«По мере того, как идет вперед капиталистическое развитие, — говорит автор, — только что описанное миросозерцание (народническое) должно терять почву. Оно либо

выродится (wird herabsinken) в довольно бледное направление реформ, способное на

* компромиссы и ищущее компромиссов , к чему имеются уже давно подающие надежду

задатки, либо оно признает действительное развитие неизбежным и сделает те теорети­ческие и практические выводы, которые необходимо отсюда проистекают, — другими словами, перестанет быть утопическим».

Если г. Кривенко не догадывается, где это имеются у нас задатки такого направле­ния, которое только и способно на компромиссы, то я посоветовал бы ему оглянуться на «Русское Богатство», на теоретические воззрения этого журнала, представляющие из себя жалкую попытку склеить обрывки народнического учения с признанием капита­листического развития России, на политическую программу его, рассчитанную на улучшения и восстановления хозяйства мелких производителей на почве данных капи­талистических порядков .

* Ziemlich blasse kompromißfähige und kompromißsüchtige Reformrichtung — по-русски это можно, ка­жется, и так передать: культурнический оппортунизм.

* Жалкое впечатление производит вообще попытка г. Кривенко воевать против г. Струве. Это — ка­кое-то детское бессилие возразить что-нибудь по существу и детское же раздражение. Например, г. Струве говорит, что г. Ник. —он «утопист». Он совершенно ясно указывает при этом, почему он его так называет: 1) потому, что он игнорирует «действительное развитие России»; 2) потому, что он обра­щается к «обществу» и «государству», не понимая классового характера нашего государства. Что же мо­жет возразить против этого г. Кривенко? Отрицает ли он, что развитие наше действительно капиталисти­ческое? говорит ли он, что оно какое-либо другое? — что наше государство — не классовое? Нет, он предпочитает совершенно обходить эти вопросы и со смешным гневом воевать против каких-то, им же сочиненных, «шаблонов». Еще пример. Г. Струве, кроме непонимания классовой борьбы, ставит г. Ник. —о ну в упрек крупные ошибки в его теории, относящиеся к области «чисто экономических фактов». Он указывает, между прочим, что, говоря о незначительности нашего неземледельческого населения, г. Ник. —он «не замечает, что капиталистическое развитие России будет именно сглаживать эту разницу 80% (сельское население России) и 44% (сельск. насел, в Америке): в этом, можно сказать, состоит его исто­рическая миссия». Г. Кривенко, во-первых, перевирает это место, говоря о «нашей» (?) миссии обезземе­лить крестьян, тогда как речь идет просто о тенденции капитализма сокращать сельское население, и, во-вторых, не сказав ни слова по существу (возможен ли такой капитализм, который бы не вел к уменыпе-

ЧТО ТАКОЕ «ДРУЗЬЯ НАРОДА» 283

Это вообще одно из наиболее характерных и знаменательных явлений нашей обще­ственной жизни в последнее время — вырождение народничества в мещанский оппор­тунизм.

В самом деле, если мы возьмем содержание программы «Р. Б—ва», — все эти регу­лирования переселений и аренды, все эти дешевые кредиты, музеи, склады, улучшения техники, артели и общественные запашки, — то увидим, что она действительно пользу­ется громадным распространением во всей «серьезной и порядочной печати», т. е. во всей либеральной печати, не принадлежащей к крепостническим органам или к репти­лиям . Идея о необходимости, полезности, настоятельности, «безвредности» всех этих мероприятий пустила глубокие корни во всей интеллигенции и получила чрезвычайно широкое распространение: вы встретите ее и в провинциальных листках и газетах, и во всех земских исследованиях, сборниках, описаниях и т. д., и т. д. Несомненно, что, ежели бы это принять за народничество, — успех громадный и неоспоримый.

Но только ведь это совсем не народничество (в старом, привычном значении слова), и успех этот и это громадное распространение вширь достигнуты ценой опошления на­родничества, ценой превращения социально-революционного народничества, резко оп­позиционного нашему либерализму, в культурнический оппортунизм, сливающийся с этим либерализмом, выражающий только интересы мелкой буржуазии.

нию сельского населения?), принимается болтать вздор о «начетчиках» и т. п. См. Приложение П. (На­стоящий том, стр. 320. Ред.)

284 В. И. ЛЕНИН

Чтобы убедиться в последнем, стоит обратиться к вышеприведенным картинкам разложения крестьян и кустарей, — а картинки эти вовсе не рисуют каких-нибудь еди­ничных или новых фактов, а просто представляют попытку выразить политико-экономически ту «школу» «живоглотов» и «батраков», существование которой в нашей деревне не отрицается и противниками. Понятно, что «народнические» мероприятия в состоянии только усилить мелкую буржуазию; или же (артели и общественные запаш­ки) должны представить из себя мизерные паллиативы, остаться жалкими эксперимен­тами, которые с такой нежностью культивирует либеральная буржуазия везде в Европе по той простой причине, что самой «школы» они нисколько не затрагивают. По этой же причине против таких прогрессов не могут ничего иметь даже гг. Ермоловы и Витте. Совсем напротив. Сделайте ваше одолжение, господа! Они вам даже денег дадут «на опыты» — лишь бы отвлечь «интеллигенцию» от революционной работы (подчеркива­ние антагонизма, выяснение его пролетариату, попытки вывести этот антагонизм на дорогу прямой политической борьбы) на подобное заштопывание антагонизма, прими­рение и объединение. Сделайте одолжение!

Остановимся несколько на том процессе, который вел к такому перерождению на­родничества. При самом своем возникновении, в своем первоначальном виде, теория эта обладала достаточной стройностью — исходя из представления об особом укладе народной жизни, она верила в коммунистические инстинкты «общинного» крестьянина и потому видела в крестьянстве прямого борца за социализм, — но ей недоставало тео­ретической разработки, подтверждения на фактах русской жизни, с одной стороны, и опыта в применении такой политической программы, которая бы основывалась на этих предполагаемых качествах крестьянина, — с другой.

Развитие теории и пошло в этих двух направлениях, в теоретическом и практиче­ском. Теоретическая работа была направлена главным образом на изучение той

ЧТО ТАКОЕ «ДРУЗЬЯ НАРОДА» 285

формы землевладения, в которой хотели видеть задатки коммунизма; и эта работа дала разностороннейший и богатейший фактический материал. Но этот материал, касаю­щийся преимущественно формы землевладения, совершенно загромоздил от исследова­телей экономику деревни. Произошло это тем естественнее, что, во-первых, у исследо­вателей не было твердой теории о методе в общественной науке, теории, выясняющей необходимость выделения и особого изучения производственных отношений; а во-вторых, — собранный фактический материал давал прямые и непосредственные указа­ния на ближайшие нужды крестьянства, на ближайшие бедствия, угнетающим образом действующие на крестьянское хозяйство. И все внимание исследователей сосредоточи­лось на изучении этих бедствий, малоземелья, высоких платежей, бесправия, забитости и загнанности крестьян. Все это было описано, изучено и разъяснено с таким богатст­вом материала, с такими мельчайшими деталями, что, конечно, если бы наше государ­ство было не классовым государством, если бы политика его направлялась не интере­сами правящих классов, а беспристрастным обсуждением «народных нужд», — оно ты­сячу раз должно бы убедиться в необходимости устранения этих бедствий. Наивные исследователи, верившие в возможность «переубедить» общество и государство, со­вершенно потонули в деталях собранных ими фактов и упустили из виду одно — поли­тико-экономическую структуру деревни, упустили из виду основной фон того хозяйст­ва, которое действительно угнеталось этими непосредственными ближайшими бедст­виями. Результат получился, естественно, тот, что защита интересов хозяйства, угне­тенного малоземельем и т. д., оказалась защитой интересов того класса, который дер­жал в руках это хозяйство, который один только и мог держаться и развиваться при данных общественно-экономических отношениях внутри общины, при данной системе хозяйства страны.