Интересно, что в сохранившемся тексте Книги Юбилеев ни слова не говорится ни о засухе, ни о голоде.[161]

Однако Иосиф Флавий, напротив, «голод» упоминает, правда, вскользь. Но главное, по его мнению, не в этом. Он пишет буквально следующее: «…Аврам узнал, что египтяне живут в полном довольстве, он порешил отправиться к ним, с одной стороны, желая воспользоваться их избытком, с другой же – для того, чтобы поучиться у тамошних жрецов науке о божествах. При этом он решил стать их последователем, если бы нашел их взгляды правильнее своих, или, в противном случае, преподать им лучшие данные».[162][163]

Вряд ли стоит сомневаться в том, что на всем Древнем Востоке Египет считался признанным центром жреческой учености, и что Авраму, замечательному мыслителю, каким его рисуют источники, было чрезвычайно интересно «из первых рук» узнать о системе взглядов тамошних ученых корифеев.

Однако о подлинном содержании миссии, с которой патриарх прибыл в разваливающийся Египет Среднего царства, мы можем только догадываться. В чем суть этой миссии? Может быть, он намеревался принять участие или даже возглавить локальное вооруженное противостояние в одном из номов? Или участвовать в управлении страной после победы гиксосской коалиции? Или доставить повстанцам вооружение и иную помощь? Все это лишь наши предположения… Ясно одно: уже на границе произошел некий нежелательный для Аврама инцидент, он, что называется, «засветился». Видимо, в это время патриарх был уже достаточно крупной фигурой, чтобы проскочить кордон незамеченным.

А северо-восточная граница Египта охранялась особенно строго и надежно. Уже в середине III тысячелетия до н. э. здесь начали строить знаменитую Царскую стену, предохраняющую от нашествия «жителей песков» и других непрошеных гостей. «Она состояла из целого ряда фортов, наблюдательных башен и опорных пунктов, – пишет Вернер Келлер. – Египтянин Синухет мог только под покровом темноты и лишь при его знании местности проскользнуть через это заграждение незамеченным. Спустя 650 лет, во время исхода евреев из Египта, граница охранялась все также строго».[164]

Таможенные заграждения были подстать фортификационным. «Каждый, кто приходил в Египет, должен был сообщить о количестве людей в группе, о причине прибытия и о предполагаемом сроке пребывания в стране. Писец тщательно записывал все подробности красными чернилами на папирусе, затем отсылал записи с посыльным начальнику пограничного поста, который решал, можно ли дать разрешение на въезд в страну. Начальник принимал решение отнюдь не по своему произволу. Административные чиновники при дворе фараона время от времени издавали точные директивы – вплоть до конкретных указаний, какие пастбища следует предоставить в распоряжение переселившимся кочевникам!»[165]

Согласно источникам Устной традиции, уже вблизи от египетской границы Аврам принимает неожиданное решение: спрятать свою жену, Сарай, в один из сундуков, которые его отряд переправляет через таможенный кордон.

В Торе ни об этом решении, ни о последовавшем затем инциденте не говорится ни слова. Вместо этого там приводится история, которая в Бытии в разных вариациях повторяется трижды: сперва в Египте (Б.12; 10–20), потом в Гераре (Б.20; 1-18) и, наконец, снова в Гераре, теперь уже с участием Ицхака и Ривки (Б.26; 1-10). Не приходится сомневаться, что речь здесь идет о чрезвычайно распространенном в ту пору сюжете: гость обманывает хозяина, выдавая свою жену за сестру, с тем, чтобы уберечь себя от гибели и выиграть время. У нас еще будет случай поговорить об этом. А пока вернемся к таможенному досмотру на египетской границе…

«У заставы стали его допрашивать, что он везет в этом сундуке.

– Ячмень, – сказал Авраам.

– Не пшеницу ли? – спросили надсмотрщики.

– Возьмите пошлину как за пшеницу.

– Может быть – перец?

– Возьмите как за перец.

– А не находится ли в этом сундуке золото?

– Я готов заплатить как за золото.

– А вдруг там окажутся шелковые ткани?

– Считайте как за шелковые ткани.

– Но в сундуке может быть и жемчуг.

– Пусть по-вашему – заплачу как за жемчуг.

– Нет, – заявили они, – тут что-то неладное. В этом сундуке, должно быть, находится что-то необыкновенно ценное, и ты шагу не сделаешь прежде, чем сундук не будет открыт.

Пришлось подчиниться. И когда Сарра (тогда еще Сарай – Л. Г.) вышла из сундука, от красоты ее разлилось сияние по всему Египту».[166]

Такая вот история… (В скобках с удивлением заметим: нравы таможенных чиновников за последние четыре тысячелетия, кажется, серьезно испортились: кто же из них отказался бы сегодня от такой огромной мзды!)

Подобный таможенный инцидент, если бы он на самом деле имел место, напоминает хорошо срежиссированный отвлекающий маневр, предпринятый для того, чтобы перевести стрелки внимания чиновников с некоего серьезного груза на пикантную историю с сокрытием обворожительной красавицы.

Казалось, уловка Аврама удалась. Можно себе вообразить, как разинули рты таможенники, если легенда сообщает о сиянии, разлившемся по всей стране. Но сияние это, судя по всему, повлекло не только приятные последствия. Слухи о красоте прекрасной азиатки дошли до фараона, и Сарай без лишних церемоний оказалась в гареме египетского правителя. Лишь вмешательство Всевышнего (иными словами – Чудо) предотвратило трагические последствия этой лихой авантюры. Фараон возвращает Сарай мужу…

«А теперь вот жена твоя, возьми и пойди. И дал о нем Паро повеление людям, и проводили его и жену его, и все, что у него. И поднялся Аврам из Египта…» (Б.12;20, 13;1)

Из этих стихов Бытия можно заключить, что после происшедших событий Аврам не оставался долго в Земле Египетской. Согласно хронологии, принятой в Устной традиции все еще шел 2023 год от с. м. (1737 год до н. э.). Эта датировка вполне соответствует логике исторического повествования: в начале 2023 года Аврам покидает Харан, за несколько месяцев достигает Дамаска, а затем и Ханаана, проводит необходимые переговоры с местными лидерами в Шхеме и, вероятно, Хевроне, переправляет груз через египетскую границу, счастливо избегнув домогательств фараона к своей жене, и возвращается в Ханаан. Стремительность действий и перемещений патриарха соответствовала нарастающему напряжению в регионе перед готовящейся экспансией гиксосов.

Впрочем, Иосиф Флавий намекает на некоторую протяженность пребывания Аврама в Египте. Историк пишет о том, что фараон после инцидента с Сарай в знак примирения не только «одарил его богатыми подарками», но и «сблизил его с самыми учеными египтянами», которым он, кроме всего прочего, преподал астрономию и арифметику. «Аврам стал ближе сходиться с ними, знакомиться с их мировоззрением и доказывать затем всю пустоту и полную несостоятельность последнего. Этим он, благодаря частым сношениям, заслужил их удивление, как человек весьма выдающийся и необыкновенный, который не только обладает даром правильно мыслить, но и убеждать людей…».[167] Такие ученые занятия, разумеется, требовали определенного временного присутствия.[168]

Мы же думаем, что, если Аврам действительно прибыл в Египет с «особой миссией», то тогда тесные научные контакты с египетскими учеными и жрецами могли стать хорошей ширмой его истинных намерений. Возможно, в первоначальный план патриарха входило более детальное знакомство с состоянием дел в столицах, Мемфисе и Фивах, и особенно, в Нильской Дельте, будущем плацдарме гиксосской экспансии, но скандал с Сарай вряд ли оставил ему необходимую свободу маневра. Как мы могли заметить, фараон отнюдь не стремится удержать патриарха в гостях, наоборот, он говорит недвусмысленно: «вот жена твоя, возьми и пойди». Он приказывает своим людям поскорей проводить гостя. Складывается впечатление, что Аврама вежливо, но вполне определенно просят удалиться, не оставляя никакого выбора.