Декер снял с шеи Джонны косу. Свободный кончик косы распушился в его руке. Он пропустил между пальцами шелковые пряди и опять почувствовал легкий запах лаванды.

Сегодня, на торжественной церемонии, Декер и Джонна произнесли столько слов, сколько не сказали друг другу за все предыдущие дни, пока Колин оформлял их брачный контракт. Утром они поклялись друг другу в верности, а вечером, после горячих поздравлений команды, они стояли вдвоем на капитанском мостике клипера и Джонна спокойно сообщила ему о том, что она его презирает. Ее спокойствие и холодное, отчужденное лицо говорили о правдивости ее слов.

Декер закрыл глаза. Ему тут же вспомнилась Джонна в объятиях Колина, рыдающая оттого, что ей придется стать женой не того брата, за которого она хотела бы выйти. Хорошо хоть сегодня обошлось без рыданий, когда Колин ее обнял. Она подставила ему щеку для нежного поцелуя, выдавила из себя вполне теплую улыбку и перешла в объятия Мерседес все с тем же выражением на лице. Единственное неподдельное чувство Декер заметил в Джонне, когда она общалась с детьми. Светловолосая Эмма и Элизабет с черными волосами вертелись вокруг новобрачной, дергали ее за юбку, требуя к себе внимания. Джонна нагнулась, поцеловала сначала одну, потом другую, а потом обняла обеих. Она освоилась с девочками: уже не боялась взять на руки маленькую, хрупкую Элизабет или ненароком задеть Эмму. Декер на мгновение представил себе Джонну с ее детьми — его детьми.

Он слегка наклонил голову, почти коснувшись лбом ее лба. Луна освещала их бледным, серебристым светом. От лунного света вокруг головы Джонны образовался некий ореол. «Как у ангела!» — подумал Декер. Жаль, что она надела ночную рубашку. Он откинул бы одеяло и увидел ее обнаженной с ног до головы и омытой мерцающим сиянием.

Ее колено потерлось об его бедро. Он и без того уже был достаточно возбужден, и это прикосновение явилось просто пыткой.

Он нащупал рукой подол ее ночной рубашки. Медленно обнажил ноги и положил руку на ее теплое бедро. Его ласковые прикосновения казались дуновением ветра. Она вздохнула во сне. В этом вздохе ощущалось такое искреннее удовольствие, что Декер улыбнулся.

Придвинувшись, Декер поцеловал ее в губы и ощутил ответное движение. Осмелев, поцеловал крепче, провел кончиком языка по ее верхней губе. На этот раз она что-то промурлыкала.

— Джонна! — Он произнес ее имя тихонько, на пробу. Она пошевелилась, придвинулась к нему. Декер мог бы взять ее одним движением, но только поцеловал в уголок рта.

Джонна подняла руки. Они скользнули по его груди и замерли на плечах. Она положила голову на его плечо. Он чувствовал, какая теплая у нее щека, ощущал соски ее грудей сквозь ткань рубашки. Декер провел рукой по ее спине. Она слегка вздрогнула.

— Джонна… — Он произнес ее имя негромко, но не оставалось никакого сомнения в его намерениях.

Она сквозь сон ответила на его поцелуй. Как не хотелось просыпаться! Так было легче думать, что это тело отвечает на ласки Декера, а разум ее спит. Он мог бы взять ее, если бы захотел притвориться так же, как и она. Его руки двигались под рубашкой, прошлись по спине, по груди. Он обхватил ладонями груди, провел пальцами по соскам. Джонна больше не могла скрывать свое желание, как и Декер. Она поняла, что он все равно добьется своего.

— Я хочу тебя, Джонна.

У нее был выбор, но она подалась ему навстречу и позволила овладеть собой.

— Ты можешь заставить меня хотеть тебя, — прошептала она, — но от этого ничего не меняется.

Ей очень хотелось верить в это, и Декер не стал отвечать на вызов. Он поцеловал ее в уголок рта, подбородок. Ее ногти впились в его плечи, и на коже остались царапины.

Их легкие поцелуи становились страстными. Он смотрел ей в лицо — смотрел, как она раскрыла губы, как коснулась языком верхней губы. Она втягивала ртом воздух, а когда он опустил голову, она слегка укусила его за щеку. Ее голова откинулась, по телу пробежал жар. Она закрыла глаза.

Декер не просил произнести его имя. Она сама произнесла его без понуканий, без смущения. Он прижал ее к себе, и она вскрикнула от наслаждения. Она опять прошептала его имя в самое ухо Декера. Он не мог больше сдерживаться…

Джонна ожидала, что она должна почувствовать сожаление о случившемся, но этого не произошло. Не было и угрызений совести. Она предполагала, что с ним происходит то же самое.

Это было не так, но она не могла этого знать. Декер молча отодвинулся от нее, не сказав ни слова. Если бы она велела ему остановиться, он бы не тронул ее. Он хотел ее только с ее добровольного согласия, и когда они в следующий раз будут лежать в объятиях друг друга, это произойдет только по ее просьбе.

Под одеялом Джонна подтянула колени и накрыла их рубашкой. Теперь, в двойном коконе одеяла и рубашки, она чувствовала себя защищенной. Декер лежал на боку, отвернувшись от нее. Одеяло закрывало его по грудь. Джонна смотрела на его голые плечи и спину. Ей вдруг захотелось увидеть при лунном свете свою руку на его теле. Ее рука потянулась к спине Декера. Помедлив, Джонна убрала ее и сжала в кулак. Интересно, подумала она, почувствовал ли он тепло руки?

Почему он молчит? Сожалений она не испытывала, но спать ей не хотелось, и на душе у нее было неспокойно. Кажется, с ним происходит то же самое.

— Декер! — прошептала она. — Я думаю, нам нужно поговорить.

Он по-прежнему лежал к ней спиной и молчал.

— Ты влюблен в Мерседес?

Джонна могла заговорить о чем угодно, но что речь пойдет об этом, он не ожидал. Наверное, она чувствовала, что такое вступление он никак не сможет проигнорировать. Декер повернулся к ней.

— Нет, — спокойно ответил он. — Я не влюблен в жену моего брата.

Джонна нахмурилась.

— Ты мне не веришь? — спросил он.

Дело совсем не в том, подумала она. Ее беспокоило другое: что ей хотелось бы ему поверить. Его ответ значил для нее боль ше, чем она ожидала, задавая его. Джонна разгладила рубашку на коленях и попыталась подавить беспокойство. Наконец лицо ее посветлело.

— Колин рассказал мне, что ты спас ей жизнь.

— Ну, это слишком сильно сказано!

— Он показал мне охотничий домик в Роузфилде. Так вот куда Колин возил ее, когда они осматривали поместье, понял Декер. Жаль, что это так.

— Он сказал, что ты рисковал своей жизнью ради ее спасения.

— Берегись, Джонна, — проговорил он, кривя рот, — иначе тебе придется пересмотреть свое мнение обо мне.

Как он и полагал, она не забыла сказанное ему несколько часов назад на капитанском мостике.

— Этого нечего опасаться, — холодно возразила она. — Я уверена, что ты помог Мерседес, прекрасно представляя себе, какие выгоды это тебе принесет. Только так я могу понять твой поступок.

Он скупо улыбнулся.

— Ты решила, что я сделал это, потому что был влюблен?

— Так мне казалось раньше.

— А теперь?

— Наверное, ты надеялся, что тебя каким-нибудь образом отблагодарят. Ты уже знал, что Колин — твой брат?

— Подозревал.

— А у него тоже были такие подозрения?

— Не в такой степени.

Этот ответ удовлетворил Джонну.

— Ну вот, — сказала она. — Он знал только, что ты вор. Тебе хотелось, чтобы он думал о тебе лучше. Ты мог показать ему наследственную серьгу, а он решил бы, что ты ее украл. Вряд ли в таком случае тебя приняли бы в семью с радостью.

— Меня приняли без всякой радости, — сказал Декер. — Я уехал из Англии.

— Потому что тебя ожидал приговор. Мерседес рассказала мне, как вы встретились с ней в тюрьме.

— Кажется, мои родственники наговорили много лишнего. Это они сами тебе рассказали или ты попросила их об этом?

— Сами, — ответила Джонна и добавила, не желая обманывать его:

— В основном.

— В основном?..

Джонна тут же начала обороняться:

— Конечно, я проявила некоторое любопытство. Я знаю, что не все разделяют мое мнение о тебе. Мерседес, например, многое в тебе восхищает.

— Не нужно придавать этому большого значения. Как ты уже заметила, у нее есть причины отзываться обо мне благосклонно.