Потом пришлось выкручиваться. Как вырваться из этого адского круга? Ей пришлось сказать ему, отчасти по привычке, отчасти от того, что трудно было придумать что-то другое, лучше, что она работала в доме моделей – снова ей пришлось обратиться к своей легенде о манекенщице.

– Что, если я зайду за вами к концу рабочего дня? – спросил он.

Она попросила его не делать этого, чтобы не вызвать зависть подруг.

– Но мне хотелось бы полюбоваться вами на показе моделей. Я смог бы увидеть платья, которые идут вам больше всего, и подарить их вам к нашему свадебному путешествию в Сан-Франциско.

– Вы уже думаете о свадебном путешествии? – спросила она с восхищением.

– Не хотите же вы, чтобы я вернулся домой без своей жены?

– А что потом?

– Может быть, мы останемся в Соединенных Штатах? Возможно также, что меня отправят на Филиппины или в Японию, мы поедем вместе.

Она думала только о том, какое это счастье – покинуть Францию и убежать навсегда от своего прошлого и от месье Боба.

– Довольна вчерашним вечером? – спросил ее сутенер на следующий день.

Она бросила ему пачку денег:

– Как договорились.

– Мои поздравления. Как видишь, я был прав.

А затем были другие свидания, другие вечера, которые они проводили, глядя друг на друга, разговаривая, любя целомудренно, несмотря на влечение, которое испытывали друг к другу.

Потом был ужин на борту плавучего ресторана – одно из многочисленных желаний Аньес, которые она раньше не могла осуществить.

Чтобы полностью насладиться такой прогулкой по Сене, в центре Парижа, нужно было испытывать романтическую любовь, какой и была любовь Аньес и Джеймса, без единой пошлой мысли.

Тем не менее, она оказалась перед выбором: или ей придется обслуживать клиентов и приносить деньги, которые будто бы давал ей американец каждый раз, когда она с ним виделась, или же потерять Джеймса. И вновь Аньес вынуждена была вести двойную игру. Она в отчаянии спрашивала себя, сможет ли она когда-нибудь сказать правду, настоящую правду.

Не раз, находясь рядом с ним и ощущая его доверие, верность и надежду, она хотела признаться во всем, несмотря на то, что могла потерять его любовь. Она считала, что не имеет права обманывать такого честного и открытого человека. Но в последнюю секунду она чувствовала себя словно парализованной, не в силах произнести ни единого слова. Аньес продолжала находиться в этом счастливом и мучительном состоянии, надеясь, что чудо будет длиться долго, и скоро наступит конец ее мучениям.

Хотя бы быстрее он женился на ней и увез подальше из этого Парижа, где она не могла больше находиться. Поддерживаемая этой надеждой, она сможет до дня отъезда (чтобы месье Боб ничего не заподозрил о ее планах на бегство), подчиниться его денежным требованиями: ведь речь шла о таком коротком периоде времени!

Все это продолжалось уже две недели, когда Аньес, горя желанием осуществить план, идея которого была подсказана Джеймсом, вечером в пятницу сказала Бобу:

– Мой американец предлагает поехать завтра на уикенд. Вернемся вечером в воскресенье.

– Если тебе это доставит удовольствие… И куда вы поедете?

– Он говорил о Барбизоне.

– Край соблазнов. Там чудесно в это время года. Но такая прогулка будет дорого стоить. Уехав в субботу, ты будешь отсутствовать два дня. Это уже сто тысяч. Прибавим, кроме того, доплату за выходные плюс мое хорошее отношение. Получается сто пятьдесят тысяч. Идет?

– Как видно, ты ничего не хочешь упустить.

– Разве у меня на это нет прав, разве ты не моя жена? Я не прочь одолжить тебя твоим поклонникам, но я должен получать хоть какую-то компенсацию.

– Хорошо, – сказала она. – Ты получишь свои сто пятьдесят тысяч.

Он продолжал вкрадчиво:

– Я был в этом уверен – такой клиент… Я мог бы посоветовать тебе держаться за него подольше. Но, видишь ли, несмотря на выгоду, у меня на этот счет свое мнение, и я вынужден рекомендовать тебе расстаться с этим типом.

– Почему? – спросила она, побледнев. – Тебе ведь это выгодно.

– Я знаю. Только я боюсь, что ты сделаешь глупость и влюбишься в него, а это заведет тебя в тупик: ты принадлежишь только мне. Разрыв, конечно, причинит тебе боль. Я не хотел бы, чтобы ты понапрасну страдала. Знаешь, что ты должна сделать, чтобы покончить с этим, не причиняя боль и ему? Воспользуйся этой поездкой, чтобы сказать ему, что это конец, что ты не сможешь больше его видеть, потому что выходишь замуж.

– Замуж?

– Да, что мы поженимся, ты и я.

– Ты сошел с ума?

– Это ты так обращаешься со мной в тот момент, когда мы собираемся осуществить мечту нашей жизни. Да, сознаюсь тебе в этом, уже давно я принял твердое решение жениться на тебе.

– А если я не хочу?

– Вот ты и попалась. Ты влюбилась в своего американца.

Испугавшись, она поняла, что нужно лгать:

– Влюбилась! Ничего другого ты не мог придумать?

– В любом случае, моя девочка, я тебя предупреждаю, что все будет по-другому с понедельника: больше никакого американца! После обеда ты будешь работать, как прежде, а вечером будешь ужинать здесь, со мной. Ясно?

Она вновь почувствовала себя обреченной. Ну что ж, если нет больше надежды на спасение, она, по крайней мере, насладится счастьем, отдавшись Джеймсу во время этой поездки. Затем она скажет ему все, и это будет конец. Но ей не хотелось думать о печальном исходе. Она жаждала вначале полностью насладиться предстоящими двумя днями счастья.

Они провели выходные не в Барбизоне, а около Шантильи, в гостинице. Это была еще одна предосторожность Аньес. Боб мог сколько угодно искать их возле Фонтенбло, здесь он не сможет их найти.

Аньес охватила надежда, что чудесная поездка, во время которой она забыла о том, что должно произойти, не может закончиться кошмаром.

Часы проходили, полные взаимной нежности и планов на будущее. Джеймс заказал две отдельные комнаты. Он был предупредителен и внимателен, и она естественно почувствовала себя невестой, сохранившей целомудрие. Эта сдержанность ничего ей не стоила, так как все казалось ей справедливым и естественным. Как она была счастлива! Были моменты в эти дни, когда ее охватывало сумасшедшее желание кричать о своем счастье во весь голос, деревьям в лесу, небу над головой.

Однажды она заплакала от волнения. Джеймс спросил с беспокойством:

– Что с вами, дорогая?

– Мне хотелось бы уже быть вашей женой.

– Вы скоро ею будете. Остались некоторые формальности. Я уже получил от командования разрешение жениться во Франции. Только не нужно обижаться: когда кто-то из нас женится на иностранке, наша служба проводит небольшое расследование.

– Расследование? – переспросила она с тревогой. Он рассмеялся.

– Да, о нравственном облике дамы. Простая формальность, что касается вас.

– Но что это за расследование?

– Во-первых, о семье невесты, если она у нее есть.

– Я же вам сказала, у меня есть только одна сестра – монахиня.

– Это будет самой лучшей рекомендацией! Нужно также, чтобы вы как можно скорее дали мне свидетельство, выданное домом моделей, где вы работаете. Кстати, я совсем забыл, как он называется.

Она ответила с поспешностью:

– Клод Верман.

– Он известен?

– Приобретает известность. У них есть хорошие модели.

– Должно быть, они вам очень идут. Я уже говорил, что хочу подарить те, которые вам нравятся. Давайте пойдем туда вместе на следующей неделе и сразу возьмем свидетельство, которое я отдам в наше управление.

Перспектива снова обманывать испугала ее лишь частично: счастье придавало ей оптимизма.

– Хорошо, я это устрою. Что еще нужно для анкеты?

– Конечно, медицинское свидетельство, как и для меня. И официальные документы, которые необходимы и по французским законам, так как мы будем регистрировать наш брак здесь. Я уже навел справки: во Франции это мэрия по месту жительства невесты. Для нас это должна быть мэрия шестнадцатого округа.