Главное – правильно задать вопрос. И правильно услышать ответ. Несмотря на все свои способности, девушка иной раз сталкивалась с большими трудностями в общении со стариками. Их лица были малоподвижны, жестикуляция бедна, а эмоции так смутны, что разобраться в них удавалось не вдруг. Мысли людей глубоко пожилых шли какими-то неизведанными путями, и вероятность ошибиться была намного выше, чем при работе с детьми или молодежью.

Однако, хоть она и сомневалась в точности той информации, которую мог ей предоставить старик, дом, куда по его словам привозили какое-то оборудование на крупных машинах и вообще здорово шумели, явно не был обижен вниманием Блеска – на стене нашлась такая же метка, что и в предыдущий раз. Нашлась потому, что, во-первых, была нанесена недавно, а во-вторых, у Кайндел имелась точная ее копия на артефакте. И сам факт обнаружения этой метки яснее ясного свидетельствовал, что адепты Круга пока здесь не обосновались. Если б здесь располагался их офис, пусть даже из второстепенных, необходимость в метке не возникла бы.

Хотя, возможно, они сперва завезли все необходимое, а магическую метку решили поставить ради удобства или на всякий случай и собирались перебраться сюда позже.

Однако это уже не ее дело. Пусть разбираются другие, а ее задача – указать области интересов Круга и те адреса, где они устроились или предположительно собираются устраиваться.

Что-то подсказывало ей – ОСН готовит операцию против Круга. Это, впрочем, было вполне логично и совершенно неизбежно.

Девушка осмотрела плотно запертую дверь, подняла было кулак, чтобы постучать, но передумала. Не ее это дело. Посмотрела на спутника.

– А еще где-нибудь такие места есть? Я имею в виду здесь, в округе.

– Есть, разумеется. В Днепровском переулке. В том здании, которое раньше занимала Северо-Западная академия госслужбы. Показать?

Она взглянула на него снова, уловив, разумеется, эту поневоле недовольную нотку. Плотнику нужно было работать, да и трудно бегать по окрестностям немолодому человеку, особенно без крайней необходимости.

– Объясните, где. Я сама найду.

– А сразу за аптекой. Там, в переулке.

– Поняла.

Когда девушка вышла на Шестую линию, она первым делом взялась за мобильный телефон. Ожидая ответа, курсантка разглядывала окна здания напротив. Темные, со скудными тюлевыми занавесками, кое-где кадки с цветами. Может быть, за ними прячется что-то интересное – а может, там располагаются обычные квартиры. Прежнее офисное помещение, принадлежавшее Кругу в этом районе, было подлинно-офисным по своему облику – не спутаешь. Но ребята могли усвоить горький урок, либо же просто еще не успеть сделать ремонт.

– Нашла? – нетерпеливо спросил ее Ирландец.

– Пока не уверена. Блеск оставил еще одну метку на стене дома в Бугском переулке. Зачем – я не очень поняла.

– Что за Бугский переулок?

– Возле Андреевского рынка. Там старичок работал, он меня отправил посмотреть еще один адрес, рядом. Но это логично – помнишь, два года назад у Круга именно здесь располагалось одно из убежищ.

– Убежищем то помещение не назовешь… Ну да я понял… Так, надеюсь, ты не собираешься лезть исследовать чужую штаб-квартиру, как давеча?

– Не собираюсь, обещаю. Только гляну, не ошибся ли местный обитатель.

– Все-таки высылаю тебе на помощь твою группу.

– Подожди, не надо!..

Но Ирландец уже отключил телефон, и, мысленно чертыхнувшись, Кайндел смирилась с тем, что какое-то время придется подождать.

А пока можно было все здесь осмотреть.

Удивительное дело, но аптека все еще существовала и даже была открыта. Девушка могла бы побиться об заклад, даже не заглядывая внутрь, что сейчас там куда больше трав и бинтов, чем аспирина, но ведь и аспирин наверняка кто-то производил. И даже доставлял сюда. Политик, читавший у них теорию работы в группе, как-то обмолвился, что связь с другими частями страны потихоньку налаживается. Да иначе и не могло быть – рано или поздно жизнь общества должна была выстроиться в какую-то систему. Как беспорядочно движущиеся элементы обязательно должны приобрести какую-то форму, образовав конечный элемент, так и человеческое общество не может долго оставаться взбаламученным болотом. Рано или поздно оно примет исходную форму пирамиды.

Правда, тогда, возможно, прежние высшие окажутся внизу, и наоборот. Но это уже не суть важно.

Кайндел заглянула в переулок – он выглядел уже далеко не таким грязным и неприютным, как когда-то. Еще до выхода ситуации из-под контроля здание, отведенное под факультеты экономики и финансов, а также юридический, успели привести в порядок. Отремонтировали и соседнее. Там, где на замусоренный переулок смотрели старые-престарые деревянные рамы с грязными до непрозрачности стеклами, теперь стояли стеклопакеты (правда, тоже грязные, но это можно было считать печальными последствиями сложной ситуации). Стеклянная дверь академии пострадала, ее явно кто-то выламывал – видимо, охотясь за мебелью или компьютерами, – и потому старую заменили на новую, металлическую, глухую. Окна второго и третьего этажа кто-то старательно отмыл, жалюзи куда-то делись, вместо них повесили обыкновенные шторы. И мусор по углам не валялся. Но в целом… Да, в целом все осталось по-прежнему.

Девушка помнила, как там все выглядело раньше. Три года назад Днепровский переулок можно было считать воплощением образа нового Петербурга – такого, каким его сделал молодой капитализм. Частные компании брали конкретный понравившийся дом, и только он, только его состояние их интересовало. Тем же путем привыкли идти и государственные структуры, чей взгляд на проблему и манера поведения не сильно отличалась от частной. Именно здесь, в этом переулке, можно было любоваться великолепно отделанным, чистеньким до ломоты в зубах зданием какого-то то ли офиса, то ли учреждения, а через сто метров обнаружить полуобрушившийся флигель, где в проломе второго этажа до сих пор на одной петле висит дверь комнаты, а на частично обвалившемся потолке держится патрон от люстры, давно сгнившей под дождями и снегом.

Переулочек был узким, уютно мощен булыжником, и зданий выше четырехэтажных тут не имелось. Окна первого этажа расположены так низко, что в них можно заглянуть так же непринужденно, как и в витрину любого магазина. Внутри бывших квартир темно и сыро, однако об этом наверняка знают лишь выселенные на окраину обитатели этих жилищ, или же постоянно толкущиеся в офисах работники. Снаружи едва ли разгадаешь, что скрывается за старыми кирпичными стенами со слоем свежей штукатурки. Узкие безлюдные переулки Васильевского острова напоминали девушке южные области России. Там города хоть и вырастали из поселков в нечто большее, однако в них надолго, очень надолго сохранялись поселковые привычки – подсматривать за соседями и каждым проходящим, жить одной большой коммуной, где всем до всех есть дело, и держать окна низкого первого этажа гостеприимно открытыми.

По крайней мере, именно такими Кайндел запомнила Краснодар и Ростов-на-Дону.

Можно было бы, пожалуй, прогуляться по переулку, посмотреть, не оставил ли там ее прежний приятель что-нибудь интересное, вроде магической метки. Что Кругу вообще тут нужно? Неужели их чародеи не оставили надежду ощупью отыскать способ создания областей магической напряженности? В нерешительности она остановилась у железной двери и попыталась понять по ее виду, скрывает ли та обычные квартиры, или же что-то более интересное. Потом отступила из переулка на улицу. Надо было что-то решать – либо кидаться шарить по переулкам в поисках следов, оставленных адептом Круга, либо тихо отойти в сторонку и ждать свою команду.

А потом она увидела, что навстречу ей идет сам Блеск, и, судя по выражению лица, он ее узнал. Так что бежать или, к примеру, пытаться прикинуться местным жителем, уже поздно.

Поэтому она кинулась ему навстречу с выражением искренней радости.

– Блеск, ты?! Привет? Вот уж не ожидала тебя здесь встретить!

– Я же просил называть меня Глен, – недовольно ответил тот. Подозрительность в его взгляде обнаружил бы и менее проницательный, чем Кайндел, человек, однако она делала вид, будто этой подозрительности вообще нет. И никогда не было.