— По-видимому, ты имеешь в виду мистера Полинга? Я встретился с ним внизу.

— Я усадила его там именно с этой целью. — Она опять склонила голову, рассматривая чертеж. — Ты мне загораживаешь свет.

— Прошу прощения. — Он отступил в сторону и постучал пальцем по чертежу. — Это переделки, которые ты задумала на «Охотнице»?

— Нет. Я рассматриваю чертеж одного старого клипера. — Она мельком взглянула на Декера. — И я считаю, что не могу просто так оставить твое самоуправство с моим кучером. Я жду объяснения. Хотелось бы услышать что-нибудь хорошее.

Чувствуя себя совершенно свободно, Декер опустился на стул, стоящий перед письменным столом. В его усмешке не было и намека на вину.

— А тебе известно, что у тебя в уголке рта ямочка?

Джонна сжала губы еще крепче. От этого ямочка стала еще заметнее.

— Ваши объяснения, — сказала она, не поднимая на мужа глаз.

— Тебе это известно, — сказал он, не обращая внимания на слова. Он наклонил голову, чтобы получше рассмотреть эту ямочку. — Она просто сводит меня с ума, появляясь всякий раз, когда твоя особа выражает страшное неодобрение. — Он качнулся на стуле, стараясь удержаться на задних ножках, и продолжал рассматривать жену. — Вот как теперь. Эта ямочка вызывает у меня желание поцеловать тебя.

Джонна вздернула подбородок. Она попыталась метнуть в Декера осуждающий, язвительный взгляд, но это было трудно сделать: ее лицо вспыхнуло жарким румянцем.

— Мне хотелось, чтобы ты был серьезен, — проговорила она.

— А я очень серьезен.

— Ах, ну хорошо! — Она с досадой вздохнула. Затем выпрямилась, обогнула стол и остановилась перед Декером. Он поставил стул на четыре ножки, и Джонна уселась мужу на колени. Она обвила его руками и поцеловала в губы.

В тот миг, когда его удивление растаяло и он хотел ответить на ее поцелуй, она отодвинулась и взглянула на него, выгнув бровь. Он выглядел уже не таким раздражающе-веселым, и Джонна довольно усмехнулась. Беспечная и самодовольная усмешка Декера исчезла. Она еще раз бегло поцеловала его, встала с его колен и вернулась к своему рабочему месту. Теперь их разделял стол.

— Эта твоя усмешка, Декер, — сказала она, — меня раздражает, и ты это знаешь. Мне иногда хочется стукнуть тебя, чтобы эта усмешка исчезла.

Он дотронулся до своей щеки и сказал сухо:

— Мне больше правится такой способ.

— Ну, мне тоже, — строго отозвалась она. — Но я прибегну к другому средству, если ты не объяснишься по поводу мистера Полинга.

Декер подался вперед и уперся локтями в колени. Его лицо стало серьезным.

— Любые мои объяснения тебе все равно не понравятся. Я буду говорить сжато. Тебя нужно охранять, Джонна. Поэтому и понадобился мистер Полинг, пока меня с тобой не было.

— Охранять, — тихо повторила она. — Этого не может быть, Декер!

— Я в этом уверен. Я не хочу, чтобы в один прекрасный момент мне сообщили, что тебя едва не затоптала лошадь или ты чуть не задохнулась в огне и дыму на собственном складе. Я хочу, чтобы рядом с тобой был кто-то и предотвратил очередной несчастный случай, но я буду доволен и тем, что тебя спасут, если это случится.

Джонна опустилась в кожаное кресло.

— Сердишься, что я не сказала тебе, где была вчера?

— Нет, но твое исчезновение ясно показало мне, что ты никогда не воспринимаешь всерьез покушения на твою жизнь.

— Но это не были покушения на мою жизнь. Это были случайности. — Она и сама понимала, что ее слова звучат не очень-то убедительно. Она ведь хорошо помнила прикосновение чьих-то рук, толчок и падение в воду бостонской гавани. — Возможно, целью их было напугать меня. Лошадь шарахнулась в сторону, а из складов я могла успеть выбраться. Из воды меня мог вытащить кто угодно. Просто это оказался ты.

Декер погрузился в молчание. Он пристально смотрел на Джонну и обдумывал ее слова.

— Когда лошадь понесла, меня там не было. При пожаре тебя спас Джереми Додд. Я спас тебя один раз — когда ты упала в воду. — Она прикусила нижнюю губку. Декеру показалось, что вся она замерла в ожидании его слов. Он тихонько выругался:

— Тебя столкнули в воду!

Джонна быстро ответила:

— Там было столько людей, Декер. Все столпились вокруг меня. Я точно не знаю, что произошло.

— Я тебе не верю. — Он встал. — Ты знаешь. Ты всегда знала и молчала об этом, даже когда я обратил твое внимание на этот подозрительный случай. Ради Бога, Джонна, почему же ты ничего никому не сказала?

— А кому бы я могла довериться? — тихо спросила она. — Тебе?

Ему показалось, что она его ударила, и он впервые не стал прятаться за беспечной улыбкой и ледяным холодом глаз.

— Прости, — сказала она, — тогда это было так. Теперь — нет. Несколько недель спустя после этого случая я начала рассказывать о нем Джеку. Но меня, кажется, прервали. Это даже могло быть в тот вечер, когда тебя посадили за решетку. Я до сих пор рада, что ничего ему не сказала.

— Ты могла подозревать Джека?! — Декеру очень трудно было в это поверить.

— Нет.

— Но ты не знала, кому он мог бы рассказать об этом. Мне, например?

Джонна неуверенно кивнула.

— Понимаю, — сказал он.

— Нет, я не думаю, что ты понимаешь или понимаешь, но не все. Мое молчание объясняется просто. Я не хочу, чтобы кто-то неотлучно находился при мне, Декер, и ходил за мной по пятам. Если бы я все рассказала Джеку, эта возня насчет моей охраны началась бы раньше, вот и все. Джек вечно торчал бы рядом. У меня не было бы ни минуты покоя, и я не хотела беспокоить старика без особой нужды. Он мог бы поручить ходить за мной по пятам Гранту, или миссис Девис, или даже тебе. И я подумала: будет лучше не давать ему повод к таким действиям. Ты, например, был полон решимости и без моего подстрекательства.

— Я и сейчас полон решимости, — сказал Декер. — Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

— И я не хочу этого. Я вовсе не так беспечна, как тебе кажется. Ты можешь погрузить меня на корабль и увозить куда-нибудь всякий раз, когда почувствуешь какую-либо опасность. Мы должны найти другое решение, Декер.

— Что же ты предлагаешь?

— Мой секретарь может защитить меня не хуже, чем мистер Полинг, — сказала Джонна. — Когда я работаю здесь, большего мне не надо.

— Мистера Полинга я использовал временно. Здесь нужен кто-то помоложе.

— Только не предлагай себя! — предупредила Джонна. — Я тогда ничем не смогу заниматься. — Увидев, что его губы начали расплываться в улыбке, Джонна, ткнув в него пальцем, добавила:

— И вовсе не потому, о чем ты думаешь. Если ты постоянно будешь вертеться у меня под ногами, я буду думать о том, как с тобой разделаться. Даже на борту «Охотницы» у тебя хватало здравого смысла не сидеть в моей каюте постоянно.

Взгляд Декера упал на ее губы. В уголке отчетливо виднелась ямочка.

— А как насчет этого юного головореза Додда?

— Джереми?

— Да. Он хорошо себя показал на пожаре. Ты согласна, если это будет он?

Джонна слегка нахмурилась, дав ему понять, что она чем-то недовольна.

— Что не так?

— Знаешь ли, ты мог бы немного попротестовать. Предложить себя, несмотря на мой запрет. Слишком уж быстро ты вспомнил о Додде. Если я хочу, чтобы ты мне не мешал, это еще не значит, что ты можешь не хотеть этого.

Декер, смеясь, обошел стол. Легко поднял Джонну из кресла.

— У тебя весьма необычный склад ума, — сказал он.

— Спасибо.

— У меня нет иного стремления в жизни, кроме как служить тебе скамеечкой для ног.

— А я-то привыкла верить, что ты совершенно лишен амбиций, — прошептала она.

Все еще смеясь, Декер прикоснулся губами к ее губам. Потом поднял ее, повернул и посадил на край стола. Его губы скользнули по ее губам, прикоснувшись к уголкам рта. Ее руки обвивали его шею, и она приподнялась так, чтобы он мог ощутить грудью очертания ее грудей.

Его поцелуй становился все более страстным. Руки его гладили ее спину, бедра. Жаль, подумал он, что на ней корсет, куча нижних юбок и обшитые кружевом панталоны. Жаль, что он не сообразил запереть дверь или сказать ее секретарю, чтобы их не беспокоили. Жаль, что он не удержал ее дома…