшиеся губы, едва ему показалось, что она сейчас заговорит. И она улыбнулась в ответ.

- Конечно, я не тот благородный рыцарь, о котором ты мечтала, а всего лишь безмозглый сумасшедший тролль. Но я научусь, Шу, обязательно научусь...

- Прости, Хилл, - она с тревогой смотрела ему в глаза. - Я... я не хочу снова... потерять тебя. Мне страшно... прости.

Шу замолчала и уткнулась ему в плечо, пряча глаза.

- Мне так стыдно... я привыкла решать за всех. Я даже не подумала, что ты... что так нельзя...

- Ты все правильно сделала, Шу, это я, - Хилл запнулся. - Мне кажется, я схожу с ума. Я не понимаю, что несу. Как будто кто-то говорит вместо меня... чушь, конечно.

- О, Хилл... - принцесса прижалась к нему ещё крепче. - Какая же я глупая! Надо было сразу сообразить.

- Ты о чем?

- О магии Разума, - Шу взглянула на него виновато. - Это все резонанс. Это же не твоя родная стихия, ты не привык к такому потоку чужих мыслей и эмоций. Хилл, тебе действительно показалось, что кто-то вместо тебя...?

- Да. Я понимал, что несу полный бред, но не мог остановиться. Словно я тонул... - он невольно передернул плечами, вспомнив ощущение.

- Для тебя на самом деле все слишком быстро, да?

- Ну не то чтобы слишком... Шу, я люблю тебя, и хочу быть с тобой, всегда. Но все эти дворцовые сложности, политика... я не ожидал, что ты вообще согласишься терпеть меня рядом... - он замялся, встретив серьезный и внимательный взгляд. - Да, слишком быстро.

- Знаешь, как в древности называлась магия Разума?

- Как?

- Магия Правды. Она заставляет посмотреть в глаза самому себе. Честно признаться во всем - в любви и ненависти, жалости и корысти... а особенно в страхе. И она цепляет за любую ложь внутри самого мага и выворачивает душу наизнанку. До тех пор, пока не примешь себя таким, какой есть, без увиливаний и недомолвок.

- И у тебя это получилось?

- Если бы, - она пожала плечами. - Одно дело понимать, а совсем другое - делать правильно. Я боюсь, злюсь, несу чушь... меня слишком легко задеть. Тебе трудно будет со мной. Прости, - Шу смущенно опустила глаза.

- Похоже, нам придется учиться вместе, - мутные и бурлящие разноцветные потоки успокаивались и отдалялись, оттесненные розово-золотым сиянием, окутавшим их. Наваждения и страхи отступали, напоследок скалясь и корча противные морды.

- Вместе. Мне нравится, как ты говоришь: вместе. Хилл, мы сможем, я знаю... вместе. Доверять, не лгать...

- Жизнь без лжи... звучит красиво. Но страшновато.

- А представляешь, каково Рональду? Темные маги Разума сходят с ума намного чаще всех остальных, вместе взятых.

- Слава богам, что ты не Темная, а только прикидываешься.

- Я не прикидываюсь. Во мне половина Темной, половина Светлой. Так что я по определению ненормальная.